как будто не настоящие ощущения, а нечто среднее, дело обстоит иначе, но если обстоятельно это продумать, то красное и тому подобное окажется все-таки только тем, что возбуждает во мне известное определенное зрительное ощущение. И это приводит меня к пониманию того, как я вообще пришел к признанию вещей вне меня. Я аффицирован, и знаю только это. Это мое аффицированное состояние должно иметь основание; это основание не лежит во мне, следовательно, оно — вне меня. Так заключаю я быстро и бессознательно для себя; и принимаю такое основание — предмет. Это основание должно быть таким, которое объясняло бы как раз это определенное аффицированное состояние; я аффицирован определенным образом, который я называю сладким вкусом; следовательно, предмет должен быть такого рода, чтобы возбуждать сладкий вкус, или, короче говоря, сам должен быть сладким. Так получаю я определение предмета.

Д. В том, что ты говоришь, есть доля истины, несмотря на то что в этом и не вся истина о данном предмете. Как обстоит здесь дело, мы, без сомнения, со временем узнаем. Так как ты в других случаях, вполне твердо следуя закону основания (я буду называть законом основания утверждение, которое ты только что сделал, что нечто, в данном случае твое аффицированное состояние, должно иметь основание), — так как, говорю я, ты в других случаях, твердо следуя закону основания, вымышляешь себе нечто, то не будет излишним изучить обстоятельно этот прием и выяснить, что ты, собственно, делаешь, применяя его. Предположим предварительно, что твое объяснение совершенно правильно и что ты вообще приходишь к принятию вещи путем незаметного заключения от обоснованного к основанию; что же это такое было, что ты сознавал как свое восприятие?

613

Я. То, что я аффицирован определенным образом.

Д. Но ты не сознавал аффицирующую тебя вещь, по крайней мере, как восприятие?

Я. Ни в коем случае. Я тебе в этом уже сознался.

Д. Следовательно, посредством закона основания ты прибавляешь к знанию, которое у тебя есть, другое, которого ты не имеешь?

Я. Ты странно выражаешься.

Д. Может быть, мне удастся устранить эту странность. Впрочем, пусть мои выражения будут для тебя только тем, чем они для тебя могут быть. Они должны только тебя направлять к тому, чтобы ты воспроизвел в себе ту же мысль, которую воспроизвел я в себе, а не служить тебе предписанием к тому, как ты должен выражаться. Если ты воспринял мысль твердо и ясно, тогда выражай ее сам, как ты хочешь, и так разнообразно, как ты хочешь; и будь уверен, что ты ее всегда хорошо выразишь.

Как и посредством чего знаешь ты о своем аффицированном состоянии?

Я. Мне трудно будет выразить свой ответ в словах.

Д. Следовательно, ты имеешь также орган, это самое твое сознание, которым ты воспринимаешь свои аффицированные состояния.

Я. Да.

Д. Но у тебя нет органа, которым бы ты воспринимал предмет?

Я. После того, как ты меня убедил, что я не вижу, не осязаю и вообще не воспринимаю предмета каким-либо внешним чувством, я принужден признать, что у меня нет такого органа.

Д. Обдумай это хорошенько. Тебя смогут упрекнуть за то, что ты это признал. Что такое твое внешнее чувство вообще, как можешь ты его назвать внешним, если оно не относится к внешним предметам и не есть орган для них?

614

Я. Я хочу знать истину и мало беспокоюсь о том, что меня будут упрекать. Я различаю только потому, что я это различаю, зеленое, сладкое, красное, гладкое, горькое, приятный запах, шероховатое, звук скрипки, отвратительный запах, звук трубы. Затем некоторые из этих ощущений я считаю одинаковыми в определенном отношении так же просто, как в другом отношении я их считаю различными; так ощущаю я зеленое и красное, сладкое и горькое, гладкое и шероховатое и т. д. как одинаковое и эту одинаковость я ощущаю как зрение, вкус, осязание и т. д. Зрение, вкус и т. д. сами по себе не действительные ощущения, так как, как ты уже раньше заметил, я не вижу и не вкушаю вообще, но всегда вижу определенно красное или зеленое и т. д., вкушаю сладкое или горькое и т. д. Зрение, вкус и т. п. только высшие определения действительных ощущений, классы, на которые я эти последние подразделяю, но не произвольно, а руководимый непосредственным ощущением. Я считаю их всегда не внешними чувствами, а только особенными определениями объекта внутреннего чувства, моих аффицированных состояний. Как они становятся для меня внешними, или точнее, как я сам прихожу к тому, чтобы их считать таковыми и так называть их, — в этом как раз и заключается теперь вопрос. Я не беру назад свое утверждение, что я не имею органа для предметов.

Д. Но ты все-таки говоришь о предметах, как будто ты их действительно знаешь и имеешь для них орган познания?

Я. Да.

Д. И ты это делаешь, согласно твоему прежнему предположению, на основании знания, которое ты действительно имеешь и для которого у тебя есть орган, и ради этого знания.

Я. Это так.

