в ней форма взаимосмены определяет деятельность материи, и наоборот; cc) синтетически объединенная деятельность определяет синтетически объединенную взаимосмену, и наоборот, то есть они сами оказываются синтетически объединенными.
aa) Деятельность, которую надлежит предположить для того, чтобы была возможна взаимосмена, постулируемая в понятии действенности, является, согласно чистой форме, некоторого рода перенесением, полаганием через неполагание. Благодаря тому, что (в известном отношении) полагания не происходит (в некотором другом отношении), оно осуществляется. Этой деятельностью формы должна определяться деятельность материи взаимосмены. Эта последняя деятельность фигурировала как своего рода независимая деятельность Не-Я, благодаря которой только и становился возможным тот член, из которого исходила взаимосмена, – страдание в Я. Что эта последняя деятельность определяется, обосновывается, полагается посредством первой, значит очевидно, что эта деятельность Не-Я сама полагается благодаря первой, посредством ее функции полагания, и притом полагается лишь постольку, поскольку нечто не полагается (что такое может представлять собою это неполагаемое, нашему исследованию тут еще не подлежит). Для деятельности Не-Я этим предусматривается некоторая ограниченная сфера; и этой сферой является деятельность формы. Не-Я действенно лишь постольку, поскольку оно полагается как действенное через Я (которому присуща деятельность формы), путем некоторого неполагания. Нет деятельности Не-Я без полагания через неполагание. Наоборот, деятельность материи, стало быть, независимая деятельность Не-Я, должна обосновывать и определять деятельность формы, следовательно, перенесение, полагание через неполагание. Согласно всему вышесказанному, это очевидно значит следующее: она должна определять переход как переход, она должна полагать тот O, который указывает на неполноту одного из членов и тем принуждает полагать его как взаимочлен, а через него еще и некоторый второй член, с которым он взаимосменяется. Этим членом является страдание как страдание. Таким образом, Не-Я обосновывает неполагание и тем определяет и обусловливает деятельность формы. Эта последняя полагает через неполагание и безусловно не иначе; но неполагание, а следовательно, и все постулированное действие в его целом обусловливается некоторой деятельностью Не-Я. Полагание через неполагание включается в сферу некоторой деятельности Не-Я. Без деятельности Не-Я нет полагания через неполагание.
(Тут мы подходим совсем близко к вышеуказанному противоречию, но только в несколько смягченном виде. В своем результате рефлексия второго рода обосновывает своеобразный догматический идеализм: вся реальность Не-Я есть единственно лишь из Я перенесенная реальность. В своем результате рефлексия второго рода обосновывает своеобразный догматический реализм: перенесение не может быть осуществлено, если не предположить уже некоторой независимой реальности Не-Я, некоторой вещи в себе. Подлежащий теперь осуществлению синтез имеет поэтому своей задачей не более и не менее как разрешить противоречие и отыскать средний путь между идеализмом и реализмом.)
Оба положения должны быть синтетически объединены между собою, то есть должны быть рассматриваемы как одно и то же. Это происходит следующим образом: то, что в Не-Я является деятельностью, в Я есть страдание (в силу положения о противополагании); мы можем, значит, полагать страдательное состояние Я вместо деятельности Не-Я. Следовательно – в силу постулированного синтеза – в понятии действенности страдательное состояние Я и деятельность его, неполагание и полагание, являются совершенно одним и тем же. В этом понятии положения: «Я не полагает нечто в себе» и «Я полагает нечто в Не-Я» утверждают одно и то же: ими означается одно и то же действие, а не различные действия. Ни одно из них не обосновывает другого; ни одно из них не обосновывается другим, ибо они суть одно и то же.
Поразмыслим еще над этим положением. Оно содержит в себе следующие положения: а) Я не полагает нечто в себе, то есть оно полагает нечто в Не-Я; b) полагаемое этим в Не-Я есть именно то, чего не полагает или что отрицает неполагаемое в Я. Действие возвращается в себя; поскольку Я не должно чего-либо полагать в себе, оно само есть Не-Я. Но так как оно должно быть, то оно должно и полагать; а так как оно не должно полагать в Я, то оно должно полагать в Не-Я. Но как бы ясно ни было доказано теперь это положение, все равно здравый человеческий рассудок продолжает восставать против него. Мы постараемся вскрыть основание такого противодействия для того, чтобы успокоить требования здравого человеческого рассудка, – по меньшей мере на то время, пока мы не сможем их действительно удовлетворить обозначением той сферы, в которой они господствуют.
В двух установленных только что положениях совершенно ясна двусмысленность в значении слова «полагать». Эту двусмысленность чувствует здравый человеческий рассудок, и отсюда его противодействие. Что Не-Я чего-либо не полагает в Я или же отрицает нечто – значит, что Не-Я для Я вообще не является полагающим, а только отменяющим (aufliebend); поэтому постольку оно противополагается Я согласно своему качеству и является реальным основанием некоторого определения в Я. Но утверждение, что Я не полагает чего-либо в Я, не означает того, что оно вообще является неполагающим; ибо, без сомнения, Я является полагающим, когда оно чего-либо не полагает, тогда оно что-либо полагает как отрицание. В действительности утверждение это значит, что Я является только отчасти неполагающим. Поэтому Я противополагается себе самому не со стороны качества, а лишь со стороны количества, оно является, стало быть, лишь идеальным основанием некоторого определения в самом себе. Что Я не полагает в себе чего-либо и что оно полагает это нечто в Не-Я, значит одно и то же: Я является поэтому основанием реальности Не-Я тем же самым способом, каким оно является основанием определения в себе самом, основанием своего страдания. Оно является лишь идеальным основанием.
