предначертывается самым определеннейшим образом тот путь, которым мы должны идти в дальнейшем в нашей науке. Тут должны быть синтезы; стало быть, нашим постоянным приемом отныне (по крайней мере, в теоретической части наукоучения, так как в практической его части дело обстоит как раз наоборот, как то в свое время будет показано) будет синтетический прием; каждой положение будет содержать в себе некоторый синтез. Но ни один синтез невозможен без предшествовавшего ему антитезиса, от которого мы, однако, отвлекаемся, поскольку он является действием, и отыскиваем только его продукт – противоположное. Мы должны, следовательно, при каждом положении исходить из указания противоположностей, которые подлежат объединению. Все установленные синтезы должны содержаться в высшем синтезе, нами только что осуществленном, и допускать свое выведение из него. Нам надлежит, таким образом, заняться разысканием в связанных им Я и Не-Я, поскольку они связаны между собою им, оставшихся противоположных признаков, и затем соединить эти признаки через новое основание отношения, которое, со своей стороны, должно заключаться в высшем изо всех оснований отношении, затем в связанных этим первым синтезом противоположностях нам надлежит снова искать новых противоположностей; эти последние вновь соединить посредством какого-нибудь нового основания отношения, содержащегося в только что выведенном основании. И должны продолжать так, сколько будет возможно: пока не придем в конце концов к таким противоположностям, которых уже нельзя будет более связать между собою, и благодаря этому перейдем в область практической части. Таким образом, ход нашего изложения определен, надежен и предписан самим существом дела; и мы можем заранее знать, что при надлежащей внимательности невозможно будет ошибиться, идя по этому пути.
7.Сколь мало возможен антитезис без синтеза или синтез без антитезиса, столь же мало возможны они без тезиса, без некоторого безусловного положения, через которое просто полагается как таковое некоторое A (Я), не будучи ни с чем уравниваемо и ничему другому противопоставляемо. Будучи поставлен в связь с нашей системой, тезис придает целому крепость и завершение. Наша система должна быть системой, и притом системой единой; противоположности подлежат объединению, пока еще есть хоть что-нибудь противоположное, доколе не будет достигнуто абсолютное единство. Последнее, как то будет показано в свое время, может быть достигнуто, конечно, только путем законченного приближения к бесконечному, что по существу своему невозможно. Необходимость противополагать и связывать определенным образом основывается непосредственно на третьем основоположении; необходимость же вообще связывать покоится на первом, высшем и абсолютно безусловном основоположении. Форма системы основывается на высшем синтезе; то же, что вообще должна быть какая-нибудь система, на абсолютном тезисе.
Этих разъяснений достаточно для применения сделанного замечания к нашей системе вообще; но существует еще другое, обладающее большею важностью, применение его к форме суждений, которого мы по многим основаниям не должны обходить здесь молчанием. А именно, ради аналогии, подобно тому, как существуют антитетические и синтетические суждения, должны бы также существовать и тетические суждения, которые были бы в каком-либо определении прямо противоположны первым. И действительно, правильность суждений первых двух родов предполагает некоторое основание, именно двойное основание, – основание отношения и основание различения, которые оба могут быть указаны, а если суждение должно быть доказано, то и должны быть указаны. Например, птица – животное. Тут основанием отношения, которое служит предметом рефлексии, является то определенное понятие животного, согласно коему оно состоит из материи, из организованной материи, из материи, наделенной животной жизнью; основанием же различия, от которого отвлекаются, является специфическое различие разных животных видов, выражающееся в том, что они имеют две или четыре ноги, наделены перьями, чешуей или покрытой волосами кожей. Или же: растение не есть животное. Тут основанием различия, на которое направляется рефлексия, является специфическое различие между растением и животным; основанием же отношения, от которого отвлекаются, является организация вообще. Тетическое же суждение есть такое, в котором нечто не приравнивается и не противополагается ничему другому, а только полагается себе равным; оно, следовательно, не могло бы предполагать никакого основания отношения или различения. Тем третьим, что оно, согласно логической форме, все же должно предполагать, была бы просто некоторая задача, задаваемая некоторому основанию. Первоначальным высшим суждением этого рода является утверждение: Я есмь, в котором об Я ничего не высказывается и место предиката сохраняется до бесконечности пустым для возможного определения Я. В этом роде – все суждения, которые подводятся под это, то есть под абсолютное положение Я (если даже они не всякий раз имеют Я своим логическим субъектом); например, человек свободен. Это суждение рассматривается либо как суждение положительное (в каковом случае оно значило бы: человек принадлежит к классу свободных существ), и тогда нужно было бы указать основание отношения между человеком и свободными существами, которое, как основание свободы, содержалось бы в понятии свободного существа вообще и понятии человека в частности; но, не говоря уже о трудности найти такое основание, нельзя указать даже класса свободных существ. Либо это суждение рассматривается как суждение отрицательное; в таком случае человек в нем противополагается всем существам, подчиняющимся закону естественной необходимости; но тогда нужно было бы указать основание различия между необходимым и не необходимым и показать, что оно заключается не в понятии человека, а в понятии противоположных существ; вместе с тем было бы необходимо указать такой признак, в котором они совпадают. Но человек, поскольку по отношению к нему может иметь силу предикат свободы, то есть поскольку он абсолютен и не является ни представленным, ни представимым субъектом, не имеет ничего общего с естественными существами и, стало быть, также и не противополагается им. Однако же в силу логической формы суждения, которая положительна, оба понятия должны быть объединены; но их нельзя объединить ни в каком понятии, а только в идее такого Я, сознание которого не определяется ничем внешним ему, а скорее само определяет одним своим сознанием все, вне его находящееся; но эта идея, в свою очередь, немыслима, так как она содержит в себе для нас противоречие. Однако она установлена для нас ради высшей практической цели. Человек должен до бесконечности все более и более приближаться к недостижимой по существу своему свободе. Так, суждение вкуса: «A красиво» есть (поскольку в A наличен признак, присущий также и идеалу прекрасного) тетическое суждение; ибо я не могу сравнивать этот признак с идеалом, так как я не знаю этого последнего. Задача моего духа, возникающая из его абсолютного положения, есть скорее нахождение такого идеала; но эта задача могла бы быть решена только по совершенном приближении к бесконечному. Поэтому Кант и его последователи совершенно справедливо назвали эти суждения бесконечными [19], хотя никто из них, насколько мне известно, не дал им отчетливого и определенного объяснения.
