в переводе А. В. Кубицкого («Метафизика»), В. П. Карпова («Физика»), П. С. Попова («О душе») и А. О. Маковельского («О небе»), которому принадлежит перевод и остальных отрывков (за исключением оговоренных в тексте).
ПИФАГОРЕЙЦЫ В ЦЕЛОМ
Аристотель Metaph. 15. Так называемые пифаго-рейцы, занявшись математическими науками, впервые двинули их вперед и, воспитавшись на них, стали счи¬тать их начала началами всех вещей. Но в области этих наук числа занимают от природы первое место, а у чисел они усматривали, казалось им, много сходных черт с тем, что существует и происходит, — больше, чем у огня, земли и воды, например такое-то свойство чисел есть справедливость, а такое-то — душа и ум, другое —
282

удача, и, можно сказать, в каждом из остальных слу-чаев точно так же. Кроме того, они видели в числах свойства и отношения, присущие гармоническим соче¬таниям. Так как, следовательно, все остальное явным образом уподоблялось числам по всему своему суще¬ству, а числа занимали первое место во всей природе, элементы чисел они предположили элементами всех вещей и всю Вселенную признали гармонией и числом. И все, что они могли в числах и гармонических соче¬таниях показать согласующегося с состояниями и час¬тями мира и со всем мировым устройством, это они сво¬дили вместе и приспособляли одно к другому; и, если у них где-нибудь того или иного не хватало, они стре¬мились добавить это так, чтобы все построение нахо¬дилось у них в сплошной связи. Так, например, ввиду того что десятка (декада), как им представляется, есть нечто совершенное и вместила в себе всю природу чи¬сел, то и несущихся по небу тел они считают десять, а так как видимых тел только девять, поэтому на десятом месте они помещают противоземлю… Во всяком случае и у них, по-видимому, число принимается за начало и в качестве материи для вещей, и в качестве выраже¬ния для их состояний и свойств, а элементами числа они считают чет и нечет, из коих первый является не-определенным, а второй определенным; единое состоит у них из того и другого, оно является и четным, и не¬четным; число образуется из единого, а различные числа, как было сказано, — это вся Вселенная. Другие из этих же мыслителей принимают десять начал, иду¬щих каждый раз в одном ряду — предел и беспредель¬ное, нечет и чет, единое и множество, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьму, хорошее и дурное, четыреуголь-ное и разностороннее… Пифагорейцы указали и сколько противоположностей, и какие они. И в том и в другом случае мы, следовательно, узнаем, что противополож¬ности суть начала вещей; но сколько их — узнаем у од¬них пифагорейцев, и также — какие они. А как можно принимаемые пифагорейцами начала свести к указан¬ным выше причинам, это у них ясно не расчленено, но, по-видимому, они помещают свои элементы в разряд
283

материи; ибо, по их словам, из этих элементов, как из внутри находящихся частей, составлена и образована сущность.
Аристотель Metaph. 16. Пифагорейцы утверждают, что вещи существуют по подражанию числам.
Аристотель Metaph. XIV 3. Пифагорейцы, видя в чувственных телах много свойств, которые есть у чисел, заставили вещи быть числами, — только это не были числа, наделенные самостоятельным существованием, но, по их мнению, вещи состоят из чисел. А почему так? Потому что свойства, которые присущи числам, даны в музыкальной гармонии, в строении неба и во многом другом. Между тем для тех, кто принимает одно только математическое число, нет возможности в связи с их предпосылками утверждать что-либо подобное… И ясно, что математические предметы не обладают от¬дельным существованием: если бы они им обладали, их свойства не находились бы в конкретных телах. Если взять пифагорейцев, то в этом вопросе на них никакой вины нет; однако, поскольку они делают из чисел фи¬зические тела, из вещей, не имеющих тяжести и легко¬сти, — такие, у которых есть тяжесть и легкость, полу¬чается впечатление, что они говорят о другом небе и о других телах, а не о чувственных.
Аристотель Phys. IV 6. Пифагорейцы также утвер¬ждали, что пустота существует и входит из бесконечной пневмы в само небо, как бы вдыхающее в себя пустоту, которая определяет природные существования, как если бы пустота служила для разделения и определения предметов, примыкающих друг к другу. И прежде всего, по их мнению, это происходит в числах, так как пустота разграничивает их природу.
Стобей Eel. 118,1 с. В первой же книге сочинения «О философии Пифагора» Аристотель пишет, что небо (Вселенная) едино, что оно втягивает в себя из беспре¬дельного время, дыхание и пустоту, которая постоянно разграничивает места, занимаемые отдельными вещами.
Аристотель de caelo II13. Между тем как весьма многие говорили, что земля лежит посредине… проти¬воположное учение высказывали италийские филосо¬фы, так называемые пифагорейцы, А именно они го-
284

