J.L. Contemporary Theories of Knowledge. Totowa: Rowman and Littlefield, 1986. – P.180.]
В статье, о которой идет речь, строятся два эффективных контрпримера для традиционного определения знания, убедительно показывающие, что условия (1) – (3) являются необходимыми, но отнюдь не достаточными условиями знания. Иными словами, Гетье демонстрирует, что возможны случаи, когда мы располагаем обоснованным истинным убеждением, которое, тем не менее, не образует знания.
Анализ Гетье опирается на следующие положения. Во-первых, обоснованное убеждение – каким бы надежным не казалось его обоснование – в некоторых случаях вполне может оказаться ложным (см. выше пример с геоцентрической моделью Птолемея). Во-вторых, если убеждение А является обоснованным и из Алогически следует убеждение В, то В также является обоснованным. Общая схема контрпримеров, которые приводит Гетье, такова. Предположим, некто, например Х обоснованно убежден в том, что имеет место А, но при этом А все же является ложным (хотя Х уверен в обратном). Представим себе, что Х логически корректным образом выводит из своего убеждения А новое убеждение В. Ясно, что Х будет убежден в том, что имеет место В и при этом обоснованность этого нового убеждения будет ничуть не ниже, чем обоснованность убеждения А (что обеспечивается процедурой логического вывода). Теперь предположим, что высказывание В, в силу некоторого случайного стечения обстоятельств, оказывается истинным. Тогда имеем: Х обоснованно убежден, что В и В является истинным. То есть, выполняются все три условия традиционного определения знания. Тем не менее оказывается, что в этом случае мы далеко не всегда можем утверждать, что Х знает, что В!
Сконструируем конкретный контпример, следуя принципиальной схеме, предложенной Гетье. Для этого вернемся к уже рассмотренному выше случаю с авторством романа «Два капитана». Предположим, г-н Х никогда не читал этот роман и более того – никогда о нем не слыхал. Однажды Х идет в книжный магазин, видит там последнее издание романа «Два капитана» и покупает его. Книга вышла в очень солидном государственном издательстве, имеющем многолетнюю историю и в высшей степени солидную репутацию, что касается качества полиграфии, редактирования, корректуры и т.п. Раньше Х довольно часто покупал книги этого издательства и он полностью уверен в профессионализме его работников. Однако предположим, что из-за ужасной ошибки и грубого недосмотра, на обложке и во всех выходных данных экземпляра романа, купленного г-ном Х, в качестве его автора обозначен В.Катаев. (Ошибка была в скорости замечена и все бракованные экземпляры были изъяты из продажи, но Х об этом не знает!) Таким образом, г-н Х, конечно же, будет убежден в следующем:
(а) Автором романа «Два капитана» является Катаев.
Это его убеждение будет вполне обоснованным (хотя и ложным!). В самом деле, трудно себе представить более надежные свидетельства в пользу данного убеждения, чем те, которыми располагает г-н Х. Пусть теперь г-н Х логически корректно выводит из убеждения (а) новое убеждение:
(б) Фамилия автора романа «Два капитана» начинается на букву «К».
Ясно, что убеждение (б) ничуть не менее обосновано, чем убеждение (а). Более того, высказывание (б) оказывается, к тому же, истинным! Итак: г-н Х имеет обоснованное истинное убеждение в том, что фамилия автора романа «Два капитана» начинается на букву «К», однако все равно мы не можем утверждать, что Х знает, что фамилия автора романа «Два капитана» начинается на букву «К». Истинность убеждения (б) есть результат случайного совпадения начальных букв двух фамилий, поэтому (б) не образует знания.
Выше, когда рассматривался вопрос, почему недостаточно определять знание просто как истинное убеждение, обращалось внимание на недопустимость принятия в качестве знания положения, которое оказывается истинным благодарая простому эпистемическиму везению. Предполагалось, что именно условие обоснованности позволит исключить такого рода нежелательные ситуации. Однако, как показывают контрпримеры Гетье, это условие само по себе далеко не всегда блокирует разрушительное для знания действие фактора эпистемического везения.
Таким образом, мы сталкиваемся с проблемой, которая и получила название проблемы Гетье: как следует модифицировать традиционное определение знания, чтобы избежать трудностей, связанных с подобными контрпримерами? И если традиционное определение знания как обоснованного истинного убеждения является недостаточным, то какого рода определение может и должно быть предложено вместо него? Проблема Гетье вызвала оживленную дискуссию, которая не завершена до сих пор. Было выдвинуто множество разнообразных предложений, направленных на преодоление этой проблемы, но пока нельзя сказать, что проблема получила окончательное решение. Тем не менее, большинство исследователей сходятся на том, что поскольку стандартные условия (1) – (3) оказываются недостаточными, то традиционное определение знания должно быть расширено за счет дополнительного, четвертого условия, которое предотвратило бы проблемы, связанные с контрпримерами Гетье. Но что это должно быть за условие?
Рассмотрим кратко некоторые из таких возможных дополнительных условий.