Это только idealiter* полагаемое в Не-Я должно realiter** быть основанием некоторого страдания в Я, идеальное основание должно стать реальным основанием; и этого не в состоянии понять и допустить догматическая склонность человека. Мы можем поставить человека в силу этой его склонности в чрезвычайно затруднительное положение, если допустим, что Не-Я в том смысле, в каком оно – согласно его желанию – является реальным основанием, воздействует на Я без всякого содействия со стороны этого последнего, как бы доставляет некоторый материал [11], который еще только должен быть создан, – и затем спросим: каким же образом реальное основание может стать идеальным (что, однако, должно случиться, если только в Я должно быть положено и через посредство представления доведено до сознания хотя бы какое-нибудь страдательное состояние); это вопрос, разрешение которого совершенно так же, как и разрешение вышеприведенного вопроса, предполагает непосредственное соприкосновение Я и Не-Я и на который ни он сам, ни все его поборники не дадут нам никогда сколько-нибудь основательного ответа. Оба вопроса разрешаются нашим синтезом; и на них нельзя ответить иначе, как только при помощи некоторого синтеза; то есть один из них должен получить свой ответ от другого, и наоборот.
*Идеально (лат.).
** Реально (лат.).
Следовательно, более глубокий смысл вышеустановленного синтеза таков: идеальное основание и реальное основание суть одно и то же в понятии действенности (а потому и повсюду, так как реальное основание обнаруживается только в понятии действенности). Это положение, обосновывающее критический идеализм, а через то объединяющее идеализм с реализмом, не умещается как следует у людей в голове, и то, что оно не умещается там, происходит из-за недостатка способности к отвлечению.
А именно, если различные вещи вне нас связываются друг с другом посредством понятия действенности, то приходится различать, – насколько правомерно или неправомерно это, мы увидим в свое время, – между реальным основанием их взаимоотносимости и ее идеальным основанием.
В вещах самих по себе должно быть налично нечто от нашего представления независимое, благодаря чему они проникают друг в друга независимо от нашего содействия; основание же того, что мы связываем их между собою, должно содержаться в нас, хотя бы, например, в нашем ощущении. Таким образом, однако, мы и наше Я полагаем вне нас в виде некоторого Я в себе, в виде некоторой безо всякого нашего содействия и неизвестно как существующей вещи; и вот какая-нибудь другая вещь должна воздействовать на него без всякого содействия с нашей стороны, наподобие того, как магнит действует на кусок железа.*
* Не столько для моих слушателей, сколько для других – ученых и философских читателей, которым как-нибудь попадет в руки это сочинение, я предназначаю следующее примечание. Большинство людей легче было бы побудить считать себя за кусок лавы с луны, чем за некоторое Я. Поэтому они не поняли Канта и не почуяли его духа; поэтому не поймут они и этого изложения, хотя в нем на самое первое место поставлено условие всякого философствования. Кто еще не достиг согласия с самим собою относительно этого пункта, тот не в силах понять никакой основательной философии; да он и не нуждается в ней. Природа, машиною которой он является, будет руководить им без всякого содействия с его стороны во всех делах, которые ему надлежит выполнить. Философствование требует самостоятельности; самостоятельность же может дать себе только сам человек. Мы не должны хотеть видеть без помощи глаз, но мы не должны также и утверждать, что глаз видит. (Примеч. к 1-му изд.).
При первом появлении этого примечания в кругах, близких автору, над ним неоднократно смеялись некоторые лица, чувствовавшие себя им задетыми. Я хотел бы выбросить его из этого издания, однако мне на память приходит, что оно, к сожалению, сохраняет свою силу и теперь. (Примеч. ко 2-му изд.).
Но Я – ничто за пределами Я, ибо оно само есть Я. Если сущность Я заключается только в том, что оно полагает себя, в таком случае для него самополагание и бытие – одно и то же. В нем реальное основание и идеальное основание суть одно и то же. И наоборот, само неполагание и небытие суть для Я опять-таки одно и то же; реальное основание и идеальное основание отрицания также суть одно и то же. Если это выразить частично, то положения: «Я не полагает чего-либо в себе» и «Я не есть что-либо» – суть опять-таки одно и то же.
Что нечто не полагается (realiter) в Я, значит поэтому, очевидно, следующее: Я не полагает в себе (idealiter) это нечто; и наоборот, утверждение, что Я чего-либо не полагает в себе, значит, что оно не полагается в Я.
Что Не-Я должно оказывать действие на Я, что оно должно нечто уничтожить в Я, значит, очевидно, что оно должно уничтожить в Я некоторое полагание, должно сделать так, чтобы Я чего-либо не полагало в себе. Если при этом тем, на что оказывается действие, должно действительно быть Я, то на него невозможно оказать никакого иного воздействия, кроме того, которым оно побуждалось бы к некоторому неполаганию в
