реализации типа. На вторую указывают структурные различия в конфигурации или устройстве составляющих частей возможных реализаций типа. Важный класс состояний, имеющих, по мнению Бойда, неограниченную композиционную пластичность при сравнительно ограниченной конфигуративной пластичности представляют собой так называемые компьютационные состояния: такие, как, например, реализация вычисления функции ех для х = 9. В любом возможном мире только каузальные законы, управляющие этим миром, ограничивают возможный состав реализаций таких компьютационных состояний: иными словами, эти состояния могут быть реализованы процессами или состояниями различного материального состава. Тезис Бойда: ментальные события, состояния и процессы подобны компьютационным состояниям тем, что являются исключительно конфигуративными, т.е. демонстрируют максимальную композициональную пластичность. Из этого следует, что, хотя в действительном мире ментальные события могут всегда реализовываться физическими, это не означает логической невозможности им быть не физически реализованными в каком-либо возможном мире[689 — R. Boyd, ‘Materialism without Reductionism: What Physicalism Does Not Entail’, N. Block (ed.), Readings in Philosophy of Psychology, V. 1, Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, 1980, 87 – 88.]. При таком подходе стратегия защиты физикализма состоит в использовании элементов функционального анализа и существенным образом ставит истинность психофизического тождества от истинности положений принципиально другого вида: их уместно обозначить как психофункциональные тождества типов. Два соображения указывают, по мнению Бойда, на возможность машинной реализации ментальных состояний. Первое: наиболее правдоподобное объяснение композиционной пластичности ментальных событий, состояний или процессов в действительном мире состоит в том, что они могут быть реализованы в различных анатомических структурах, поскольку существенна для них их роль в процессировании информации и их отношения к другим компьютационным или процессирующим информацию структурам в том же самом организме. Второе: такая версия материализма лучше всего, считает Бойд, поддерживается доступными свидетельствами опыта. Многие философы-материалисты придерживаются той точки зрения, что они защищают только логическую возможность того, что ученые, в конце концов, подтвердят материализм (в отношении ментального), но настаивают на том, что на данный момент нет доступных свидетельств в пользу его истинности. Бойд, однако, возражает, указывая, что такие свидетельства есть и в достаточном количестве, хотя они и «косвенные». Их он подразделяет на три вида: различные случаи, когда физические и химические изменения приводили к весьма специфичным изменениям на уровне ментального; успех современной биохимии в освещении химии наследственности и других клеточных процессов; и ограниченный успех программ «искусственного интеллекта» в симуляции определенных интеллектуальных процессов[690 — Там же, 94.].
Некоторые философы склонны понимать тождество физических событий, процессов или состояний на множестве возможных миров так, что оно требует тождественности на микроскопическом уровне молекулярных реализаций. Они полагают, что если события в двух возможных мирах тождественны, то они должны иметь в точности одинаковые причины: в конце концов, молекулярное движение, являющееся частью физической реализации события, является одной из его причин, хотя возможно и мельчайшей из них. На это другие философы возражают, указывая, что ряд примеров показывают ошибочность позиции, утверждающей, что тождественность элементов на молекулярном и прочих микроскопических уровнях является частью критерия физической тождественности. Так автомобиль, если его карбюратор заменить на другой, явно отличный по молекулярному составу, останется, тем не менее, тем же самым автомобилем. Да и вообще весьма правдоподобно предположение, что всякая вещь в мире в каждый исчислимый момент своего существования испытывает изменения своего молекулярного состава: но это еще не делает ее каждый раз другой вещью[691 — См. там же: 99 – 100.]. Идея трансмировой тождественности, тем не менее, не обязательно должна копировать идею внутримировой тождественности: если первая предполагает необходимое тождество, то это может подразумевать любой уровень микротождественности, в отличие от того, что предполагает вторая. Определенная боль может быть единственной и неповторимой в действительном мире и соответствовать единственному и неповторимому (учитывая микроуровень) физическому составу, но тождество двух физических токенов на трансмировом уровне, скорее, должно было бы означать, что они совершенно тождественны композиционально, и соответственно, что соответствующие ментальные токены тождественны в трансмировом смысле благодаря этой совершенной идентичности их составов. Бойд однако убежден, что существенным для трансмирового отождествления токенов ментальных событий, процессов и состояний являются те роли, которые они играют в совокупной истории феноменального опыта, поведения и когнитивных процессов субъекта. Токены, играющие одну и ту же роль в истории одного и того же субъекта, будут тождественными. Но такое определение делает тождественность токенов ментального зависимым от тождественности субъектов в разных возможных мирах: между тем, не исключено, что трансмировое отождествление субъектов само требует в качестве своего условия композиционального, а не только конфигуративного, тождества. Можно считать, что для установления этого тождества достаточно тождества индивидуальных феноменальных, поведенческих и когнитивных историй, но в этом случае в число существенных характеристик ментального опять попадают чувственные феноменальные качества. Но главная трудность при таком подходе, пожалуй, состоит в том, что кажется весьма правдоподобным предположение, что возможны два разных события с идентичными феноменальными, поведенческими и когнитивными историями (до момента их экспликации).
