разговора? Происходит ли оно также без твоего содействия, подобно движению стрелки, или же ты должен его воспроизвести, как и рассуждение?
294
Читатель. Если как следует подумать, я этого не знаю. Правда, на этот раз я ясно сознаю, что я деятельно воспроизвел в себе это представление по твоему требованию. Но так как вообще в моей голове проносятся образы, вытесняют и сменяют друг друга без моего сознательного содействия, подобно тому как движется вперед стрелка часов, то я не могу знать, не появилось ли бы и это представление само собой — без твоего требования и без моего содействия.
Автор. При всем уважении, которое автор обязан оказывать своему читателю и которое я действительно испытываю к тебе, мне все же приходится сознаться, что это твое признание служит плохим предзнаменованием для успеха нашей беседы. По моему мнению, грезить можно только во сне, но наяву нельзя позволять себе, чтобы в голове проносились появившиеся сами собой образы. Абсолютная свобода произвольно придавать своему духу определенное направление и удерживать его в этом направлении есть исключительное условие не только философского, но даже обыкновенного здравого и правильного мышления. Надеясь, однако, что ты, по крайней мере в течение этой беседы, будешь сопротивляться этому слепому течению ассоциации и будешь задерживать эти чуждые образы и мысли, я согласен оставить этот сомнительный пункт, касающийся чувственного представления, и буду придерживаться исключительно сделанного тобой выше признания свободы рассуждения.
Согласно ему, существуют два рода действительности, которые оба одинаково действительны, но из которых одна действительность создает себя, вторую же приходится создавать тому, кому ее существование нужно, и она совершенно не существует без того, чтобы быть им созданной.
Читатель. Да, по-видимому, это так
Автор. Присмотримся к делу несколько ближе. Итак, ты говоришь, что стрелка твоих часов продвинулась вперед во время твоего рассуждения. Мог бы ли ты сказать это, мог бы ли ты знать это, если бы после своего рассуждения ты хоть раз не обратил бы опять внимания на стрелку и не сделал бы на основании действительного восприятия заключения, что она стоит на другом месте, чем раньше?
295
Читатель. Без сомнения, я бы тогда не мог этого знать.
Автор. Не забудь этого. Это для меня важно. Всякая реальность первого рода, хотя бы она сама по себе продолжала свое течение без всякого твоего содействия и знания об этом, и хотя бы она существовала в себе, т. е. без отношения к какому-либо возможному сознанию (этот пункт мы пока обойдем вниманием), — всякая такая реальность, говорю я, существует для тебя и как событие твоей жизни лишь постольку, поскольку ты хоть каким-нибудь образом обращаешь на нее внимание, погружаешь в нее свою самость и удерживаешь эту реальность в своем сознании. Если обдумать это как следует, то твое утверждение, что стрелка от одного восприятия ее до другого — без чего она никогда не вошла бы в твое сознание — в промежуточное время, пока ты ее не воспринимал, продвинулась вперед, это твое утверждение может означать не что иное, как следующее: ты бы воспринимал ее в это промежуточное время, как продвигающуюся вперед, если бы ты, обратил на нее внимание. Утверждая, следовательно, что имело место какое-либо событие вне твоей жизни, ты говоришь лишь о возможном событии твоей собственной жизни, о возможном течении ее и о возможном наполнении твоей жизни от первого восприятия стрелки до второго; ты восполняешь и вставляешь туда ряд возможных наблюдений между конечными пунктами двух действительных наблюдений. Если я дал тебе слово, что я здесь буду говорить лишь о реальности для тебя и нигде не буду ставить на ее место реальность без отношения к тебе, абсолютно ничего не намерен утверждать и высказывать о ней, то при этом условии позволишь ли ты мне рассматривать течение внешней реальности без твоего содействия исключительно как течение твоего собственного возможного сознания, твоей жизни, так как ты понял, что она только таким образом становится реальностью для тебя? [7].
296
Некий читатель (который к тому же может быть знаменитым в своей округе философом). Об этом я не хочу ничего слушать. Разве я не говорил тебе столько раз, что это сплошное сумасбродство. Я всегда исхожу из реальности в себе и для себя, из абсолютного бытия. Идти дальше этого я не могу и не хочу. Различие, которое ты здесь проводишь между реальностью в себе и реальностью для нас, и построенное тобой отвлечение от первой, которое, как я замечаю, образует основание твоего здания, ты должен мне сперва доказать.
Автор. Так. Ты в состоянии говорить о реальности, не зная о ней, не удерживая ее, по крайней мере смутно, в своем сознании, не относя ее к сознанию. Ты способен к большему, чем я. Отложи книгу: она написана не для тебя.
Второй разумный читатель. Я согласен на твое ограничение говорить лишь о реальности для нас при том условии, что ты будешь его строго соблюдать и не будешь упоминать о реальности в себе ни при каких обстоятельствах. Но как только ты переступишь свои границы и извлечешь заключение, нарушая их, я также оставлю тебя.