ворят, что в центре Вселенной находится огонь, земля же есть одно из светил, совершающее круговое движе¬ние вокруг этого центра и тем производящее ночь и день. Кроме того, они выдумывают другую землю, ле¬жащую напротив нашей, и называют ее именем «антих-тон» противоземлие. Так они измышляют, потому что не для явлений ищут оснований и причин, но насиль¬ственно прилаживают явления к некоторым своим уче¬ниям и мнениям и таким образом как бы пытаются быть участниками в устроении мира. Пожалуй, многие другие также держались мнения, что не должно при¬писывать земле центрального положения; уверенность в этом они почерпают не из наблюдения явлений, но скорее из рассуждений. А именно они полагают, что самое почетное место должно принадлежать тому, что достойно наибольшего почитания, огонь же более до¬стоин почитания, чем земля, предел же — более чем промежуточные вещи, конец же и центр — это пре¬дел. Еще же пифагорейцы выставляют в качестве при¬чины этого то, что самому важному месту Вселенной подобает быть наиболее оберегаемым. Таков центр. Его они называют «стражей Зевса»; это место занимает огонь, который является как бы центром в собствен¬ном смысле, будучи как центром пространственным, так и центром силы и природы.
Аристотель de caelo II9. Как очевидно из сказан-ного, учение, что от движения светил возникает гар¬мония, так как-де от этого происходят гармонические звуки, свидетельствует об остроумии и большой учено¬сти высказавших его, однако истина не такова. А имен¬но некоторые считают необходимым, чтобы возникал звук от движения столь великих тел, так как звук бы¬вает при движении у нас тел, не имеющих равных масс и не несущихся с такой быстротой. Когда же несутся солнце, луна и еще столь великое множество таких ог¬ромных светил со столь великой быстротою, невоз¬можно, чтобы не возникал некоторый, необыкновенный по силе звук. Предположив это и приняв, что скорости движения их, зависящие от расстояний, имеют отно¬шения созвучий, они говорят, что от кругового движе¬ния светил возникает гармонический звук.
285

Аристотель de anima 13. Исследователи стараются только указать, какова душа, о теле же, которое должно принять душу, они больше не дают никаких объяснений, словно возможно любой душе облечься в любое тело, как говорится в пифагорейских ми¬фах.
Аристотель de anima 12. По-видимому, учение, ис¬ходящее от пифагорейцев, имеет тот же смысл. Неко¬торые из них говорили, что носящиеся в воздухе пы¬линки и составляют душу, другие же, что душа есть то, что их движет.
Аристотель de anima 14. Именно представители этого взгляда говорят, что душа есть некая гармония, а что гармония есть смешение и сочетание противо¬положностей и что тело также составлено из противо¬положностей.
Геродот II123. Египтяне первые высказали учение, что душа человека бессмертна, что с разрушением тела она вселяется в другое животное, которое рождается в то же самое время; обошедши всех животных — зем¬ных, морских и пернатых, душа вселяется снова в на¬рождающееся тело человека; круговращение совер¬шается в течение трех тысяч лет. Учение это излагали и некоторые эллины как свое собственное.
ПИФАГОР
Аэций 13,8. Самосец Пифагор, сын Мнесарха, пер¬вый назвавший философию этим именем, признает на¬чалами числа и заключающиеся в них соразмерности, которые он называет также гармониями, элементы же, называемые геометрическими, он считает состоящими из тех и других начал. Опять же он принимает в на¬чалах монаду и неопределенную диаду. Одно из начал у него устремляется к действующей и видовой причине, каковая есть бог — ум, другая же относится к причине страдательной и материальной, каковая есть видимый
мир.
Диодор 198,2. Пифагор научился у египтян священ¬ному слову, геометрическим теоремам и учению о чис¬лах.
286

Стобей 11,6. Пифагор, кажется, ценил занятие чис¬лами более всего, и он подвинул вперед эту науку, ос¬вободив ее от служения делу купцов и уподобляя все вещи числам.
Прокл in Eucl. 65, 11. После него, Фалеса, в каче¬стве серьезно занимавшегося геометрией упоминается Мамерк… А после них Пифагор преобразовал геомет¬рию, придав ей форму свободной науки, рассматривая ее принципы чисто абстрактным образом и исследуя теоремы с нематериальной, интеллектуальной точки зрения. Именно он нашел теорию иррациональных ко-личеств и открыл конструкцию космических фигур.
Аэций II 6,5. Пифагор говорит, что есть пять телес¬ных фигур, которые называются также математиче¬скими: из куба, учит он, возникла земля, из пира¬миды — огонь, из октаэдра —воздух, из икосаэдра — вода, из додекаэдра—сфера Вселенной (т. е. эфир).
Порфирий V. Pyth. 30. Он же, Пифагор, сам слы—шал гармонию Вселенной, воспринимая всеобщую гар¬монию сфер и движущихся в них светил, которую мы не слышим вследствие малости нашей природы… Ибо и в зрении, и в слухе, и в мышлении Пифагора заклю¬чалась чрезвычайно большая сила, способность усмат¬ривать каждую из существующих вещей, сокровищ¬ница ума и в высшей степени надлежащее проявление исключительной и более точной по сравнению с осталь¬ными людьми организации.
Порфирий V Pyth. 19. О чем Пифагор учил своих учеников, никто не может сказать с уверенностью, ибо они давали строгий обет молчания. Из его учений наи¬более общеизвестны следующие: что, по его словам, душа бессмертна, но переходит в тело других живых существ; далее, что все происходящее в мире снова повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит и что все живые существа необходимо считать однородными между собой. Говорят, что эти учения впервые принес в Грецию Пифагор.
Ксенофан (у Диогена Лаэртского VIII 36). О Пифа¬горе Ксенофан говорит следующее: «И как-то раз, гово¬рят, когда били какого-то щенка, он, проходя мимо,
287

пожалел его и изрек: «Перестань его бить! В нем душа дорогого мне человека, которую я узнал, услышав из¬даваемые ею звуки»» (перевод А. Н. Чанышева).
Макробий S. Scip. I 14, 19. Пифагор и Филолай ска¬зали, что душа есть гармония.
Гераклит (у Диогена Лаэртского IX 1). Многознание не научает уму. Ибо в противном случае оно научило бы Гесиода и Пифагора, а