в совокупность общих сил увеличенным общей силой всех остальных. Цель изолированной личности — собственное наслаждение, и своими силами она пользуется как средствами для достижения этой цели. Цель рода — культура и, как условие последней — достойное материальное существование. В государстве каждый пользуется своими силами непосредственно вовсе не для собственного наслаждения, а в целях рода, но при этом получает обратно все культурное богатство рода и, помимо того, еще достойное материальное существование. Но только не следует думать о государстве, будто оно основывается на тех или других индивидуумах или будто оно вообще основывается на личностях и составлено из них (это почти единственный способ, каким могут представлять себе целое обыденные философы). Государство есть отвлеченное и не сводимое к чему-либо видимому понятие, подобно охарактеризованному нами в первых лекциях роду человеческому, оно не сводится к отдельным личностям, а

156

есть их постоянное взаимоотношение, производимое непрерывным и изменчивым трудом отдельных личностей, как они существуют в пространстве. Так — поясню свою мысль примером — государство отнюдь не сводится к правящим, они — лишь его граждане, такие же, как и все остальные. И вообще в государстве нет личностей, которые бы не были гражданами. Правящие, так же как и все остальные граждане, должны отдавать все свои силы на то, чтобы в меру своего разумения постоянно направлять силы руководимых ими граждан, которые сами но себе также не составляют государства, на общую цель и действовать при этом на сопротивляющихся принуждением. Лишь результат, вытекающий для всех из руководящей деятельности правящих и из совершающейся под их руководством работы руководимых ими граждан, мы называем государством в строгом смысле слова.

Здесь следует предусмотреть лишь одно возражение, к которому я и перейду. Могут сказать: почему необходимо обращать все силы индивидуумов на службу цели государства? Если бы достижение этой цели возможно было с несколько меньшей затратой сил, то разве то же требование равенства не удовлетворялось бы равным распределением потребной затраты сил между всеми личностями и предоставлением остального количества сил каждой отдельной личности в ее свободное распоряжение? На это мы ответим: во-первых, предположенный случай (именно, что для осуществления цели государства нет нужды во всех силах личностей) никогда не может иметь места и невозможен. Конечно, нет речи о всех тех силах индивидуумов, которые, быть может, неизвестны самим последним или, если и известны им, то неизвестны государству или недоступны для его пользования. Несомненно, однако, что для осуществления своей цели государство нуждается во всех известных и доступных ему силах индивидуумов, но его цель — культура, а для того, чтобы удержаться на достигнутой уже государством ступени культуры и под-

157

няться еще выше ее, необходимо напряжение всех сил, ибо только всей массой общих сил достигнута была данная ступень развития. Если государство не обратит всех их на службу себе, оно пойдет назад, вместо того чтобы идти вперед, и потеряет свое положение в царстве культуры; дальнейшие следствия этого мы увидим в другом месте. Во-вторых, я задам вопрос: что же должны делать граждане с остающейся для их свободного пользования силой? Должны ли они оставаться праздными и оставлять эту силу в бездействии? Это противоречило бы форме всякой культуры и само по себе уже есть варварство. Образованный человек не может оставаться бездеятельным и праздным сверх того времени, какое во всяком случае должно быть предоставлено государством для необходимого отдыха его чувственной природы. Или же они должны применять свои силы к осуществлению своих личных целей? Но в совершенном государстве не должно быть ни одной справедливой личной цели, которая бы не входила в план целого и не была предметом забот для последнего. Наконец, быть может, скажут: эти силы должны идти на свободное и спокойное собственное развитие личности. На это я отвечу: нет такого развития, которое бы не исходило от общества, т. е. от государства в самом строгом смысле слова, и которое бы, в свою очередь, с необходимостью не стремилось возвратиться в него. Поэтому само развитие личности есть цель государства, и совершенное государство само по себе поставит своей задачей доставление каждой личности (в соответственной мере) возможности такого развития. Впоследствии мы сделаем разъяснения, необходимые для того, чтобы наша мысль не была неверно истолкована в своем приложении к действительности, теперь же мы говорим о совершенном государстве, а к таковому сказанное безусловно приводимо.

158

Восходить в постепенном свободном развитии до такого абсолютного по своей форме государства, как требуемого разумом человеческого отношения, есть назначение человеческого рода. Это постепенное восхождение не может происходить ни в состоянии невинности, среди нормального народа, ни в состоянии первоначальной некультурности, среди дикарей.

Оно невозможно в первом состоянии, ибо на этой ступени люди живут сами по себе в совершеннейшем общественном строе и не нуждаются в принуждении или надзоре. Здесь каждый естественно исполняет справедливое, полезное для целого, хотя об этом не думает ни сам он, ни кто-нибудь другой за него, и хотя строй, в котором он живет, не создается ни собственным искусством людей, ни каким-нибудь естественным процессом и вообще не является здесь генетическим. Так же мало возможно описанное возвышение на степень абсолютного государства и во втором состоянии, когда всякий заботится только о себе и именно единственно о своих первичных животных потребностях, и никто не возвышается до понятия о чем-нибудь высшем. Поэтому развитие государства могло начаться и продолжаться только в образовавшемся от слияния обеих половин нашего рода историческом человеческом роде в собственном смысле.

