осознания лингвистического анализа[3 — Хотя к Аристотелю это, разумеется, относится с оговорками – известно, что наиболее полный его набор категорий (в работе «Категории») представляет собой не что иное, как варианты грамматических предикатов в синтаксисе древнегреческого предложения. Здесь можно назвать также традиции стоиков, индийской школы ньяя, логикоморфной грамматики Пор-Рояля, однако все это не меняет сути того, о чем идет речь.]. Если, напротив, основная роль в анализе отводится процедуре сравнения между здравым смыслом и философским языком (идея анализа, которая была свойственна Муру и его последователям), то в таком случае происхождение АФ следует признать еще более ранним, восходящим к шотландской школе здравого смысла. Рассуждая же о практике анализа в качестве простой эксплуатации языка, не зараженной влиянием эпистемологии, можно определять как «аналитическую философию» ту ее разновидность, которая возникла позже в Англии благодаря исследованиям в Оксфорде и Кембридже начиная с 30-х гг. и ознаменовавшихся, в частности, трудами позднего Витгенштейна, Райла, Остина и многих других.
Чтобы учесть все эти аспекты, необходимо допустить, что непосредственными предшественниками и основоположниками аналитического движения в его нынешнем понимании были
некоторые ученики Брентано,
Мур,
но также и то, что настоящее аналитическое движение возникло позже, с появлением «лингвистической философии», прежде мыслимой в качестве «логической» философии, а потом в качестве анализа языка (обычного или «идеального»). В этой перспективе начальный период АФ может быть обозначен 1930 годом. Сам термин «аналитическая философия» вводит в оборот Густав Бергманн уже после 2-й мировой войны. В целом же наиболее яркими представителями АФ обычно считают Готлоба Фреге (1848-1925), Бертрана Рассела (1872-1970), Джорджа Мура (1873-1958), Людвига Витгенштейна (1889-1951), Рудольфа Карнапа (1891-1970), Джона Остина (1911-1960), Гилберта Райла (1900-1976), Уилларда Ван Ормана Куайна (1908-2000), Нельсона Гудмена (1911-1998), Дональда Дэвидсона (1917-2003) (список, разумеется, может быть расширен) – невозможно представить себе АФ без каждого из них.
В развитии аналитического движения до 2-й мировой войны выделяются два основных компонента:
центральноевропейский логический позитивизм (австрийская логика, Венский кружок и его «филиалы» в других городах Австрии и Германии, Львовско-Варшавская школа) и
деятельность первых кембриджских аналитиков (Рассел, Мур).
Принципиальным моментом здесь является контаминация этих двух компонентов традиции, поскольку логический позитивизм (венской версии) вдохновлялся логическими нововведениями Рассела и Уайтхеда («Principia Mathematica», 1910-13) более, чем работами Пеано и Фреге (последние, впрочем, оказали основное влияние на формирование окончательных взглядов Рассела), а также «Трактатом» Витгенштейна, фоном которого служат идеи Рассела в не меньшей степени, чем идеи Фреге. Кроме того, работы Фреге могут быть представлены в качестве единого фона этих двух субнаправлений: статьи Фреге были в значительной степени ориентиром и для Рассела, и для австрийских, немецких, польских неопозитивистов; впрочем, как утверждает Даммит, Фреге предвосхитил «лингвистический поворот» во всех своих вариантах, включая пробуждение интереса к обыденному языку, а также к побудительным и прагматическим аспектам языка. Наконец, идея философии в качестве строгого логического анализа, как общей парадигмы всех аналитических мыслителей, возможно, восходит к австрийской мысли второй половины XIX века: таким образом, не только к Готлобу Фреге, но также к Францу Брентано, Бернарду Больцано и Рудольфу Лотце.
