борьбе против этических учений, не совместимых с понятием о свободе человека. Это поставило Эпикура и всю его школу в состояние постоянной борьбы со школой стоиков, несмотря на ряд общих для этих двух материалистических школ понятий и учений. Согласно Эпикуру, учение о причинной необходимости всех явлений и всех событий природы, разработанное Демокритом и принимаемое Эпикуром, ни в коем случае не должно вести к выводу о невозможности для человека свободы и о порабощении человека необходимостью (судьбой, роком, фатумом). В рамках необходимости должен быть найден и указан для поведения путь к свободе.
Однако условием возможности свободы для поведения человека может быть, по мысли Эпикура, только предпосылка свободы в самой природе, в элементах физического мира.
Руководимый этой мыслью Эпикур перерабатывает атомистическую физику Демокрита, положенную им в основу его собственного учения о природе.
Во-вторых, Эпикур отклоняется от Демокрита в одном из основных для атомистической физики вопросов — в вопросе о природе атомов, об их движении. Физическая предпосылка свободы, необходимая для обоснования и построения учения о свободе человека, должна быть найдена уже в атомах. Если у Демокрита движение атомов в пустом пространстве вызывается механической необходимостью — падением атомов в пустоте, то Эпикур полагает, что движение это обусловлено внутренним свойством атома — его тяжестью, которая таким образом, наряду с формой, положением и порядком, становится важным объективным определением атома. Важным, так как в свойстве этом сказывается, согласно Эпикуру, способность самопроизвольно отклоняться при движении на небольшой угол по отношению к первоначальному — прямолинейному — пути движения и, таким образом, способность переходить с прямолинейных траекторий на криволинейные. Самоотклонение атома, постулируемое в физике Эпикура, и есть тот минимум свободы в природе, без которого свобода была бы невозможна для человека.
Гегель недооценил это учение Эпикура. Оно казалось ему произвольным и ненужным, фантастическим вымыслом. Напротив, Ленин показал, вопреки гегелевской презрительной оценке атомистического учения Эпикура, что в этой парадоксальной теории движения атомов Эпикур предвосхитил, как в замечательной догадке, учение новейшей физики о криволинейном движении элементарных частиц вещества, например электронов [см. 3, т. 29. с. 266].
В-третьих, Эпикур отклоняется от Демокрита и в важном вопросе о числе элементарных частей вещества. А именно, Демокрит утверждал, что в природе число различных форм атомов так же бесконечно, как бесконечно и число самих атомов. Напротив, вопреки Демокриту, Эпикур утверждает, что в природе бесконечно только число атомов каждой данной формы, число же самих форм конечно.
Оригинальная общая черта, охватывающая всю физику и все части физики Эпикура, — исключение каких бы то ни было гипотез, догадок или объяснений, противоречащих причинности, сверхпричинных, сверхприродных, основанных на допущении в природе где бы то ни было и какой бы то ни было целесообразности, и одновременное признание равной допустимости любых объяснений одного и того же явления, лишь бы все эти объяснения и гипотезы были естественными, причинными.
Взгляд этот не есть агностицизм. Он вызван у Эпикура созерцательным характером его материализма, отсутствием возможности применить к различным предположениям (или гипотезам) о причинах одного и того же явления природы эксперимент, критерий практики.
В итоге этика Эпикура оказалась учением, противостоящим суеверию и всем верованиям, унижающим достоинство человека. Для Эпикура критерий счастья (аналогичный критерию истины) — чувство удовольствия. Благо — то, что порождает удовольствие, зло — то, что порождает страдание. Разработке учения о пути, ведущем человека к счастью, должно предшествовать устранение всего, что стоит на этом пути. Главные препятствия к счастью: страх перед вмешательством богов в человеческую жизнь, страх перед смертью и страх перед загробным миром.
