ставшую привычной способность расположить перед своим взором весь свой дух и фиксировать его, разделять последний самым тонким или самым грубым образом, соединять и опять разъединять соединенное сильной и твердой рукой, будучи уверенным, что все у него всегда останется так, как он оставил. Очевидно, что это не просто более высокая ступень умственного труда, но и совершенно новый вид его, подобного которому раньше не было; что упражнение в этом труде может быть обретено, понято лишь на единственном существующем предмете его и что даже достаточно упражнявшимся на других предметах искусным мыслителям нужно время и прилежание для того, чтобы утвердиться в этой науке, но что и им ни в коем случае нельзя судить о ней после первого или второго прочтения. И вот грубые, невежественные люди, не получившие никакого образования, а только загрузившие свою память, не способные даже вести связное, объективно-научное рассуждение, должны оказаться в состоянии с места в карьер судить о каждом выхваченном наудачу пункте, получив о нем понятие едва ли не из газеты, как будто от них требовалось лишь сказать, слышали ли они уже где-либо хоть раз что-либо подобное.
С другой стороны, нет ничего легче как изучение этой науки, если только кого-либо озарит хотя бы первый проблеск ее. Она не предполагает никаких предварительных знаний какого-либо рода, а только обыкновенное упражнение ума. Она не расслабляет ума, а оживляет и укрепляет его. Ее движение совершается без перерывов, а ее метод исключительно прост и легко понятен. Каждый отдельный понятый в ней пункт открывает глаза для понимания всех остальных.
350
Таким образом, наукоучение не является врожденным, подобно пяти чувствам; к нему можно прийти, только основательно изучив его в какой-нибудь период жизни. В этом я хотел убедить тебя, мой читатель, для того чтобы в случае, если ты не изучал его и не имеешь охоты изучать его, ты остерегался, подобно тому как остерегаешься всяких других смешных поступков, подавать свой голос и в делах этого рода, а также и для того, чтобы ты имел собственную позицию, когда по этому поводу будут подавать свой голос другие, столь же мало изучавшие наукоучение, как и ты, хотя бы они в других отношениях были весьма образованными личностями.
351
Автор. То, что выведено посредством наукоучения, должно, согласно его задачам, быть адекватным и полным отображением всего основного сознания. Может ли оно содержать больше или меньше, чем бывает в действительном сознании, или что-либо принципиально иное?
Читатель. Ни в коем случае, поскольку наукоучение выполняет свое предназначение. Каждое отклонение его от действительного сознания было бы самым верным доказательством неправильности его выведения.
Автор. Таким образом, согласно всему вышесказанному, во всем сознании конечного разумного существа возможно только следующее.
Прежде всего, первые и основные определения его жизни как таковые: обычное сознание, встречающееся в непосредственном опыте, или как его ни назови. Оно является совершенно замкнутой и завершенной системой, оно совершенно тождественно у всех, за исключением узких индивидуальных определений. Это выше охарактеризованная первая степень. Затем идет размышление о нем и представление его, свободное разделение, соединение и обсуждение до бесконечности, которое зависит от свободы и различается согласно различному употреблению ее. Это вышеназванные высшие степени, как бы средняя область нашего духа. При этом не следует упускать из виду, что на этих высших степенях не может иметь места ничего такого, что, по крайней мере, в виде своих элементов, не находилось бы в первой степени. Свобода духа может до бесконечности разделять и соединять данное в основном сознании, но она не может творить. И, наконец,
352
полное выведение системы первой степени, совершенно исключающее действительный опыт, из одного лишь необходимого образа действий интеллекта вообще, словно бы основное сознание было результатом этого образа действий, — это наукоучение как абсолютно высшая степень, над которой не может возвышаться никакое сознание. И в нем также не может иметь места ничего, что не находилось бы в реальном сознании или в опыте.
Таким образом, согласно нашим основным положениям, в сознании какого-либо разумного существа ни в каком решительно отношении не может иметь места и не может найти туда доступа ничего, что в виде своих элементов не находилось бы в опыте и притом в опыте всех без всякого исключения. Все получили одинаковое снаряжение и свободу развивать дальше это общее снаряжение и работать над ним, но никто не может создать для себя что-либо. Наша философия, таким образом, есть на самом деле та философия, которая благожелательно настроена к обычному человеческому рассудку и обеспечивает его права, как мы выше и обещали, а всякая другая, которая в этом отношении противоположна ей, является противницей обычного рассудка.
Наукоучение, как мы заметили выше, должно дать удачное отображение основного сознания. Может ли теперь это отображение быть самим предметом и выдает ли оно себя за предмет?
Читатель. Насколько слышал я от тебя и сам неплохо понял, — ни в коем случае. Установленным в нем определениям жизни, безусловно, не хватает того проникающего и захватывающего действия, благодаря которому они отрывают от нас нашу самость (selbst) и погружают ее в себя. Мы направляем здесь нашу самость исключительно на конструирование этого определения, но ни в коем случае не на само определение как таковое; подобно тому как я сосредоточивал свою самость на процессе представления вчерашнего присутствия моего друга и забывал себя в нем, но ни в коем случае не направлял своей самости на само это присутствие.