Автор. Это вполне справедливо. Принимая, следовательно, то положение, что речь будет идти только о нашем отношении к реальности и к действительности, с нашим сознанием дело обстояло бы следующим образом: всякая реалъностъ, какое бы имя она ни носила, возникла бы для нас благодаря погружению и забвению нашей самости (selbst) в известных определениях нашей жизни; и это забвение самости было бы именно тем, что придавало бы этим определениям, в которых мы забываемся, характер реальности, давало бы вообще жизнь.
297
Таким образом, существовали бы, во-первых, известные, основные и первые определения нашей жизни (следующее за этим противопоставление прояснит для тебя эти выражения, над которыми я прошу тебя основательно подумать), истинные корни ее, которые сами производят себя, сами ведут себя вперед, которым следует лишь отдаться и которым следует только позволить захватить нашу самость, чтобы освоить их и сделать их своей действительной жизнью; непрерывную цепь которых, если даже уронить ее в каком-либо месте, можно опять поднять по желанию, где истекшие моменты могут быть восполнены с любого пункта, как спереди, так и сзади.
Я сказал, что нужно им только отдаться, ибо даже эти основные определения не обладают способностью непреодолимо вовлечь в себя, ибо мы обладаем, далее, способностью опять оторвать нашу самость от этих определений, где она была погружена в забвение, возвыситься над ними и свободно, лишь исходя из себя самих, уготовить для себя более высокую сферу жизни и действительности. Мы можем, например, мыслить и утвердить себя как то, что осознает в этом основном сознании, как то, то живет в этой основной жизни. Это будет вторая степень жизни, если я назову первой степенью пребывание в рамках основных определений. Можно опять-таки утвердить себя как то, что мыслит в этом мышлении первоначального осознания, как то, что созерцает свою собственную жизнь в этом полагании ее; и это даст третью степень и т. д. до бесконечности.
Все различие между этой первой и высшими степенями — между как бы данной заранее и дарованной нам жизнью, которую нам достаточно лишь принять, для того чтобы сделать ее нашей действительной жизнью, и жизнью не данной, которая может быть воспроизведена лишь посредством самодеятельности, — состоит, по-видимому, исключительно в том, что с каждой из высших степеней можно было бы взирать вниз и спускаться вниз, в низшую; но с последней ничего не видно, кроме ее самой, и невозможно спуститься вниз, кроме как в царство небытия; таким образом, в отношении нисхождения мы ограничены ей и не можем выйти за ее пределы, хотя ни в коем случае не ограничены в отношении восхождения посредством рефлексии, так что по этой причине она — подлинная почва и корень всякой другой жизни. Поэтому выше я назвал ее первой степенью и основными определениями всякой жизни.
298
Для нас здесь достаточно рассматривать эту сферу первой степени, согласно нашему уговору, как сферу такого рода основных определений нашей жизни, но ни в коем случае не как сферу вещей в себе и для себя (от такого воззрения мы здесь отвлекаемся) [8]. Пусть они будут в себе и для себя самих даже и последними: для нас они существуют, нас они касаются только как определения нашей жизни, посредством того, что мы их изживаем и переживаем; и для нас здесь достаточно говорить о них лишь по отношению к нам. Пребывающее в этой сфере называют также преимущественно реальностью, фактом сознания. Его называют также и опытом.
Знай, мой читатель, что отныне мы будем рассматривать исключительно эту систему первой степени; не забудь этого ни на одно мгновение; отдели все, что лежит в высших степенях, и отвлекись от них.
Я причисляю к этой системе первой степени все, что мы воспринимаем: отчасти посредством внешних чувств в пространстве, отчасти посредством внутреннего чувства в нашей душе. Что касается последней, то к этой сфере относится также и то, что я назвал высшими степенями, правда, не по своему содержанию, а в отношении формы, т. е. тех законов, с которыми она сообразуется и согласно которым она осуществляется именно так, как она осуществляется, ибо эти законы принадлежат к фактам внутреннего чувства и воспринимаются как таковые, если внимательно наблюдать за этими функциями души.
Главная цель этой беседы с тобой, мой читатель, состояла в том, чтобы ты — впрочем, совершенно произвольно и целесообразно лишь в отношении моей
дальнейшей цели — разделил на два класса все, что происходит в твоем сознании, и ясно понял различие того, что относится к одному или другому классу; чтобы ты отделил то, что является продуктом свободы и относится к высшим степеням, и при последующем исследовании отложил это в сторону и, напротив, думал исключительно о том и обращал внимание на то, что я назвал первой степенью. Лишь поскольку ты понял это различие и прочно удержал его и не смешал вновь выделенное, ты правильно поймешь, о чем мы будем рассуждать в дальнейшем.
300
Автор. Не забудь, мой читатель, различия, которые мы провели между двумя основными определениями всякого возможного сознания, и удержи в памяти, что в этом очерке речь будет все время идти лишь о первом, которое мы назвали основным и первым определением всякой жизни. И теперь отдайся без предвзятости и забот разговору со мной, вернувшись обратно к нашей теме.
Рассмотрим внутренность какого-нибудь механического изделия, например часов. Ты видишь, как в них соединяются различного рода колеса, пружины, цепи и т. п.
