храмом Аполлона, которые быстро оформились в общеэллинский
культовый, ремесленный, торговый и финансовый центр, просуществовавший до конца IV в.
н.э.
Вторая авторитетная опора — народное собрание — возникает, видимо, из общинно-родовых
институтов, связанных с разделами и переделами земли. Некоторые аналогии в поэмах
связаны именно с этим процессом, показывают его как общеизвестный и общепонятный. Так,
говоря о равновесии троян и ахейцев в борьбе за стены, Гомер сравнивает ситуацию со
спором на меже:
Античная культура
99
Тут как ликийцы храбрейшие все не могли у ахеян Крепкой стены проломить и открыть к кораблям их
дорогу, Так и ахеян сыны не могли нападавших ликиян Прочь от стены отразить, с тех пор, как они
подступили. Но как два человека, соседи, за межи раздорят, Оба с саженью в руках на смежном стоящие
поле, Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят.
(Илиада, XII, 417-423)
Сюда же следует, видимо, отнести и ритуальные празднества, одно из которых застают Афина
и Телемах в Пилосе (Одиссея, III). «Народ» в поэмах — понятие весьма емкое и
трудноопределимое. Иногда это просто жители города; встречая Телемаха, Евмей упрекает
его: «Доныне в поле не часто к своим пастухам приходил ты, но боле в городе жил меж
народа» (Одиссея, XVI, 26-28). Иногда «народ» — все свободные, а иногда — подданные.
Алкиной, например, исчисляя подарки «владык феакийских», советует не скупиться,
списывать убытки за счет народа:
…пускай же
К ним по большому котлу и треножнику прочной работы Каждый прибавит; себя ж наградим за убытки
богатым Сбором с народа; столь щедро дарить одному не по силам.
(Одиссея, XIII, 12-15)
Но какой бы смысл ни вкладывался в понятие «народ», созвать его на собрание — значит, как
правило, попытаться решить те вопросы, которые не хотят решаться рабочим порядком, в
узком кругу. Телемах собирает народ, чтобы его рассудили с женихами. Агамемнон — чтобы
избавиться от мора. Иногда народ и сам стихийно собирается на площадь, как это случилось
после убийства женихов:
Все взволновалися жители града; великой толпою С ропотом, с воплем сбежался народ к Одиссееву дому;
Вынесли мертвых оттуда; одних схоронили; других же В домы семейные их по иным городам разослали,
Трупы развезть поручив рыбакам на судах быстроходных. На площадь стали потом все печально сбираться;
когда же На площадь все собрались и собрание сделалось полным, Первое слово к народу Евпейт обратил
(Одиссея, XXV, 415-422)
100
М.К.Петров
Решающая и почетная роль в народных собраниях принадлежит старцам: они ведут его, вносят
предложения, истолковывают волю собрания. Но, во-первых, это не всегда те самые старцы,
которые заседают и в совете старейшин, и, во-вторых, деятельность старцев во время народных
собраний часто принимает форму кратковременного прогноза.
На собрании по случаю «погибельного мора» Ахилл сразу предлагает Агамемнону привычную
процедуру: «Испытаем, Атрид, и вопросим жреца иль пророка, или гадателя снов (и сны от Зевесабывают): пусть нам поведают, чем раздражен Аполлон-небожитель» (Илиада, 62-64). Поднимается
Калхас, «верховный птицегадатель», и, обеспечив себе защиту со стороны Ахилла, объявляет
Агамемнону горькую правду — нужно отпустить дочь Хриса, ибо Аполлон «от пагубной язвы
разящей руки не удержит прежде, доколе к отцу не отпустят, без платы, свободной дщери его
черноокой» (Илиада, I, 97-99). На собрании ахеян по поводу сна Агамемнона, когда введенные в
заблуждение «пастырем народов» ахеяне едва не отправились по домам, Одиссей удерживает их
напоминанием о пророчестве Калхаса, по которому Троя падет на десятый год осады (Илиада, II,
300-330). На Итаке во время народного собрания пророчествует «многоопытный старец» Алиферс,
предвещая гибель женихам (Одиссея, II, 161-176).