353
Автор. Да, это так. Наукоучение выдает себя лишь за отображение жизни, но ни в коем случае не за саму жизнь. Кто принимает его за последнюю, тот совершенно не понимает его.
Ни одна из его мыслей, положений и изречений не являются таковыми в действительной жизни и не подходят к ней. Это, собственно говоря, только мысли о мыслях, которые имеешь или должен иметь, положение о положениях, которые должно освоить, изречение об изречениях, которые должно изречь для себя. А если с таким трудом отучаются считать его чем-то большим, то происходит это оттого, что предшествующие философии имели притязания быть чем-то
большим, и нелегко заставить себя не рассматривать
новую философию как одну из них. Те хотели изображать собой не просто науку, но одновременно и саму мудрость, мировую мудрость, жизненную мудрость (и как они себя там еще переводили), и не были поэтому ни тем, ни другим. Наша философия довольствуется тем, чтобы быть научной, она с самого начала торжественно отказалась от всех других притязаний уже тем, что приняла такое имя. Она не в состоянии при помощи демонстрации сделать человека мудрым, добрым, религиозным, точно так же как этого не могла сделать ни одна из предшествующих философий, но она знает, что она не в состоянии сделать это и не стремится к тому, что она не в состоянии сделать. Тех, кто может ей себя посвятить, она хочет сделать лишь людьми науки (wissenschaftlich). To, что она говорит о мудрости, добродетели, религии, для того, чтобы перейти в действительную мудрость, добродетель и религиозность, сперва должно быть действительно пережито.
Читатель. Она поэтому, надо полагать, ни в коем случае не превращает свое изучение и понимание ее в условие мудрости и хорошего образа жизни.
354
Автор. В столь малой степени, что, наоборот, является открытой противницей тех, кто всякое образование и воспитание человека сводит к просвещению его рассудка, считает, что они приобрели все, если превратили человека в умеющего бегло рассуждать. Она знает очень хорошо, что жизнь создается лишь посредством самой жизни, и никогда не забывает этого.
Читатель. И она также, надо полагать, не требует этого изучения от каждого?
Автор. Опять же в столь малой степени, что, наоборот, очень жалеет, что полуистинные философские положения, взятые в большом количестве из других систем, имеют уже теперь хождение среди широких народных масс. Но она требует, — ибо ничто не мешает уже теперь открыто заявить все ее притязания, несмотря на то что, может быть, понадобится еще столетие, пока они будут выполнены, — она требует, чтобы ею обладал каждый, кто занимается какой-нибудь наукой, каждый, кто имеет дело с воспитанием человечества в целом и чьим занятием является управление народом или народное образование.
Читатель. Но, несмотря на эту согласованность вашего учения с обычным человеческим рассудком, в чем вы нас уверяете, вы все же не будете отрицать того, что сами говорите: все, что существует для нас, производится нами самими. Но это, без сомнения, утверждение, которое самым резким образом противоречит обычному сознанию. Мы не сознаем, чтобы мы произвели существующее в бытии, — оно именно существует в бытии, попросту существует, мы находим его как данное.
Автор. Я даже не понимаю толком, какое именно утверждение ты нам приписываешь, а поэтому не знаю, должен ли я его признать в качестве нашего или отвергнуть его. Но попробуем рассмотреть его.
355
То, что в наукоучении каждый, кто порождает его в себе, сам воспроизводит образ действительного сознания и, соответственно, последовательность образов всего того, что находится в сознании как существующее в бытии, и присматривается к тому, как он их воспроизводит, — это видно из описания нашей науки, и каждый, кто ее изучает и понимает, обнаружит это в себе самом как неоспоримый факт. Что эта последовательность порождается также и в обычном сознании — это противоречит не только самому этому непосредственному сознанию, но даже и собственному утверждению наукоучения, это разрушило бы всю его систему. Согласно этому учению, сознание есть законченная система, и ни одна часть его не может существовать без всех остальных частей, как и все остальные части не могут существовать без каждой отдельной части. Таким образом, в обычном сознании ни в коем случае не может быть постепенно и по порядку порождено сперва единичное А, затем В и т. д., между тем как каждое невозможно без другого, так что если говорить о порождении, то целое вместе со всеми своими отдельными частями должно быть порождено просто в один прием.
Но почему мы вздумали говорить здесь о порождении? Действительное сознание существует; оно целиком и вполне завершено, как только мы сами завершены и обладаем самосознанием, которое наукоучение ставит во главу угла. Бесспорно, согласно общему мнению, наш существующий мир завершен, поскольку мы существуем. Все, что может наша реальность, это вникать в этот мир, часть за частью, в том виде, в каком они имеются благодаря необъяснимому случаю, пробегать его, анализировать и обсуждать. Утверждать, что в действительной жизни происходит порождение ее, не имеет совершенно никакого смысла. Жизнь не порождают, а обнаруживают. Как раз против мнимого порождения в других философиях наша философия и возражает.
356
Согласно нашей
