синтетического знания связано с истолкованием теоретического знания как чисто словесного знания, относящегося лишь к употреблению языка. По нашему мнению, различие предложений, фиксирующих два качественно противоположных вида знаний, вполне правомерно. Отождествление же аналитического и синтетического знания в неопозитивизме восходит к узкому метафизическому истолкованию опыта, не охватывающему опыта всей практической и преобразующей деятельности людей.
Отрицание Р. Карнапом кантовских синтетических априорных суждений связано, по нашему мнению, с непониманием трансцендентализма Канта как особой гносеологической позиции, характеризующейся прежде всего деятельностным подходом к познанию [14, с. 241–250]. С позиций же данного подхода, выделение таких суждений оправданно. Более того, сам Карнап в некоторых поздних работах в концепции «постулатов аналитичности» («постулатов значения», или «А-постулатов») при объяснении практики научного мышления столкнулся с той же проблематикой, которая лежит в основе кантовской концепции синтетического априори [12; 14]. В результате Карнап отошел от исходных догм логического позитивизма по вопросам об аналитичности, считая, что и сами «А-постулаты» могут быть истолкованы как аналогичные по своей природе синтетическим априорным суждениям Канта [37, с. 138–139].
Своеобразную концепцию аналитичности, в какой-то мере близкую к неопозитивизму, развивал американский философ К. Льюис. Будучи представителем неопрагматизма, он радикально отличается в этом вопросе от других представителей данной философской школы.
Согласно Льюису, аналитическая истина в общем виде есть истина, определяемая посредством ссылки на одни значения. Однако его концепция аналитичности опирается на оригинальную теорию значения.
Льюис выделяет четыре вида значений терминов и высказываний: денотат, охват, сигнификат и содержание. Денотатом термина является класс всех существующих вещей, к которым корректно применим этот термин. Охват термина – это совокупность всех возможных или непротиворечиво мыслимых вещей, к которым можно было бы корректно применить данный термин. Сигнификатом термина является то свойство в вещах, наличие которого позволяет корректно применить термин и отсутствие которого указывает на запрет применения данного термина. Содержание термина тождественно совокупности всех других терминов, каждый из которых применим ко всему тому, к чему данный термин мог бы быть применим корректно. Виды значений высказываний определяются аналогично [13].
Аналитическими являются высказывания, обладающие нулевым содержанием и универсальным охватом; такие высказывания применимы к любому возможному непротиворечиво мыслимому миру. Внутренне-противоречивыми высказываниями являются высказывания, имеющие нулевой охват и неприменимые к любому непротиворечиво мыслимому миру. Соответственно синтетическими оказываются высказывания, лежащие между аналитическими и противоречивыми и имеющие охват и содержание, не являющиеся ни нулевыми, ни универсальными; такие высказывания применимы к некоторым, но не ко всем возможным мирам.
Так как аналитические высказывания зависят главным об разом от содержательных (интенсиональных) значений и в соответствии с указанным определением оказываются тождественными по содержанию, то для строгого конструирования и выяснения применимости таких высказываний весьма важны введенные Льюисом подвиды содержательного (интенсионального) значения: лингвистическое значение, смысловое значение и аналитическое значение. Лингвистическим значением выражения, по Льюису, выступает его содержание как свойство, которое является общим у него со всеми выражениями, способными заменить данное выражение в любом контексте без изменения его смысла или истинностного значения. Смысловое значение – это существующий в разуме критерий, благодаря которому мы способны применить или не применить данное выражение к существующей или воображаемой вещи или ситуации. Аналитическим значением выражения является значение этого выражения, рассматриваемого как сложное образование, содержание которого составлено из интенсиональных значений, образующих его элементов и из их синтаксического порядка [13].
Смысловые значения как указания на условия применимости выражений позволяют раскрыть причину достоверности аналитических высказываний. Обладая нулевым содержанием, они не накладывают никаких ограничений на любой мыслимый мир, их истинность не зависит от всех случайностей опыта.
