удовольствие, когда человек подносит их к устам, чув¬ствуя потребность. Таким образом, привычка к простой, недорогой пище способствует улучшению здоровья, делает человека деятельным по отношению к насущным потребностям жизни, приводит нас в лучшее располо¬жение духа, когда мы после долгого промежутка полу¬чаем доступ к предметам роскоши, и делает нас неуст¬рашимыми пред случайностью.
Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть ко¬нечная цель, то мы разумеем не удовольствия распут¬ников и не удовольствия, заключающиеся в чувствен¬ном наслаждении, как думают некоторые, не знающие, или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерыв¬ные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее лживые мнения, которые производят в душе величайшее смятение.
Начало всего этого и величайшее благо есть благо¬разумие. Поэтому благоразумие дороже даже филосо¬фии. От благоразумия произошли все остальные добро¬детели; оно учит, что нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нель¬зя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно. Ведь добродетели по природе соединены с жи¬знью приятной, и приятная жизнь от них неотделима. В самом деле, кто, по твоему мнению, выше человека, благочестиво мыслящего о богах, свободного от страха перед смертью, путем размышления постигшего конеч¬ную цель природы, понимающего, что высшее благо легко исполнимо и достижимо, а высшее зло связано с кратковременным страданием; смеющегося над судь¬бой, которую некоторые вводят как владычицу всего?..
357
В самом деле, лучше было бы следовать мифу о богах, чем быть рабом судьбы физиков (естествоиспытате¬лей) ; миф дает намек на надежду умилостивления бо¬гов посредством почитания их, а судьба заключает в себе неумолимую необходимость. Что касается случая, то мудрец не признает его ни богом, как думают люди толпы, — потому что богом ничто не делается беспоря¬дочно, — ни причиной всего, хотя и шаткой, — потому что он не думает, что случай дает людям добро или зло для счастливой жизни, но что он доставляет начала великих благ или зол…
Так вот, обдумывай это и тому подобное сам с со¬бою днем и ночью .и с подобным тебе человеком, и ты никогда, ни наяву, ни во сне, не придешь в смятение, а будешь жить, как бог среди людей. Да, совершенно не похож на смертное существо человек, живущий среди бессмертных благ!
ИЗ «ГЛАВНЫХ МЫСЛЕЙ»
XI. Если бы нас нисколько не беспокоили подозре¬ния относительно небесных явлений и подозрения о смерти, что она имеет к нам какое-то отношение, а также непонимание границ страданий и страстей, то мы не имели бы надобности в изучении природы.
XIV. Хотя безопасность от людей достигается до некоторой степени благодаря некоторой силе, удаляю¬щей беспокоящих людей, и благостоянию (богатству), но самой настоящей безопасность бывает благодаря тихой жизни и удалению от толпы.
XXXII. По отношению ко всем живым существам, которые не могут заключать договоры о том, чтобы не вредить друг другу и не терпеть вреда, нет ничего справедливого и несправедливого; точно так же и по отношению ко всем народам, которые не могут или не хотят заключать договоры о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда.
XXXIII. Справедливость сама по себе не есть нечто, но в сношениях людей друг с другом в каких бы то ни было местах всегда она есть некоторый договор о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда.
358
XXXVIII. Если действия, признанные справедли-выми, при перемене обстоятельств оказываются на практике не согласными с естественным представле-нием о справедливости, то эти действия несправедливы. Но если при перемене обстоятельств те же действия, которые были признаны справедливыми, более уже не полезны, то они были справедливыми тогда, когда они были полезны для взаимного общения сограждан, но впоследствии, перестав быть полезными, они уже не справедливы.
ИЗ «ВАТИКАНСКОГО СОБРАНИЯ ИЗРЕЧЕНИЙ»
IX. Необходимость есть бедствие, но нет никакой необходимости жить с необходимостью.
XXIII. Всякая дружба желанна ради себя самой, а начало она берет от пользы.
XXIV. Сны не имеют божественной природы и ве¬щей силы; они происходят от впадения в человека образов.
XXXIII. Голос плоти — не голодать, не жаждать, не зябнуть. У кого есть это и кто надеется иметь это и в будущем, тот даже с Зевсом может поспорить о счастье.
XLI. Следует смеяться и философствовать и в то же время заниматься хозяйством и пользоваться всеми остальными способностями и никогда не переставать изрекать глаголы истинной философии.
