реальности и отрицания, которые объединяются. Поэтому, чтобы получить X в чистом виде, мы должны еще произвести отвлечение.
8.Ограничить что-нибудь – значит уничтожить его реальность путем отрицания не всецело, а только отчасти [15]. Следовательно, в понятии границ, кроме понятий реальности и отрицания, заключается еще понятие делимости (способности количественного определения вообще, не какого-либо определенного количества). Это понятие и есть искомый X; и, следовательно, действием Y как Я, так и Не-Я, просто полагаются как делимые.
9.Как Я, так и Не-Я полагаются как делимые. Ибо действие Y не может следовать за действием противоположения, то есть оно не может быть так рассматриваемо, как будто бы это последнее действие его впервые делало возможным, так как согласно вышеприведенному доказательству без него уничтожает себя, и, стало быть, невозможно самое противоположение. Далее, действие Y не может и предшествовать действию противоположения, так как оно предпринимается лишь для того, чтобы сделать возможным противоположение, и делимость есть ничто в отсутствии чего-либо делимого. Стало быть, оно совершается непосредственно в этом последнем и вместе с ним. Эти два действия представляют собою одно и то же и различаются только в рефлексии. Поэтому, поскольку Я противополагается некоторое Не-Я, и то Я, которому противополагается нечто, и то Не-Я, которое противополагается, полагаются делимыми.
C) Теперь нам предстоит еще только исследовать, действительно ли установленным действием решается задача и все противоположности объединяются.
1.Первый вывод получает теперь следующий вид. Я не полагается в Я постольку, то есть в той части реальности, поскольку, то есть в которой полагается Не-Я. Некоторая часть реальности, то есть та ее часть, которая присваивается Не-Я, уничтожается в Я. Этому положению не противоречит второе положение. Поскольку полагается Не-Я, должно быть полагаемо также и Я; а именно, они оба полагаются вообще как делимые, по их реальности.
Только теперь, благодаря установленному понятию, можно сказать о них обоих: они суть нечто. Абсолютное Я первого основоположения не есть нечто (оно не обладает никаким предикатом и никакого предиката не может иметь); оно есть безусловно лишь то, что оно есть, и этому нельзя дать дальнейшего объяснения [16]. Теперь через это понятие до сознания доведена вся реальность; и из нее на долю Не-Я приходится та часть, которая не присуща Я, и наоборот. То и другое представляют собою нечто; Не-Я – то, что не есть Я, и наоборот. Не-Я, будучи противопоставлено абсолютному Я (которому оно может быть противопоставлено лишь постольку, поскольку оно представляется, а не поскольку оно есть в себе, как то будет в свое время показано), являет собою безусловное ничто; будучи противопоставлено ограниченному Я, оно знаменует собою отрицательную величину.
2.Я должно быть равно самому себе и все же самому себе противопоставлено. Но оно равно самому себе в отношении сознания; сознание едино, но в этом же сознании полагается абсолютное Я как неделимое. Наоборот, то Я, которому противополагается Не-Я, делимо. Следовательно, Я, поскольку ему противополагается Не-Я, само противополагается абсолютному Я.
Таким образом, все противоречия объединяются при сохранении единства сознания; и это служит как бы проверкой того, действительно ли установленное понятие правильно.
D) Ввиду того, что, согласно нашему предположению, которое может быть доказано лишь по завершении наукоучения, возможно только одно совершенно безусловное, только одно обусловленное со стороны содержания и только одно обусловленное по форме основоположение, и не более, – то сверх установленных основоположений уже не может быть никаких других. Совокупность того, что является безусловно и непосредственно достоверным, теперь исчерпана, и я могу выразить все это в следующей формуле: Я противополагаю в Я делимому Я – делимое Не-Я.
За пределы этого познания не заходит никакая философия; добраться же до него должна каждая основательная философия; и, поскольку она это делает, она становится наукоучением. Все, что отныне будет происходить в системе человеческого духа, должно быть выведено из установленных основоположений.
* * *
1.Мы объединили противоположные Я и Не-Я посредством понятия делимости. Если отвлечься от определенного содержания, от Я и Не-Я, и удержать только одну форму объединения противоположностей через понятие делимости, то получится логическое положение, которое до сих пор именовалось принципом основания: A отчасти = -A и наоборот. Каждая противоположность равна своей противоположности в некотором одном признаке = X; и все одинаковое противополагается тому, что с ним одинаково в некотором признаке = X. Такой признак = X называется основанием, в первом случае – основанием отношения, во втором случае – основанием различия. Ибо уравнивать или сравнивать противоположное значит соотносить, а противополагать уравненное значит различать. Это логическое положение доказывается и определяется установленным нами материальным основоположением.
Оно доказывается, ибо
a.Все противоположенное = -A противополагается A, а это A полагается.
Положением какого-либо – A уничтожается A, но вместе с тем и не уничтожается.
Следовательно, оно уничтожается лишь отчасти; и вместо X в A, которое не уничтожается, в – A полагается не – X, а сам X; и, стало быть, A = -A в X. И это было первое.
b.Все уравненное (A=B) равно самому себе в качестве положенного в Я. A=A. B = B.
И вот B полагается = A, следовательно, B не полагается через A; ибо, если бы оно им полагалось, то оно было бы = A и не было бы = B. (То есть было бы не два положенных момента, а только одно положение.)