Учение Эпикура доказывало неосновательность всех страхов. Боги не страшны, так как они не способны вмешиваться в человеческую жизнь: ни вредить, ни помогать. Боги живут не в нашем мире и не в других бесчисленных мирах, а в промежутках между мирами (в «метакосмиях»). Маркс разъяснил, что боги Эпикура — «пластические боги греческого искусства» [2, с. 44], высшие образцы совершенства, красоты и невозмутимости души, к которой, согласно Эпикуру, должен стремиться философ.
Так как душа смертна и есть лишь временное соединение атомов, то проникнувшийся этой истиной философ освобождается от всех прочих страхов, препятствующих счастью. Невозможность бессмертия делает невозможным загробное существование, а смерть не страшна — ни ввиду предшествующих ей страданий, ни сама по себе. Предшествующие страдания прекращаются либо выздоровлением, либо смертью, смерть же не касается самой жизни как таковой, как Эпикур разъяснял в упомянутом выше письме Менекею, — смерть не имеет к нам никакого отношения.
Освобождение души от гнетущих ее страхов открывает путь к счастью. Мудрец не тот, кто, подобно Аристиппу, хватает на лету наслаждение без оценки его и без мысли о его будущих последствиях. Мудрец различает три вида удовольствий: 1) природные и необходимые для жизни; 2) природные, но для жизни не необходимые; 3) не природные и не необходимые для жизни. Мудрец стремится только к первым и воздерживается от всех остальных. Результат такого воздержания — полная невозмутимость, или безмятежность (ataraxia), которая и есть счастье философа. Одно из условий счастья — уклонение от жизни на виду других. Жизнь философа — жизнь скрывающаяся. Ведь правило Эпикура — «живи незаметно».
Учение Эпикура было последней великой материалистической школой древнегреческой философии. Ее авторитет — теоретический и нравственный — был велик. Поздняя античность высоко почитала строй мыслей, характер и строгий, воздержанный, граничащий с аскетизмом образ жизни и поведения Эпикура. На них не могла бросить тень даже резкая и непримиримо враждебная полемика, которую против учения Эпикура всегда вели стоики. Эпикуреизм стоял непоколебимо под градом их нападений, а его учения строго сохранялись в их первоначальном содержании. Это была одна из самых ортодоксальных материалистических школ античности.
Напротив, писатели средневековья исказили благородный образ Эпикура. Они очернили его возвышенный нравственный облик, а весь последующий философский идеализм — вплоть до выступлений материалистов Ф. Бэкона и Гассенди — оклеветал и теоретическое содержание его учения. Образцом «извращения и оклеветания материализма идеалистом» Ленин считал изложение философии Эпикура в «Лекциях» Гегеля по истории философии [см. 3, т. 29, с. 265].
Учение Эпикура о справедливости связывает его этику с его учением о праве. В основе понятия о праве лежит у него понятие о пользе. Право есть система общепризнанных условных положений, определяющих и нормирующих общение между членами политической общины с целью общей пользы. Положительное содержание права в различных государствах различно. В разные времена оно оказывается различным и в одном и том же государстве.
Со всем содержанием этих своих учений школа Эпикура перешла в 1 в. до н. э. из Греции на почву Рима. Здесь для распространения эпикуреизма огромную роль сыграла написанная на латинском языке поэма Тита Лукреция Кара «О природе вещей (De rerum natura)». В ней Лукреций в блестящей поэтической форме восславил Эпикура и изложил основы его философии. Здесь же, в Риме, протекала ожесточенная борьба между эпикуреизмом и стоицизмом — второй великой материалистической школой эллинистического периода.