Имеются прямые свидетельства того, как посредством философии Брентано континентальная культура проникла в стиль английской философии: и Брентано, и его ученики имели непосредствнное влияние на развитие английской мысли[4 — Smith Barry. Austrian Philosophy: The Legacy of Franz Brentano. La Salle and Chicago: Open Court, 1994.]. Этот тезис об австрийском происхождении аналитической философии основан на том факте, что в австрийской философии XIX века уже присутствовали все типичные темы аналитического движения, то есть идея строгой философии, первенства тщательного логического анализа, интерес к онтологической и когнитивной проблематикам (отметим, что имеется в виду эмпирический тип последней). Питер Саймонс, один из самых известных сторонников этого историографического тезиса, считает[5 — Simons Peter. Philosophy and Logic in Central Europe. Dordrecht, 1992.], что аналитическая философия возникла в 1837 году, с публикацией «Wissenschaftslehre» Больцано. Однако, с его точки зрения, начало собственно аналитического движения связано со вторым этапом аналитической философии, уже в XX веке – начиная с оккупации Варшавы в 1939, и в нем основную роль Саймонс отводит польской философии в период между двумя мировыми войнами, состоящей из определенной комбинации логического платонизма и эмпиризма и сливающейся воедино с философией Габсбургской империи – Больцано и Брентано. Другой историк философии, Криштоф Нири, подчеркивает влияние в духе платонизма и эмпиризма, оказанное Брентано на основателя Львовско-Варшавской школы Твардовского и других ее участников[6 — Нири Криштоф. Философская мысль в Австро-Венгрии. М., 1987. С.104.].
Можно считать, что исходные проблемы и понятия АФ были достаточно явно сформулированы в работах Фреге: это прежде всего
новое понимание языка, который начинает рассматриваться как исчисление, аналогичное математическим теориям;
отделение анализа структуры мысли, самым правильным методом для которого является анализ языка, от изучения психологического процесса мышления;
различение между смыслом (Sinn) и значением (Bedeutung) языкового выражения, согласно которому всякое имя обозначает некоторый предмет (называемый значением, денотатом или референтом имени) и выражает некоторый смысл, определенным образом характеризующий значение имени;
представление о том, что слова имеют значения лишь в составе предложений и вытекающий отсюда принцип композициональности, согласно которому значения слов заключаются в том вкладе, который они вносят в значение предложения, а значение предложения (как и любого сложного выражения) определяется значением его конституэнт;
и, наконец, вывод о том, что значением повествовательного предложения является его истинностное значение.
Однако реальное осуществление метод и концепция АФ получили в Англии (Кембридж), где их основоположниками стали Дж.Э.Мур и Б.Рассел. Процедуры языкового уточнения и прояснения философских понятий, суждений, проблем они назвали «логическим анализом». Этот термин, вначале относившийся к методу исследований, позднее определил название всего философского направления, причем понятие «анализ» берется не в каком-либо специальном, а в достаточно общем значении, практически как синоним понятия «рациональное, дискурсивное рассуждение».
В период, когда формировались проблемы и понятия АФ, в философской мысли Англии главенствовало британское неогегельянство – школа абсолютного идеализма (Ф.Брэдли, Х.Иоахим, Б.Бланшар и другие, внесшие, кстати, значительный вклад в формирование когерентной теории знания). Философия «здравого смысла» и позитивизм были тем временем отодвинуты на второй план (что явилось, в частности, реакцией на Спенсера и Бокля, и, тем более, на континентальный сугубо материалистический позитивизм). В британском неогегельянстве резко противопоставлялись «реальность» и «кажимость», материя считалась иллюзией, пространство и время – ирреальными. Другой характерной чертой абсолютного идеализма был холизм – усиленный акцент на «целостность» абсолюта, безусловное главенство целого над отдельными, конечными явлениями. В социально-политическом плане такой подход предполагал поглощение индивида государством, а в теории познания – всевластие синтеза над анализом. Такая познавательная ситуация ослабляла основу аналитического мышления с его методом логического расчленения действительности тем или иным способом (здесь употребляются – в достаточно, разумеется, контекстуальном аспекте – такие термины, как атомизм, партикуляризм, элементаризм).