Необходимейшее условие государства и первый существенный признак выставленного нами выше понятия о нем состоит в том, что свободные люди подчиняются воле и надзору других людей. Свободные, говорю я, — в противоположность рабам, и разумею таких, собственному благоразумию и расчетливости которых предоставлена забота о доставлении себе и своей семье средств к существованию и которые являются поэтому полновластными главами семьи в своем доме и остаются таковыми даже после того, как подчиняются чужой воле, направленной на иные цели. Напротив, раб есть тот, кто никогда не заботится о собственном пропитании, но содержится другими, и чьи силы всецело подчинены семейству господина по произволу последнего, поэтому раб отнюдь не бывает главой семьи, а является лишь членом чужой семьи, обязанным ей те-

159

лом и жизнью. Для того, чтобы содержать его, у господина нет никаких оснований, кроме того, что кормить его — гораздо выгоднее, чем убить. Свободные люди, сказал я, как таковые и оставаясь свободными, должны были быть подчинены чужой воле; и вот основание этого: понятием государства у подвластных предполагается, по крайней мере, возможность стать целью, что возможно, лишь поскольку они остаются, несмотря на свою подчиненность, свободными в известной области, которая впоследствии становится целью государства, когда оно достигает высших ступеней развития, напротив, раб как таковой пока не отпущен на волю, никогда не может стать целью, но в лучшем случае является, как и всякое животное, целью для своего господина в качестве средства, а отнюдь не сам по себе или для себя. При подчинении свободных людей воле и попечению других свободных возможны следующие два или, считая иначе, три случая (так как это подчинение есть начало государства, то возможно столько же основных форм государства, в которых последнее достигает своего завершения, и я приглашаю вас внимательно запомнить эти основные формы как основание, на котором мы намерены возвести все наши дальнейшие разъяснения этого предмета).

Именно, если рассматривать совокупность личностей, соединенных происшедшим подчинением, как замкнутое целое, то или все без исключения подчинены всем, т. е. общей цели, как это должно быть в совершенном государстве, или же не все подчинены всем. Так как, по крайней мере, все подчиненные находятся в подчинении, то последний случай может быть мыслим лишь так, что подчинители не подчинили себя в свою очередь подчиненным и их необходимым целям. Они лишь подчинили подчиненных своей собственной, намеченной ими одними цели. Эта цель не может заключаться в собственном их чувственном наслаждении или, по крайней мере, не может сводиться исключительно к таковому (ибо в этом случае они еде-

160

лал и бы подчиненных рабами и должны были бы уничтожить всю их свободу) и необходимо есть цель господства для господства. Таков первый из различаемых нами случаев и первоначальная по времени форма государства — абсолютное неравенство членов государства, разделяющихся на классы властителей и подвластных, которые не могут поменяться ролями, пока существует данный строй. — Мимоходом упомяну, что такое государство не может совершенно подчинить своей цели порабощенных и все их силы (как это возможно для государства, задавшегося более высокой целью), ибо для этого оно должно было бы сделать их рабами и перестало бы заслуживать названия даже только зачаточного государства. — Второй случай таков: все без исключений подчинены всем. Это возможно опять-таки двояким образом. Во-первых, все могут быть подчинены всем только отрицательно, т. е. за всяким человеком (без исключения) может быть обеспечена цель, в осуществлении которой ему не смеет мешать решительно никто. Такая обеспеченная от чьих бы то ни было посягательств цель называется правом и, следовательно, в таком строе всякий имеет право, которому подчинены все без исключения. — Такое равенство права всех, как права, вовсе не есть еще равенство прав, ибо обеспечиваемые за различными индивидуумами цели могут весьма различаться по объему, мерилом, устанавливающим последний, является по большей части то состояние владения, которое существовало во время установления господства законов. Очевидно, что находящееся на этой ступени государство, уделяя некоторым из своих граждан права, превосходящие по объему права других граждан, очень далеко от того, чтобы подчинять все силы этих привилегированных граждан своей цели, и, напротив, нарушая правами этих привилегированных свободное употребление своих сил остальными гражданами, тратит эти силы для целей отдельных личностей, следовательно, такое государство, при всем равенстве права, еще весьма далеко от абсолютной формы

161

государства. Описанное состояние можно считать второй основной формой государства и второй ступенью, которой достигает наш род в своем поступательном движении к совершенной государственной форме. Наконец, подчинение всех всем может еще иметь смысл не только отрицательного, но и положительного подчинения, при котором никто не может себе ставить и осуществлять какие-либо цели, которые были бы исключительно его собственными целями и не были бы вместе с тем целями всех без исключения. Ясно, что в таком строе осуществляется использование всех сил всех граждан в интересах общей цели, ибо общая цель есть именно цель всех без исключения, взятых как род. Следовательно, в таком строе выражается абсолютная форма государства и возникает всеобщее равенство прав и имущественного состояния. Это равенство