В основании антиматериалистической критики лежит, в частности, интуиция, что материализм просто невозможен, поскольку определенные характерные черты метальных и психологических состояний – такие, как рациональность, направленность на себя, целесообразность, изобретательность, самоорганизация, адаптивная способность – не могут быть реализованы чисто «механической» системой. Против этого физикалист, допускающий множественную физическую реализацию ментального, может возразить, что такое убеждение основано на непозволительно узком понятии диапазона возможных механических систем. Каждый раз, когда установлено, что физические системы могут реализовать какую-то из подобных черт, которая прежде полагалась необходимо нефизической, свидетельство в пользу того, что приведенная антиматериалистическая интуиция не верна, укрепляется. Так, Бойд считает, что организованные, самовоспроизводящие и адаптивные клеточные процессы, которые теперь объяснены химией, прямо относятся к тому виду процессов, относительно которых антиматериалистическая интуиция заставляла ученых и философов сомневаться в их физической реализуемости. Если так, то можно настаивать вместе с теми, кто рассуждает так же, как Бойд, на том, что ментальные состояния суть чисто конфигуративные состояния в том смысле, что их не реляционные существенные характеристики не ставят никаких логических ограничений вариации видов каузальных факторов, которые могут их реализовать[692 — Там же, 101.]. Физическая реализуемость посредством разного вида физических составляющих в нашем действительном мире играет, с этой точки зрения, роль указания на возможную реализуемость ментальных состояний также и нефизическими каузальными факторами на множестве возможных миров.
13.5 Функциональный анализ ментального
Функционализм – весьма влиятельная система идей, «завоевывавшая» во второй половине двадцатого века все более прочные позиции в разных сферах современной мысли и философии, в том числе и в философии сознания, психологии и философии психологии.
13.5.1 Функционализм и когнитивизм
13.5.1.1 Элементы функционализма в изучении сознания
Под функционализмом в различных областях знания называют разные программы, хотя, вероятно, имеющие нечто общее между собой. В философии сознания и психологии выделяют три наиболее влиятельных значения этого термина: функциональный анализ, компьютационно-репрезентативная модель и метафизический функционализм.
Под функциональным анализом понимается определенный вид объяснения и, соответственно, исследовательская программа, нацеленная на поиск такого объяснения. В этом смысле функционализм в философии психологии и философии познания, скорее всего, наиболее близок к функционализму в антропологии, социологии, литературной критике и др. областях. Функциональное объяснение предполагает, что объясняемое представляет собой систему или часть системы и, соответственно, может быть объяснено путем разложения этой системы на части, из которых она состоит. Предполагается, что частью системы является все, что функционально для этой системы, т.е. чьи свойства (или, иначе, потенциал) существенны для существования системы. Соответственно, работа системы объясняется с точки зрения (функциональных) свойств ее частей (компонентов) и тех способов, какими эти части интегрированы в системе (соединяются и взаимодействуют между собой): если нечто объясняется как часть системы, то объяснение дается в терминах функциональных относительно соответствующей системы характеристик объясняемого. В этом смысле функционализм считается частным случаем функционального объяснения, наиболее влиятельным в современной философии психологии и когнитивистской психологии. Наиболее общая идея этого объяснения состоит в том, чтобы описывать сознание по аналогии с компьютерной программой, а весь организм в целом – по аналогии с компьютером. Психические состояния и процессы рассматриваются при таком подходе как компьютационные (вычислительные) состояния, аналогичные состояниям работающей вычислительной машины (точнее, так называемой машины Тьюринга). Все множество компьютационных состояний, в свою очередь, предполагается конституируемым определенным конечным набором примитивных вычислительных операций (подобных примитивным арифметическим действиям, например), которые сами по себе не требуют привлечения языка психологии для своего описания, т.е. в собственном смысле не являются сами по себе интеллектуальными операциями; в них нет ничего разумного пока они не соединяются тем или иным образом в компьютационное состояние системы, и уже это состояние в целом может характеризоваться с помощью психологических терминов. Два ключевых понятия функционализма этого вида: репрезентация и компьютация (вычисление). Первое означает, что психологические состояния рассматриваются как систематически репрезентирующие окружающий мир, посредством так называемого языка мышления (понимаемого по аналогии с машинным кодом), на который «переводятся» данные, получаемые извне через органы чувств (в языке компьютерного функционализма такие данные обозначаются как данные входа (input)), и который оперирует примитивными (т.е. не интерпретируемыми) символами вычисления (аналогичными, скажем, числам в математике). Второе – «компьютация» – означает, как уже отмечалось, что сами психические процессы и вся ментальная жизнь понимаются как последовательности компьютаций, т.е. оперирований символами (языка мышления) по совершенно определенным (врожденным) правилам (собственно и составляющим примитивную «программу» человеческого «компьютера»)[693 — См.: N. Block, ‘What is Functionalism?’, N. Block (ed.), Readings in Philosophy of Psychology, V. 1, Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, 1980.].
Метафизический функционализм – это собственно концепция сознания, толкующая природу сознания. Отличие от предыдущих смыслов «функционализма» состоит в том, что здесь центральным является не вопрос о том, каким должно быть психологическое объяснение, а онтологический вопрос: что представляют собой ментальные состояния, сознание и тому подобное. Функционалистский ответ на этот вопрос: «Ментальные состояния суть функциональные состояния». Это – тезис тождества, причем приписывающий существенное свойство. Существенным аспектом этой доктрины является, соответственно, объяснение типов, а не токенов. Большинство метафизических функционалистов согласны с физикалистами в том, что каждое конкретное ментальное состояние данного типа представляет собой физическое состояние или событие (или процесс) и что, в самом деле, для каждого типа организма, демонстрирующего наличие таких токенов, есть (вероятно) один единственный тип физического состояния или события, или процесса, реализующего данное ментальное состояние в организме этого типа. Однако, функционалисты расходятся с физикалистами в следующем важном пункте: физикалисты, если только не отказываются совершенно от психофизического тождества типов, полагают, что то общее, что характеризует все состояния определенного ментального типа, есть их физическая составляющая (например, определенного типа процессы в мозгу), тогда как функционалисты настаивают на том, что физическая составляющая существенна только относительно конкретного типа системной организации, а то общее, благодаря чему