(4) Убеждение в том, что имеет место А, не должно быть выведено ни из какого ложного утверждения (то есть, знание не может быть основано на ложном убеждении).[434 — См. Clark, M. Knowledge and grounds: A comment on Mr. Gettier’s paper // Analysis, 24, 1963. – P.46-48]
Это условие является, так сказать, «непосредственной реакцией» на контрпримеры Гетье и его принятие действительно блокирует их. Однако, оказывается, что могут быть сконструированы другие контрпримеры, в которых не задействуются никакие процедуры вывода, но которые достигают аналогичного эффекта. Пусть, например, Х видит мяч, кажущийся ему красным, и на этом основании Х считает, что мяч является красным. Пусть этот мяч действительно красный, то есть убеждение Х является истинным и, по-видимому, вполне обоснованным. Но предположим, что незаметно для Х мяч особым образом освещен, так что, даже если бы он не был красного цвета, он все равно казался бы красным. В этом случае, нельзя утверждать, что Х знает, что мяч красный, несмотря на то, что он имеет об этом обоснованное истинное убеждение, которое к тому же не выведено ни из какого ложного утверждения.[435 — Пример из Pollock J.L. Contemporary Theories of Knowledge. Totowa: Rowman and Littlefield, 1986. – P.181.] Более того, данное убеждение получено не путем какого-то логического вывода, а в результате непосредственно эмпирического наблюдения. Тем не менее, оно оказывается истинным только по счастливой случайности – здесь мы опять сталкиваемся с эпистемическим везением и условие (4) не предотвращает его.
(4() Убеждение А должно быть каузально детерминировано тем фактом, который делает А истинным.[436 — См. Goldman, A. A causal theory of knowing // Journal of Philosophy, 64, 1967. – P.357-372.]
Принятие этого условия характерно для каузальной теории познания. В соответствиии с этой теорией, например, я знаю, что на столе лежит книга, если книга действительно лежит на столе и этот факт причинным образом (путем воздействия на мои органы зрения) обуславливает соответствующее мое убеждение. В целом эта теория представляется слишком узкой. Сомнительно, чтобы все наше знание в самом деле каузально вызывалось конкретными фактами. Не вполне ясно также, как средствами одного лишь каузального объяснения может быть обосновано знание общих высказываний и, тем более, априорное знание.
(4(() Субъект Х имеет убедительные доводы в пользу А, такие что если бы А не имело места, то Х не располагал этими убедительными доводами.[437 — См. Dretske, F. Knowledge and the Flow of Information. Cambridge: MIT Press, 1981.]
Это условие, опять же, хотя и предотвращает контрпримеры самого Гетье, все же не срабатывают в других случаях, например в случае с освещенным красным мячом, рассмотренным выше. Тот факт, что Х видит красный цвет мяча является конечно же убедительным доводом в пользу убеждения, что мяч красный. Однако в данном примере, даже если бы мяч был не красный, Х все равно бы видел красный цвет (в силу особой освещенности мяча).
(4((() Не существует никакого истинного высказывания В, такого что если бы оно было добавлено к множеству убеждений субъекта Х, то его убеждение в том, что имеет место А перестало бы быть обоснованным.[438 — Klein, P. A proposed definition of propositional knowing // Journal of Philosophy, 68, 1971. – P.471-482.]
Однако и для этого условия были построены опровергающие его контрпримеры.[439 — См. Lehrer, K and T. Paxson. Knowledge: undefeated justified true belief // Journal of Philosophy, 11, 1969. – P.228]
Подводя итоги, можно сделать вывод, что никакая современная концепция знания не может игнорировать проблему Гетье, которая служит своеобразной «лакмусовой бумажкой» адекватности любой такого рода концепций и их объясняющей силы.
«Многие современные эпистемологи считают, что пробема Гетье является эпистемологически важной. Целая ветвь эпистемологии занята поисками точного понимания природы – к примеру, существенных компонентов – пропозиционального знания. Точное понимание пропозиционального знания предполагает анализ такого рода знания с точки зрения проблемы Гетье. Таким образом, эпистемологам необходимо надежное решение проблемы Гетье, каким бы сложным это решение не оказалось».[440 — Moser P.K., Mulder D.H., Trout J.D. The Theory of Knowledge. A Thematic Introduction. New York – Oxford: Oxford University Press, 1998. – P.98.]
9.3 Эпистемическая логика
В качестве эффективного инструмента реконструкции и анализа теоретико-познавательных контекстов и проблем обычно используется особый вид интенсиональной логики – эпистемическая логика. Это направление современной неклассической логики было инициировано пионерской работой Я.Хинтикки «Знание и убеждение» (1962). Основная идея этой работы заключается в интерпретация понятий знания и убеждения как особого рода (эпистемических) модальных операторов, которые добавляются к языку обычной классической логики. Хинтикка, в частности, использует операторы Ка (для знания) и Ва (для убеждения), где выражения Кар и Вар обозначают утверждения «а знает, что р» и «а считает (полагает, убежден, думает), что р» соответственно. «Здесь а есть имя некоторого лица, личное местоимение или, возможно, конечное описание некоторого человека, а р есть независимое повествовательное предложение».[441 — Hintikka J.J. Knowledge and Belief. Ithaca/New York, 1962.] В дальнейшем изложении, чтобы избежать излишней технической детализации, мы будем использовать эпистемические операторы без явной ссылки на конкретного субъекта познания (т.е. индекс а будет опускаться); при этом всегда неявно подразумевается наличие некоторого фиксированного субъекта. Кр означает тогда «(некто) знает, что р» (или просто «р известно»), Вр – «(некто) полагает, что р». Иногда наряду с операторами знания и убеждения вводятся и другие аналогичные эпистемические операторы, например для «сомневается», «опровергает» и т.п.
Аппарат эпистемической логики позволяет ставить и успешно решать задачи выявления формальных (логических) свойств операторов знания и убеждения (а значит и соответствующих понятий), формулировки аксиом, выражающих эти свойства, и установления взаимосвязи между данными операторами и понятиями. При этом активно задействуются результаты философского анализа понятий знания и убеждения. Начнем с оператора убеждения. Для этого оператора, дополнительно к аксиомам классической логики, можно принять следующие постулаты:
В1. В(р ( q) ( (Вр ( Вq). (Каждый должен быть убежден в истинности всех следствий принимаемых им допущений.)
B2. Bp ( (B(p. (Невозможно одновременно быть убежденным в истинности какого-нибудь высказывания и