Если же B не полагается через полагание A, оно постольку = -A, и через уравнение того и другого не полагается ни A, ни B, а каком-нибудь X, который = X и = A и = B. И это было второе.
Отсюда ясно, каким образом может быть правомерно положение A=B, которое само по себе противоречит положению A=A. X=X, A=X, B=X; следовательно, A=B, поскольку они оба =X; но A =-B, поскольку они оба =-X.
Одинаковости противополагаются друг другу, а противоположности уравниваются только в одной части. Ибо если бы они противополагались во многих частях, то есть если бы в самих противоположностях были противоположные признаки, то одинаковость обоих относилась бы к тому, в чем равны подвергаемые сравнению моменты, и они не были бы, следовательно, противоположны; и наоборот. Каждое обоснованное суждение имеет, стало быть, только одно основание отношения и только одно основание различения. Если же оно их имеет несколько, оно представляет собою уже не одно суждение, а несколько.
2.Логический принцип основания определяется вышеозначенным материальным основоположением, то есть его значимость, в свою очередь, ограничивается; оно имеет силу только для одной части нашего познания.
Различные вещи могут быть противопоставлены или уподоблены друг другу в каком-либо признаке лишь при том условии, что они вообще равны или противоположны. Этим, однако, совсем еще не утверждается, что все, что бы ни появлялось в нашем сознании, просто и без всякого дальнейшего условия должно быть подобно чему-либо другому и противоположно чему-нибудь третьему. Суждение о том, чему ничто не может быть уподоблено и чему ничто не может быть противопоставлено, совсем не подчиняется принципу основания, так как оно не подчинено условию его значимости; оно ничем не обосновывается, но само обосновывает все возможные суждения; оно не имеет никакого основания, но само представляет основание всего обоснованного. Предметом подобных суждений является абсолютное Я; и все суждения, субъектом которых оно является, имеют силу просто и без всякого основания; об этом ниже мы будем говорить подробнее.
3.То действие, которое в сравниваемых [вещах] ищет признака, в коем они противополагаются друг другу, называется антитетическим приемом; обыкновенно же его именуют аналитическим приемом, что менее удобно, отчасти потому, что при таком обозначении не совсем исключается взгляд, будто из понятия можно добыть путем его раскрытия нечто такое, чего сначала в него не вложили синтезом [17], отчасти же потому, что первым наименованием яснее обозначается, что этот прием представляет собою противоположность синтетического. Синтетический же прием состоит как раз в том, что в противоположностях ищется тот признак, в котором они равны друг другу. По своей чисто логической форме, совершенно отвлеченной от всякого познавательного содержания, а также и от того, как оно достигается, суждения, получающиеся первым путем, называются антитетическими, или отрицательными, суждения же, получающиеся последним путем, – синтетическими, или утвердительными.
4.Раз логические правила, которым подчиняется всякий антитезис и синтез, выводятся из третьего основоположения наукоучения, то из него выводится, стало быть, и правомочие вообще всякого антитезиса и синтеза. Но при изложении этого основоположения мы видели, что первоначальное действие, им выражаемое, действие сочетания противоположностей в некотором третьем, невозможно без действия противополагания и что это последнее, в свою очередь, невозможно без действия сочетания;стало быть, оба эти действия неразрывно связаны друг с другом и могут быть разъединены лишь в рефлексии. Отсюда следует, что логические действия, основывающиеся на этих первоначальных действиях и представляющие собою, собственно говоря, лишь их отдельные и более частные определения, равным образом невозможны одни без других. Никакой антитезис невозможен без синтеза, ибо антитезис ведь заключается в разыскании у подобных элементов противоположного признака; но подобные элементы не были бы подобны, если бы не были уподоблены сначала некоторым синтетическим актом. В чистом антитезисе мы отвлекаемся от того, что они сначала были уравнены таким актом; они просто принимаются при этом как равные, без исследования того, почему это так; рефлексия направляется тут лишь на противоположное в них, и это последнее благодаря тому доводится до ясного и отчетливого сознания. Также и наоборот, никакой синтез невозможен без антитезиса. Противоположности должны быть объединены; но они не были бы противоположны, если бы они не были противоположены чрез некоторое действие Я, от которого в синтезе мы отвлекаемся, дабы путем рефлексии довести до сознания лишь основание отношения. Следовательно, по содержанию вообще не существует чисто аналитических суждений; и при их помощи нельзя не только далеко продвинуться вперед, как говорит Кант, но совсем нельзя двинуться с места.
5.Знаменитый вопрос, который Кант поставил во главу угла «Критики чистого разума» [18]: как возможны синтетические суждения a priori, – получает таким образом свое самое общее и наиболее удовлетворительное разрешение. Мы выдвинули в лице третьего основоположения такой синтез противопоставленных Я и Не-Я, посредством полагаемой их делимости, о возможности которого нельзя ставить дальнейшего вопроса и для которого нельзя привести никакого основания. Этот синтез непосредственно возможен; мы уполномочены к нему без всякого дальнейшего основания. Все прочие синтезы, которые должны иметь силу, должны в нем заключаться; они должны быть осуществляемы одновременно в нем и вместе с ним; поскольку это доказано, тем самым дается самое убедительное доказательство того, что и они обладают таким же значением, как он.
6.Все они должны заключаться в нем; и этим нам