Д. Твое действительное знание — о твоих аффицированных состояниях — также для тебя неполное знание, которое, согласно твоему утверждению, должно пополниться другим. Это новое, другое знание ты мыслишь себе, описываешь себе, не как такое, которое ты

615

имеешь, потому что ты его ни в коем случае не имеешь, но как такое, которое ты должен получить сверх настоящего знания, и получил бы, если бы у тебя был для этого орган. Ты как будто говоришь: о вещах я, правда, ничего не знаю, но ведь должны же быть вещи, и если бы я их только мог найти, то они нашлись бы. Ты мыслишь себе другой орган, которого в действительности не имеешь, относишь его к вещам, воспринимаешь им их — всегда только в мыслях, как само собой разумеешься. Строго говоря, у тебя нет сознания вещей, но только (выведенное посредством закона основания из твоего действительного сознания) сознание о (долженствующем и в себе необходимом, хотя и не принадлежащем тебе) сознании вещей; и теперь ты поймешь, что твоим предположением ты всегда прибавляешь к знанию, которое ты имеешь, другое, которого у тебя нет.

Я. Я должен с этим согласиться.

Д. Будем называть теперь это второе знание, принятое вследствие другого, опосредованным знанием, а первое — непосредственным знанием. Одна известная школа называет только что описанный прием, насколько мы его именно описали, синтезом; при этом ты должен мыслить не соединение уже существующих членов, но присоединение и прибавление совсем нового, только через присоединение возникшего члена к другому, независимо от него существующему. Итак, ты находишь первое сознание готовым, так же как ты находишь готовым самого себя, и без него ты не находишь себя; второе же ты создаешь только вследствие первого.

Я. Но только не после первого, так как я сознаю вещи в тот же самый неделимый момент как сознаю самого себя.

616

Д. Об этой последовательности я ничего не говорю, но я думаю, что если ты потом станешь размышлять над этим неделимым сознанием себя самого и вещей, различишь их оба, и задашь себе вопрос об их взаимной связи, то найдешь, что последнее сознание обусловлено первым, но только при предположении, что первое мыслится как возможное, а не наоборот.

Я. Так же думаю и я; и если ты хотел сказать только это, то я соглашаюсь с твоим утверждением, и уже раньше согласился с ним.

Д. Ты говоришь, что создашь сам второе сознание; ты создашь его действительным актом твоего духа. Или ты думаешь иначе?

Я. В этом ведь я уже косвенно согласился с тобой. Я прибавляю к сознанию, которое я в себе нахожу, находя самого себе, другое, которого я в себе отнюдь не нахожу. Я дополняю и удваиваю мое настоящее сознание, и это во всяком случае акт. Но я подвергаюсь искушению: взять назад или мое собственное признание или же все мое предположение. Я очень хорошо сознаю именно акты моего духа как таковые: я сознаю их, когда образую общее понятие или когда выбираю в случаях, возбуждающих сомнение, один из возможных образов действия, лежащих передо мной. Акт, которым я, согласно твоему утверждению, создаю представления о вещах вне меня, я никоим образом не сознаю.

Д. Не смущайся этим. Ты сознаешь акты твоего духа только, поскольку ты проходишь через состояние неопределенности и нерешительности, которое ты также сознаешь и которое уничтожает твой акт. Такая нерешительность в нашем случае не имеет места: духу не нужно раздумывать сначала, какой предмет он присоединит к своему определенному ощущению; это происходит само собой. Философский язык устанавливает это различие. Акт духа, который мы сознаем как таковой, называется свободой, акт без сознания действования — самопроизвольностью. Заметь хорошенько, что я отнюдь не считаю тебя способным на непосредственное сознание этого акта как такового, но только утверждаю, что если ты вслед за этим актом будешь о нем размышлять, то найдешь, что этот акт должен был быть. Дальнейший вопрос: что же это такое, что не дает доходить до нас состоянию такой нерешительности и сознанию наших действий, — без сомнения, разрешится впоследствии глубже.

617

Этот акт духа называют мышлением — слово, которым я также пользовался до сих пор с твоего согласия; и говорят, что мышление происходит самопроизвольно в отличие от ощущения, которое есть только восприимчивость. Как же приходишь ты, с точки зрения твоего прежнего предположения, к тому, чтобы к ощущению, которое ты, без сомнения, имеешь, примыслить еще предмет, о котором ты ничего не знаешь?

Я. Мое ощущение должно иметь основание, предполагаю я и делаю отсюда выводы.

Д. Не скажешь ли ты мне заранее, что это такое — основание?

Я. Я нахожу нечто так или иначе обоснованным. Я не могу довольствоваться знанием, что оно так есть, и принимаю, что оно стало таким, и не через самого себя, а через чуждую силу. Эта чуждая сила, сделавшая его таким, содержит основание, и проявление этой силы, которое его сделало именно таким, есть основание данного определения вещи. Мое ощущение имеет основание — это значит: оно во мне создано чуждой силой.

Д. Эту чуждую силу ты примышляешь к твоему непосредственно сознаваемому ощущению, — и так возникает у тебя представление предмета? Пусть так.

Но заметь хорошенько: если ощущение должно иметь основание, то я признаю правильность твоего заключения и понимаю, что ты с полным правом можешь принимать существование предметов вне тебя, несмотря на то что ты о них ничего не знаешь и не можешь знать. Но откуда ты знаешь и каким образом хочешь ты мне доказать, что оно должно иметь