В поэмах довольно четко прослеживается разложение функций герусии на совещательную и
авторитетную. По первой она преобразуется в совет старейшин, у которого нет пока ни жесткой
организации, ни определенного количественного состава, хотя правовое положение уже более или
менее стабилизировалось. Нестор, например, так определяет функцию совета:
Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий
Многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец Скиптр и законы, да суд и совет произносишь
народу. Более всех ты обязан и сказывать слово и слушать, Мысль исполнять и другого, если кто,
сердцем внушенный, Доброе скажет, но — что предпочесть, от тебя то зависит.
(Илиада, IX, 96-102)
Античная культура
101
В рамках этого отношения старцы подсказывают, а царь выбирает и исполняет. От старцев
требуется инициатива, предложение. Когда Одиссей приходит во дворец к Алкиною и обращается
с просьбой вернуть его на родину, то первая реакция исходит от «благородного племени старца»
Ехинея:
Царь Алкиной, неприлично тебе допускать, чтоб молящий Странник на пепле сидел очага твоего перед
нами. Почесть ему оказать ожидаем твоих повелений.
(Одиссея, VII, 159-161)
Вместе с тем отношение это может носить и активный и пассивный характер. Троянские старцы
показаны, например, в несколько иронической аналогии:
Старцы народа сидели на Скейской возвышенной башне, Старцы уже не могучие в брани, но мужи
совета, Сильные словом, цикадам подобные, кои по родам, Сидя на ветвях дерев, разливают голос их
звонкий: Сонм таковых илионских старейшин собрался на башне.
(Илиада, III, 149-153)
Но вот Нестор на совете поднимается иногда до прямой критики действий Агамемнона. Так
происходит, когда он требует у Агамемнона мира с Ахиллом:
Сколько тебя, Агамемнон, Я отговаривал, но, увлекался духом высоким, Мужа храбрейшего в рати,
которого чествуют боги, Ты обесчестил, награды лишив. Но хоть ныне, могучий, Вместе подумаем, как
бы его умолить нам, смягчивши Лестными сердцу дарами и дружеской ласковой речью.
(Илиада, IX, 108-113)
Выделение второй, авторитетной функции есть, собственно, ограничение права царя на выбор и
решения: это право передается народному собранию. Если Нестор оставляет Агамемнону и право
исполнения, и право истолкования законов, то в реальной жизни того времени право на «суд и
совет», на выбор все более отчуждается в народное собрание, а за царем признается лишь право
исполнения законов. При этом, естественно, дела не идут гладко: право на законодательство не
отдается без боя. Эпизод с Ферситом, «мужем
102
М.К.Петров
безобразнейшим», вскрывает чисто административную трактовку критика-смутьяна, примеры
которой можно найти не только в древние времена:
Только Ферсит меж безмолвными каркал один,
празднословный,
В мыслях имея всегда непристойные многие речи, Вечно искал он царей оскорблять, презирая
пристойность, Все позволяя себе, что казалось смешно для народа.
(Илиада, II, 212-215)
Но сдвиг заметен уже повсюду: царская власть редуцируется в исполнение должности, в
исполнительную административную функцию, которая в поэмах предстает то божественной,
то выборной, предполагает обезличивание до обычной выборной должности, причем право
выбора, а также и значительная доля ответственности за введение новых законов иистолкование существующих переходят к народному собранию.
Разложение «царского навыка» на исполнительно-административную и законодательную
составляющие, передача законодательных функций народному собранию и есть, собственно,
выделение «гражданской доблести» в чистом виде как способности «вершить суд и совет»,
которая теперь признается способностью и правом каждого. Если попытаться вскрыть
механизм перераспределения «царской» способности и перехода ее из профессионального
(царь) в личный (народное собрание) навык, то мы снова оказываемся на палубе корабля в
обстановке подготовки и проведения набегов на побережье. Только здесь возникают как
необходимые ситуации оценки и выбора из некоторого числа вариантов. Здесь работает
начальная школа, в которой преподается и закрепляется навык «вершить суд и совет» —
основная составляющая навыка «жить вместе».
Тот факт, что навык накоплен как необходимое условие жизни, делает его устойчивым и
способным противостоять любым попыткам концентрации законодательной власти. Тем же
объясняется и активный характер гражданской доблести, который зафиксирован, например,
Солоном в одном из законов афинского государства. Но это же обстоятельство делает активАнтичная культура
103
ным и устойчивым навык теоретического отношения к окружению, навык способности
теоретического суждения, без которого были бы невозможны теоретические операции выбора
и обоснования выбора.
