отраслью хозяйства, постепенно все большее место в экономике Крымского ханства стало занимать земледелие. Однако оно носило примитивный характер и сопутствовало скотоводству, являясь лишь вспомогательной отраслью хозяйства. Еще при кочевом образе жизни татарское население постепенно осваивало прилегавшие к зимовьям земли под сенокосы и пашни. Летом, когда основная часть кочевников выпасала скот на летних пастбищах, часто за пределами Крыма, некоторые из них оставались в зимовьях, где вели полевые работы — косили сено, сеяли и убирали хлеб. Осенью, когда скот пригоняли к зимовьям, его выпасали на убранных лугах, полях и близлежащей целине. Постепенно прежние кочевые пастушеско-родовые общины оседали в зимовьях на постоянное жительство, создавая таким образом целые поселения. Родовое устройство общества, существовавшее в Крымском ханстве при преобладании скотоводства, начало уступать место оседлой общине.
К началу XVII в. в Крыму окончательно утвердилась как самостоятельная общественно-экономическая единица сельская территориальная община — джеамат — с коллективным землепользованием, общественными сенокосами и колодцами. Однако процесс перехода татар к оседлости затянулся на многие десятилетия и в рассматриваемое время находился только в начальной стадии.
Переход к оседлому земледелию сравнительно быстро происходил в долинах или вдоль рек, начиная от Кафы до Старого Крыма и верховьев р. Карасу. В степной части Крымского полуострова переход к оседлости совершался значительно медленнее. Скотоводство и кочевое земледелие преобладали также в Северном Причерноморье, куда в середине XVI в. перекочевала Малая Ногайская орда.
Определенное место в экономике Крымского ханства занимали ремесло и торговля. Ремесло в ту пору базировалось на обработке продуктов скотоводства — шерсти, кож и пр. Сосредоточивалось оно на базарах, передвигавшихся вместе с купцами. Лишь в XVII в. ремесленники постепенно стали оседать в городах, превращавшихся в торгово-ремесленные центры. Среди городов Крымского ханства наиболее крупными были Бахчисарай — столица ханства, Карасу-базар и Гезлев.
Главным торговым центром Крыма была Кафа, экономическая жизнь которой после некоторого упадка, вызванного захватом города турецкими войсками (1475), в XVI в. снова вошла в силу. В Кафе сосредоточивалась почти вся транзитная торговля Крымского полуострова, осуществлявшаяся турецкими и западноевропейскими купцами. Из Крыма через Кафу вывозили в Константинополь значительное количество продовольствия: хлеб, особенно пшеницу, мед, соленую рыбу и др. Лишь для Венеции в Кафе ежегодно заготавливалось 200 бочек осетровой рыбы. В город ежедневно прибывало 500–600, временами до 900 и даже 1000 груженых телег, а к вечеру ни на одной из них не оставалось товара.
Кафа являлась также крупным рынком торговли живым товаром — невольниками, захваченными во время татарских набегов на восточнославянские земли, прежде всего украинские. По образному выражению М. Литвина, Кафа была «ненасытной и мерзкой пучиною, поглощающею нашу кровь».
В целом экономика Крымского ханства находилась на низком уровне развития. Малопродуктивное скотоводство, слабо развитое земледелие и в основном транзитная торговля не составляли экономической основы существования ханства. На протяжении второй половины XVI— первой половины XVII в. Крым слыл страной «несильной кормом» и не мог прокормить своего населения. Частые засухи, результатом которых был массовый падеж скота, вызывали голод среди местного населения и сопровождались вынужденным перемещением улусов в поисках пропитания.