Аналитическое значение, уточняя интенсиональное значение, помогает различать аналитические высказывания по структуре и смысловому значению. Например, аналитические высказывания «Железо – тяжелый металл» и «2+2 = 4», обладая нулевым содержанием, различаются по аналитическому значению. Это же понятие позволило Льюису определить эквивалентность по аналитическому значению (или понятие синонимичности в аналитическом смысле), к которому близко карнаповское понятие интенсионального изоморфизма. Так, выражения «круглая дыра» и «циркулярное отверстие» синонимичны в аналитическом смысле, но выражения «равносторонний треугольник» и «равнозначный треугольник» не являются синонимичными.
Но наиболее существенно то, что аналитическое значение дает критерий, на основе которого путем мысленного эксперимента в воображении, т. е. путем непосредственного усмотрения, можно определить, является ли некоторое высказывание аналитическим. При этом аналитичность усматривается в том, что условия применимости одного термина включаются в условия применимости другого.
Таким образом, в логико-семиотическом плане концепция аналитичности Льюиса довольно определенна. Распознавание аналитичности в его концепции опирается на познавательную деятельность, предполагающую знание значений языковых выражений и экстралингвистической реальности. В этом, по нашему мнению, рациональные моменты его концепции. Однако для полной оценки этой концепции необходимо взглянуть на нее в более широком гносеологическом контексте обоснования знания (с учетом теории значения). Ведь аналитические суждения, по Льюису, вместе с непосредственным опытом лежат в основе эмпирического знания. Кроме того, понятие аналитического знания у Льюиса тесно связано с понятием априорного знания.
Аналитическое и априорное знания, по гносеологической концепции Льюиса (подобно ситуации в неопозитивизме), совпадают. Однако, хотя он считает, что априорная истина дефинитивна по природе и возникает на логической основе, он в отличие от неопозитивистов не удовлетворен трактовкой этих истин как интралингвистического познания и неинформативных относительно мира. Льюис рассматривает априорные истины как специфические характеристики разума (и в этом близок к Канту). Кроме того, в отличие от логического эмпиризма он принимает дуалистическую трактовку опыта. Льюис резко противопоставляет чувственные данные и концептуальную структуру. Эти элементы (чувственные данные и концептуальная структура) впервые осмысливаются, интерпретируются и становятся собственно знанием с помощью априорного критерия классификации, обеспечиваемого разумом.
Таким образом, уровень познания пронизан априорной и классифицирующей деятельностью разума, и аналитические истины оказываются далекими от тривиального и только интралингвистического существования. Согласно логико-семантическим и гносеологическим взглядам Льюиса, аналитические высказывания включают элементы условности, но не являются полностью конвенциональными. Как только определены значения в дедуктивной системе, ее следствия не являются уже предметом выбора, они (следствия) связаны определенным порядком на основе значений.
Еще более существенно то, что Льюис придерживается прагматической теории априорной истины. По его мнению, наши концептуальные структуры, включая и законы логики, постоянно изменяются перед лицом непрерывного опыта. И единственно подходящим при этом текстом является прагматический текст (простота, экономия, удовлетворение человеческих нужд).
Льюис прав в том, что эмпирическое познание теоретически нагружено и уже на этом уровне проявляется существенная активность субъекта в познании, но он не прав в резком противопоставлении чувственных и рациональных моментов познания и в субъективистском (прагматическом) объяснении активности субъекта в познании. В результате определенность аналитичности на основе теории значения растворяется в прагматизме гносеологического релятивизма. В целом «концептуальный прагматизм» Льюиса выступает своеобразным связующим звеном между Кантом и логическим эмпиризмом, с одной стороны, и Кантом, как отрицающим на основе прагматизма любой вид априорного знания вообще – с другой.
В современной логико-семантической литературе аналитичность в основном рассматривается как функция законов логики и значений языковых выражений. Высказывание – аналитическое, если и только если оно (1) логическая истина или (2) трансформируемое в логическую истину заменой одних синонимов другими синонимами. Соответственно высказывание синтетическое, если оно фактически истинно. Например, аналитическими высказываниями являются такие, как (1) «Ни один неженатый мужчина не является женатым» и (2) «Ни один холостяк не является женатым», а синтетическими – такие, как (3) «Мистер Джон не женат».