VIII. Материализм в Древнем Риме. Лукреций Кар
Эпикуреизм рано проник на почву Рима — уже во 2 в. до н. э., а в 1 в. до н. э. в окрестностях Неаполя возникла эпикурейская школа Сирона и Филодема. Особо важное значение получила в ней деятельность Филодема (110 — 39). Он был учеником Зенона из Сидона, которого называли «корифеем эпикурейцев». В Италию Филодем приехал около 80 г. до н. э. и познакомился здесь с известным римским меценатом Пизоном. В имении Пизона вблизи Неаполя возникла римская эпикурейская школа, а ее руководителем здесь стал Филодем. В поместье Филодема происходили встречи и дискуссии, собирался цвет образованного римского общества, его творческая элита. В ближайших отношениях со школой находились великие римские поэты Вергилий и Гораций. Филодем написал здесь многочисленные произведения по логике, истории, философии, эстетике, литературной критике и политике.
В эпоху упадка республиканских учреждений Рима неаполитанская школа эпикуреизма была главным центром культуры и просвещения в Италии. Члены школы развили блестящую литературную деятельность. Из пепелища Геркуланской библиотеки, засыпанной пеплом во время знаменитого извержения Везувия в 79 г. н. э., извлечено больше 30 более или менее уцелевших работ Филодема, в том числе замечательный трактат об индукции. В этом трактате Филодем оспаривал мнение стоиков, которые утверждали, будто индуктивный вывод правомерен только при условии, если он опирается на априорные достоверные предпосылки. Вразрез с учением стоиков Филодем выдвигает роль аналогии, основывающейся на сходстве явного с неявным. Так, установив посредством индуктивных рассуждении и умозаключений постоянные и необходимые условия движения тел — в пределах наших наблюдений, — мы заключаем по аналогии, что не только в наблюдавшихся вами до сих пор случаях, но и вообще все предметы движутся при наличии именно этих условий и что общим условием движения является существование, кроме самих тел, пустоты.
Развивая спор со стоиками, Филодем доказывал, что в основе всякого вывода лежит метод умозаключений по сходству и что самый вывод возможен только при отсутствии фактов, противоречащих фактам и наблюдениям, на которые опирается индукция.
Для Филодема характерна та убежденность и сознательность, с какой он свою полемику против стоиков связывает с борьбой двух мировоззрений: материалистического и идеалистического.
Тит Лукреций Кар
Высшим, талантливейшим и наиболее оригинальным философским произведением римского материалистического эпикуреизма оказалась всемирно знаменитая философская поэма Лукреция Кара (начало 1 — середина 1 в. до н. э.) «О природе вещей». Уроженец Рима, Лукреций жил в бурное и трудное для римского общества время. Крупнейшими из современных ему событий были: кровавая диктатура вождя реакционной римской знати Люция Корнелия Суллы; борьба Суллы с Марием; разгром класса всадников; восстание римских рабов, возглавленное Спартаком (73–71), и его трагическое поражение; новое усиление торгово-ростовщических групп; усиление политики внешних завоеваний; политическое выдвижение и возвышение Помпея, Красса и Юлия Цезаря; восстание Катилины, охватившее не только последователей Суллы, но и круги разоренного крестьянства; триумвират Цезаря, Помпея и Красса.
Во всех этих быстро следовавших одно за другим событиях сконцентрировались все классовые противоречия эпохи: основной антагонизм между рабами и свободными; противоречие между мелкими крестьянами и крупными и крупнейшими землевладельцами; наконец, противоречие внутри класса рабовладельцев — борьба нобилитета (старой родовой знати) с торгово-ростовщической группировкой.
В эту эпоху беспощадной классовой борьбы, гражданских войн, восстаний, проскрипций и казней в Риме вырос и возмужал огромный поэтический и философский талант Лукреция.
Поэма Лукреция одновременно и принадлежит традиции и оригинальна; она — и произведение философской (и научной) мысли и в то же время творение мощного и самобытного поэтического дарования. Лукреций не только мыслит о явлениях и о причинах явлений природы как подлинный философ, но и видит их глазами поэта. Его воображение и ум питаются, не только аргументами Эпикура, Эмпедокла, но и образами фантазии Гомера и Энния.
Лукреций — римский пропагандист и самобытный толкователь атомистического материализма и