Положение трудящихся масс. Рабы. Основная масса татарского населения — скотоводы и земледельцы — полностью зависела от феодалов, которым она платила оброк — десятую часть хлеба, двадцатую часть скота, «саугу» — налог с «дыма» и ряд других платежей. Ханскими ярлыками от 1551 и 1557 гг. беям предоставлялось право на поборы в свою пользу с оседлых татар: оброк с пашен, садов, мельниц, колодцев, соляных озер, ясак с арыков и пр. Наиболее тяжелой для мужчин была обязанность участвовать в военных походах, во время которых многие из них погибали. Известно, что в 1587 г. татары «неохотой» и «неволей» принимали участие в набеге на русские земли, а беднейшие из них даже отказывались выступать в поход ввиду предстоящей уборки урожая. Зачастую с такой же неохотой они исполняли свои обязанности в ходе военных действий. Так, в Литовской метрике при описании осады Брацлавского замка турками в 1552 г. записано: «Добывали замку все турци, припуживано и татаров, бьючи их палицами»[148].
Татарские феодалы, являясь инициаторами и организаторами опустошительных набегов на восточнославянские земли, присваивали большую часть награбленной добычи. Принудительное привлечение к участию в походах подвластного им татарского населения вело к глубокому застою в экономике Крымского ханства, тормозило развитие его производительных сил.
Наиболее угнетенной и бесправной частью населения Крымского ханства были рабы. Количество их росло главным образом за счет невольников, захваченных во время набегов на соседние страны. Основную массу невольников составляли мирные жители, уведенные с украинских, русских, белорусских, польских и других земель. Татарские феодалы платили невольниками дань турецкому султану (около пятой части захваченного ясыря), делали подарки визирям, хану и другим турецким и татарским вельможам. Часть невольников продавали в рабство в другие страны; часть — оставляли в крымских улусах с целью получения выкупа или для использования в своих хозяйствах. Как свидетельствует М. Броневский, «знатные… имеют свои поля, обрабатываемые плененными венгерцами, русскими, валахами или молдаванами, которых у них очень много и с которыми они обращаются, как со скотом». Невольники пасли скот, обрабатывали поля и сады, добывали соль, выполняли тяжелые земляные работы, копали колодцы. Женщины-рабыни пряли шерсть и лен, смотрели за домашней птицей, ухаживали за детьми. Самые молодые и красивые пленницы попадали в гаремы ханов, беев, мурз. Рабский труд в хозяйствах феодалов заменял барщину, которая для татарского населения не превышала 8–9 дней в году.
Плети были постоянным уделом невольников. Чтобы они не убежали, на них надевали кандалы, запирали на ночь в сараи, помещали в ямы, подрезали подошвы ног и посыпали рубленым конским волосом, вырезали часть голени и вставляли тонкую палочку и пр.
О жестоком обращении с невольниками подробно рассказывает Сигизмунд Герберштейн — немецкий дипломат и путешественник. По его словам, хан Мехмет-Гирей, захватив на Украине многие тысячи невольников, «частью продал туркам в Кафе, частью умертвил. Ибо старцы и немощные, за которых нельзя много выручить и которые негодны для работы, отдаются у татар, — все равно как зайцы молодым собакам, — юношам, которые учатся на них военному делу и побивают их камнями, или бросают в море, или убивают их каким-либо другим образом». Крым в XVI–XVII вв. был полит потом и кровью славян-пленников.
Невольники, пока они не были проданы за море, могли быть освобождены посредством выкупа или обмена на пленных татар. За состоятельных пленников выкуп платили родственники или купцы, которые затем отвозили их в родные края, где получали соответствующее вознаграждение. Мпого невольников выкупало русское правительство. Так, в Москве на Стоглавом соборе 1650 г. обсуждался вопрос о выкупе невольников из Крыма. За простых людей платили по 14–15 руб., а за знатных феодалов даже по нескольку тысяч рублей. Выкупные суммы, выплачиваемые за невольников, значительно превышали размеры поминок, посылаемых ежегодно в Крым. На обмен пленными беи и мурзы шли неохотно, не находя в нем для себя выгоды.
Часть невольников после определенного срока (6–7 лет) получала свободу, но не имела права покинуть Крым. Некоторые из них обзаводились семьями, имуществом, увеличивая численность населения Крыма.