8.Для тетического суждения нельзя, стало быть, привести никакого основания; но образ действия человеческого духа при тетических суждениях вообще основывается на полагании Я единственно и только самим собою. Сравнение этого обоснования тетических суждений вообще с обоснованием суждений антитетических и синтетических очень полезно и дает наиболее ясное и определенное понимание своеобразного характера критической системы.
Все противоположности, противополагающиеся друг другу в каком-либо понятии, выражающем собою основание их различия, согласуются вновь в каком-либо высшем (более общем, большем по объему) понятии, которое называют родовым понятием; то есть при этом предполагается некоторый такой синтез, в котором заключаются обе противоположности, заключаются именно постольку, поскольку они уподобляются друг другу (например, золото и серебро содержатся, как нечто одинаковое, в понятии металла, которое не содержит в себе того понятия, в котором они противополагаются друг другу, в данном случае, например, не содержат определенного цвета). Отсюда – логическое правило определения, гласящее, что определение должно указывать родовое понятие, содержащее в себе основание отношения, и специфическое различие, содержащее в себе основание различия. В свою очередь, все одинаковое противополагается одно другому в некотором низшем понятии, выражающем какое-либо отдельное определение, от которого в суждении отношения отвлекаются; то есть всякий синтез предполагает предшествующий антитезис. Например, в понятии тела отвлекаются от различия цветов, определенной тяжести, от различия вкусов, запахов и т.д.; и таким образом все, что заполняет собою пространство, непроницаемо и наделено какой-либо тяжестью, может быть телом, сколь бы противоположны ни были тела между собою относительно упомянутых признаков.
(Какие определения являются более общими или более специальными и, стало быть, какие понятия играют роль более высоких или более низких понятий, будет установлено наукоучением. Чем меньше вообще тех посредствующих понятий, при помощи которых данное понятие выводится из высшего понятия, – из понятия реальности, – тем оно само выше; чем больше их, тем оно ниже. Y является определенно более низким понятием, чем X, если в ряду его выведения из высшего понятия встречается X, и точно так же наоборот.)
Но с тем, что безусловно полагается, – с Я дело обстоит совсем иначе. В то же самое время, как ему противополагается некоторое Не-Я, оно ему и приравнивается, но только не в более высоком понятии (которое бы их обоих заключало в себе и предполагало бы некоторый более высокий синтез или по меньшей мере тезис), как то бывает при всех остальных сравнениях, а в более низком понятии. Для того, чтобы быть уравнено с Не-Я, Я само должно быть опущено до более низкого понятия, понятия делимости; но в этом же понятии оно противополагается понятию Не-Я. Здесь имеет место, стало быть, не восхождение, как бывает в иных случаях при каждом синтезе, а нисхождение. Я и Не-Я, поскольку они уравниваются и противополагаются через понятие взаимной ограничимости, сами суть нечто (акциденции) в Я как делимой субстанции; они положены Я как абсолютным не допускающим ограничения субъектом, которому ничто не равно и ничто не противополагается. Поэтому все суждения, логическим субъектом которых является ограничимое или определимое Я или же нечто определяющее Я, должны быть ограничены или определены чем-либо высшим. Все же суждения, логическим субъектом которых является безусловно неопределимое Я, не могут быть определяемы ничем высшим, так как абсолютное Я ничем высшим не определяется. Они обосновываются и определяются единственно лишь сами собою.
В том и состоит сущность критической философии, что в ней устанавливается некоторое абсолютное Я как нечто совершенно безусловное и ничем высшим не определимое; и если эта философия делает последовательные выводы из этого основоположения, она становится наукоучением. Напротив того, догматична та философия, которая приравнивает и противополагает нечто самому Я в себе; что случается как раз в долженствующем занимать более высокое место понятии вещи (ens), которое вместе с тем совершенно произвольно рассматривается как безусловно высшее понятие. В критической системе вещь есть то, что полагается в Я; в