Начиная с конца 1880-х годов, Мур и Рассел выступили против абсолютного идеализма, противопоставив ему философский «реализм» и «анализ». Учению об Абсолюте и принципу холизма были противоположены плюрализм и атомизм. По методам исследования и Мур, и Рассел выступили как аналитики, дав стимул аналитическому движению в философии. Внимание Рассела сосредоточилось на аналитических возможностях символической логики и исследовании оснований математики. Мура же занимал анализ философских понятий и проблем средствами обычного языка и здравого смысла. (Характерно название знаменитой статьи Дж.Э.Мура – «Возрождение реализма и здравый смысл»). По праву считается, что он возродил исконно английскую философскую традицию эмпиризма и здравого смысла, акцентируя при этом внимание на языке – что и стало истоком АФ. Вслед за ним Рассел впервые обосновал и применил анализ как собственно философский метод. Рассел определял процесс анализа как переход от чего-то неясного, неопределенного, неточного к ясным, четким, определенным понятиям, составляющим последний предел анализа и являющимся в этом смысле «атомами» языка (отсюда название его концепции – «логический атомизм»). Атомы логически совершенного языка должны взаимно однозначно соответствовать фактам. Неогегельянской логике «внутренних отношений» и философскому монизму Рассел противопоставляет логику «внешних отношений» и образ плюралистической Вселенной, соответствующий, как ему представлялось, характеру современной науки и «реалистическому» взгляду. Полемика Рассела с теорией внутренних отношений Брэдли и его единомышленников оказалась важным отправным пунктом для всего аналитического движения, а самого Рассела привела к построению плюралистической онтологии, в основе которой была логика внешних отношений.
Логико-философские идеи Рассела находят дальнейшее развитие у раннего Витгенштейна, которому принадлежит характерное аналитическое толкование философских проблем как особых, имеющих в отличие от проблем конкретных наук не предметно-содержательный, а концептуально-языковый, или «грамматический» характер, как связанных со сложной корреляцией вербального и реального («Логико-философский трактат»). Философия в понимании Витгенштейна не есть теория, знание-результат. Философия – это совокупность различных методов прояснения, незамутненного видения реальности сквозь речевые средства ее выражения. Для решения этой задачи изобретается особая практика речевого прояснения или анализа. Философия есть деятельность, необходимая для «логического прояснения мыслей», поскольку большинство философских вопросов и трудностей возникает вследствие того, что «мы не понимаем логики нашего языка»[7 — Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. 4.003.], а следовательно, эти вопросы представляют собой «псевдопроблемы», для снятия которых и необходима практика анализа, подразумевающая перевод всех предложений, любой степени сложности, в атомарные предложения, репрезентирующие простейшие элементы действительности – атомарные факты. Целью выявления структуры обычного языка, таким образом, является его перевод на логически совершенный язык.
Последняя идея стала программной для разработки концепций логического позитивизма в Венском кружке (М.Шлик, О.Нейрат, Р.Карнап, Г.Хан, Ф.Вайсман, К.Гедель, Г.Фейгль, а также сотрудничавшие с ними Г.Рейхенбах в Берлине, Ф.Франк в Праге, А.Айер в Оксфорде), занимавшемся проблемами логического анализа науки. Анализ подразумевал здесь редукцию предложений теории к некоторым базисным предложениям, в качестве которых первоначально принимались, вслед за Расселом, предложения, выражающие чувственный опыт (феноменализм), а впоследствии – предложения, описывающие наблюдения физических объектов (физикализм). Обе эти разновидности логического позитивизма в качестве нормы всякого знания принимают научное знание, единствеными осмысленными выражениями считают эмпирические высказывания и тавтологии и обращаются к искусственным языкам для исправления неточностей и двусмысленностей обыденного языка. Отсюда вытекает также характерный для Венского кружка принцип верификационизма, согласно которому критерием значения предложения является возможность его проверки. В своей наиболее радикальной форме он выглядит так: предложение Σ имеет значение тогда и только тогда, когда оно не является аналитическим предложением или противоречием, и если логически следует из непротиворечивого конечного класса предложений Ф, причем элементами этого класса предложений являются предложения наблюдения. Этот принцип был значительно расширен и ослаблен в ходе обширных дискуссий, продемонстрировавших его методологические дефекты. Следствием этого явилось, в частности, включение в анализ языка науки не только логического синтаксиса, но и семантики, а впоследствии и прагматики.
Здесь уместно сделать замечание о соотношении понятий «аналитическая философия» и «неопозитивизм». Последний, как «третий» позитивизм,