Усиление агрессии турецко-татарских феодалов на украинские и русские земли. С середины XVI в. набеги турецко-татарских феодалов на украинские и русские земли значительно участились — они производились почти ежегодно, а иногда и по нескольку раз в году. В 1552–1560 гг. татарские полчища неоднократно опустошали Брацлавщину, Подолию, Киевщину, Волынь и Чернигово-Северщину. Так, Белгородская и Очаковская орды в 1554 г. под Брацлавом и Винницей «не малую шкоду учинили, людей побрали, села попалили, кровопролитие поделали». В 1555 г., продвигаясь к Киеву и Черкассам, татары «многих людей с маетностью их побрали в полон, а иных пострелили». Крымские мурзы со своими отрядами в 1556 г. вторглись в Подолию и «шкоду великую огнем и разлитьем крови в людех и их добрах учинили и в полон многих людей побрали». Особенно тяжелым был 1556 год, когда Крымская и Ногайская орды неоднократно подступали к Белой Церкви, Каневу, Черкассам, Виннице, Брацлаву. Они многих «постынали, а иных с собою повели и маетности их побрали, а чого забрати не могли, то огнем пожгли и великие шкоды починили»[149].
Как правило, от главных сил, продвигавшихся по тракту, отделялись небольшие отряды, которые углублялись на 40–50 верст в сторону для нападения на поселения. Ограбив и разорив их, они снова присоединялись к главным силам.
Русское государство постоянно принимало меры для охраны порубежных земель. Неоднократно русские войска наносили татарским захватчикам крупные поражения. Так, летом 1555 г. русское войско во главе с В. И. Шереметевым разгромило татарскую орду на Судьбищах — в 150 верстах от Тулы. Для пресечения татарских вторжений предпринимались походы в степь. В 1556 г. отряд русских и украинских казаков под командованием дьяка М. Ржевского совершил поход к турецко-татарским крепостям на Днепре и к Очакову. Одновременно на Дону действовал другой отряд во главе с Д. Чулковым. Русское правительство активно поддерживало украинских казаков в их борьбе против Крымского ханства. В 1558 г. Д. Вишневецкий принял русское подданство и по поручению царского правительства в том же году возглавил действия казацких отрядов в низовьях Днепра, а в следующем— на Дону.
Иначе относилась к защите порубежных земель Речь Посполитая. Правительство ее, как и до этого правительство Великого княжества Литовского, не уделяло внимания обороне южных границ государства, не выделяло необходимых средств для создания и ремонта системы оборонительных укреплений. Большинство построенных на Украине замков постепенно пришло в упадок. К середине XVI в. полностью обветшали замки Полесско-Северской линии (Овруч, Мозырь, Любеч), проходившей вдоль Припяти через Днепр к Десне. Замки следующей линии (Житомир, Киев, Остер), пролегавшей от верховьев Роси и Тетерева через Днепр к нижней Десне, также разрушились. Сохраняли свое значение оборонительных пунктов лишь замки Канева и Черкасс на Днепре, Винницы и Брацлава на Южном Буге, Хмельника и Бара. Несколько позже важное оборонное значение приобрела Белая Церковь на Роси.
Жажда легкой наживы толкала крымских феодалов на все новые грабительские набеги на украинские и русские земли. В годы Ливонской войны (1558–1583), когда Русское государство вело борьбу за выход к Балтийскому морю, а с 1581 г. против Речи Посполитой, Швеции и Дании, агрессивные действия Крымского ханства, поощряемого Польшей и Литвой, направлялись главным образом на русские земли. За годы Ливонской войны татарские набеги на русские земли не предпринимались лишь в 1556, 1575 и 1579 гг.
Не прекращались опустошительные набеги и на украинские земли, находившиеся под властью Литвы и Польши. Так, в 1561 г. староста луцкий, брацлавский и винницкий Н. Корецкий жаловался королю, что Белгородская орда напала на его