До тех пор пока выбор признавался навыком царским, профессиональным, логический
механизм операций выбора и обоснования выбора не мог быть выявлен. Но с переходом его в
навык личный, предполагающий активное использование в народном собрании, выявление
логического механизма этих операций становится неизбежным. Этим, видимо, и можно
объяснить, с одной стороны, логическую общность большинства представленных в поэмах
суждений-прогнозов, а с другой стороны — неопределенность распределения навыка
прогнозирования, куда включаются все более широкие слои. Старцы, как основные и
традиционные носители этого навыка, представлены наиболее широко, но сюда не входят
воины и люди самых различных возрастов и профессий. В критический момент битвы с
троянами Агамемнон восклицает:
Муж да предстанет и лучший совет моего да предложит; Юноша он или старец — равно мне приятен он
(Илиада, XIV, 107-108)
При отъезде Телемаха от Менелая происходит уникальное событие:
…орел темнокрылый
Шумно поднялся, большого домашнего белого гуся В сильных когтях со двора унося; и толпою вся дворня
С криком бежала за хищником; он, подлетев к колеснице, Мимо коней прошумел и ударился вправо.
(Одиссея, XIV, 160-164)
Елена тут же переводит этот знак свыше в форму прогноза:
Слушайте то, что скажу вам, что мне всемогущие боги В сердце вложили, и что, утверждаю я, сбудется
верно. Так же, как этого белого гуся, вскормленного дома, Сильный похитил орел, прилетевший с горы, где
родился Сам и где вывел могучих орлят, так, скитавшийся долго, В дом возвратясь, Одиссей отомстит.
(Одиссея, XIV, 172-177)
104
М.К.Петров
Таких актов прогнозирования в поэмах много, и, говоря об уважении к слову, о дисциплине,
мы уже упоминали о высокой вероятности прогнозирования у Гомера. Упомянут, собственно,
только один ложный прогноз, да и тот оговорен как заведомо ложный. Зевс посылает
Агамемнону обольстительное сновидение:
Мчися, обманчивый Сон, к кораблям быстролетным ахеян, Вниди под сень и явись Агамемнону, сыну
Атрея; Все ты ему возвести непременно, как я завещаю: В бой вести самому повели кудреглавых
данаев Все ополчения; ныне, вещай, завоюет троянский Град многолюдный…
(Илиада, II, 8-13)
Обнадеженный Агамемнон тут же созывает совет и Народное собрание, хотя ложность
прогноза всячески подчеркивается Гомером, и прежде всего в словах Нестора, в образе
которого Зевс предстал Агамемнону: «Если б подобный сон возвещал нам другой от ахеян,
ложью почли б мы его и с презрением верно б отвергли» (Илиада, II, 80-81). Но ложныепрогнозы исключительно редки. Прогнозы, как правило, оправдываются, подтверждая
своеобразную, понятую уже очень широко, почти в рамках христианского «откровения»,
жесткость связи: слово — дело.
Вместе с тем в интересующем нас плане становления теоретического отношения к окружению
значительно больший интерес представляет не мера надежности прогнозирования, а состав
прогнозирующего умозаключения, его «логическая фигура». С этой точки зрения прогнозы
близки по структуре; почти везде обнаруживаются четыре последовательных момента: I) критическая и четко определенная по вариантам ситуация; 2) уникальное событие; 3) ссылка на
Олимп; 4) решение — выбор варианта. Второй и третий моменты могут меняться местами, но
в остальном последовательность выдерживается довольно строго.
Высадившись по возвращении от Менелая на Итаке, Телемах объясняет Феоклимену
ситуацию во дворце, обсуждая попутно шансы женихов стать царем Итаки. Телемах особенно
выделяет Евримаха:
Античная культура
105
Но одного из них я назову, он доступнее прочих: То Евримах благородный, Полибия умного сын; на
него же Смотрит в Итаке народ, как на бога, с почтеньем великим. Он, без сомненья, лучший меж
ними; усердней других он С матерью брака, чтоб место занять Одиссеево, ищет; Но лишь единый в
эфире живущий Зевес Олимпиец Ведает, что им судьбой предназначено — брак иль погибель?
(Одиссея, XV, 518-525)
Этот первый, определяющий ситуацию по возможным исходам момент сразу же перебивается
вторым — уникальным событием:
…В это мгновение справа поднялся огромный Сокол, посол Аполлонов, с пронзительным криком;
в когтях он
Дикого голубя мчал и ощипывал; перья упали Между Лаэртовым