Против неопозитивистского подхода к проблеме аналитического и синтетического знания и против правомерности только что указанного понятия аналитичности выступили такие неопрагматисты, как У. Куайн, М. Уайт и Н. Гудмен. Данные философы, признавая логические истины и соответствующие им высказывания, собственно аналитическими признают высказывания второго типа и утверждают при этом, что обоснование такого рода аналитичности сталкивается с неодолимыми трудностями. Кроме того, Куайн утверждает, что даже если различие между аналитическими и синтетическими высказываниями могло бы быть проведено, то невозможно провести резкой границы между ними.
По мнению М. Уайта, ни экстенсионалистское, ни интенсионалистское, ни чисто лингвистическое истолкование аналитических высказываний не может привести к успеху, потому что основания синонимии неуловимы.
Куайн пытается более основательно аргументировать свои возражения против аналитичности и синонимии [15]. Отвергая значения как абстрактные сущности и возможность их отождествления, он обращается к неэкстенсиональному языку и когнитивной синонимии (т. е. синонимии выражений, имеющих то же самое значение для мышления). Взаимозаменяемость в таком языке, содержащем оператор «необходимо», является достаточным условием познавательной синонимии, но такой язык понятен только в том случае, если понятие аналитичности выяснено заранее. Так, для установления синонимичности выражений «холостой» и «неженатый» надо знать, является ли предложение «Все – и только – холостяки есть неженатые мужчины» необходимо истинным. Но понятие необходимости само опирается на понятие аналитичности. Следовательно, пытаться объяснить аналитичность в терминах когнитивной синонимии, в то время как сама когнитивная синонимия опирается на понятие аналитичности, значит вовлекать в доказательство нечто, подобное кругу.
Куайн пытается доказать, что сходные соображения относятся и к попыткам уточнить понятия аналитичности и синонимии в терминах семантических правил, т. е. в искусственных языках (например, как у Карнапа). Он утверждает, что каждое из ключевых понятий в теории значения определяется только в терминах других близкородственных понятий.
Куайн рассматривает также возможность разграничения аналитических и синтетических высказываний при опоре на лингвистический и фактуальный компоненты высказываний. Согласно основной версии неопозитивизма по этому вопросу, есть базисные утверждения, в которых фактуальный компонент составляет все содержание; с другой стороны, есть аналитические утверждения, в которых лингвистический компонент равен нулю. Это предположение неопозитивизма связано с принципом редукционизма (допускающим сведение отдельных положений науки к непосредственному опыту) и верификационной теории значения. Куайн называет принцип редукционизма неоправданной догмой, а деление высказываний на аналитические и синтетические на этом основании – неправомерной попыткой разграничить оба компонента.
Помимо замечаний, связанных с проблемой синонимии, Куайн выдвинул еще один относительно самостоятельный тезис, направленный против аналитичности. Согласно последнему, даже если возможно различие между аналитическими и синтетическими высказываниями или между логической и фактической истинами, то невозможно провести резкой границы между ними. По мнению Куайна, здесь, может быть, самое большее относительное различие.
По Куайну, нельзя говорить об эмпирической проверке, сведении к опыту отдельных положений науки, отдельных высказываний. Такой проверке подвергаются не отдельные положения науки, а вся система знания в целом. «Единица эмпирического значения есть вся наука», – пишет Куайн [15, с. 42]. Это известный, так называемый «холистический эмпиризм» Куайна. На этом основании нельзя выделять особый класс синтетических истин, основанных на опыте, в отличие от аналитических истин. По мнению Куайна, лучшее, что может быть получено на пути различия между отдельными видами высказываний, есть относительное различие между теми, которые более и которые менее укреплены в системе вследствие их связей с другими элементами этой системы. Первые – это те высказывания в пределах определенной системы, с