XLV. Изучение природы создает людей не хвастли¬вых и велеречивых и не выставляющих напоказ обра¬зование, предмет соперничества в глазах толпы, но людей смелых, довольных своим, гордящихся своими личными благами, а не благами, которые им даны обстоятельствами.
LIII. Никому не следует завидовать: хорошие люди не заслуживают зависти, а дурные, чем счастливее бы¬вают, тем более вредят себе.
LIX. Не желудок ненасытен, как говорят люди толпы, но лживое представление о желудке как о чем-то, не имеющем предела наполнения.
LXV. Глупо просить у богов то, что человек спосо¬бен сам себе доставить.
359
LXXVII. Величайший плод довольства своим (огра¬ничения желаний) — свобода.
ОТРЫВКИ ИЗ ИЗВЕСТНЫХ СОЧИНЕНИЙ И ИЗ ПИСЕМ
Диоген Лаэртский X 136. Безмятежность духа (атараксия) и отсутствие страданий тела суть удо-вольствия покоя (пассивные удовольствия), а радость и веселье рассматриваются как удовольствия движе¬ния (активные удовольствия).
Порфирий ad Marc. (Узенер, фргм. 200). Не считай нисколько не согласным с учением о природе, т. е. не¬естественным, то, что, когда кричит плоть, кричит душа. Голос плоти: не голодать, не жаждать, не зяб¬нуть. Душе трудно помешать этому и опасно не вни¬мать природе, повелевшей ей вследствие присущего ей ежедневного довольства своим.
Порфирий ad Marc. (Узенер, фргм. 221). Пусты слова того философа, которыми не врачуется никакое страдание человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезней из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души.
Афиней XII, 546 (Узенер, фргм. 409). Начало и корень всякого блага—удовольствие чрева: даже муд¬рость и прочая культура имеют отношение к нему.
Климент (Узенер, фргм. 519). Величайший плод справедливости — безмятежность.
Стобей Антология XLIII, 139 (Узенер, фргм. 530). Законы изданы ради мудрых — не для того, чтобы они не делали зла, а для того, чтобы им не делали зла.
Плутарх (Узенер, фргм. 551). Живи незаметно!
ЛУКРЕЦИЙ
Тит Лукреций Кар (ок. 99 — ок. 55 до н. э.) — древнерим-ский философ-материалист, поэт. Биография Лукреция почти неизвестна. Философское образование, по всей вероятности, получил в эпикурейской школе Неаполя. Написал философ¬скую поэму, которая полностью дошла до нас. При жизни автора она не была опубликована. Ее отредактировал и опуб¬ликовал Квинт Цицерон (брат знаменитого оратора, полити¬ческого деятеля и философа). Позже она была озаглавлена
360
«О природе вещей». В поэме Лукреция, этом важнейшем лите-ратурном памятнике античного материализма, наиболее полно и аргументирование изложено атомистическое учение Эпикура, опирающееся в свою очередь на идеи Демокрита. Поэтическая форма произведения Лукреция делает особенно затруднитель¬ным подбор отрывков из нее для настоящего издания. Но, учи¬тывая то обстоятельство, что поэма неоднократно издавалась в русском переводе (лучшее издание — АН СССР 1946 г., пере¬вод Ф. А. Петровского), а также то, что идеи атомистического материализма довольно полно в рамках настоящего издания представлены текстами Левкиппа — Демокрита и Эпикура, мы сочли возможным ограничиться небольшим количеством отрыв¬ков из ее первой и второй книг. При этом мы стремились подобрать такие отрывки, которые в том или ином отношении дополняют приведенные выше тексты древнегреческих атоми-стов. Отрывки даны по названному выше изданию.
О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ
ИЗ КНИГИ ПЕРВОЙ
62. В те времена, как у всех на глазах безобразно
влачилась
Жизнь людей на земле под религии тягостным
гнетом,
С областей неба главу являвшей, взирая оттуда Ликом ужасным своим на смертных,
поверженных долу,
Эллин ‘ впервые один осмелился смертные взоры Против нее обратить и отважился выступить
против. И ни молва о богах, ни молньи, ни рокотом
грозным Небо его запугать не могли, но, напротив,
сильнее
Духа решимость его побуждали к тому, чтобы
крепкий Врат природы затвор он первый сломить
устремился.
Силою духа живой одержал он победу, и вышел Он далеко за предел ограды огненной мира 2, По безграничным пройдя своей мыслью и духом
пространствам.
Как победитель, он нам сообщает оттуда, что
361
Происходить, что не может, какая конечная
сила Каждой вещи дана и какой ей предел
установлен.
Так в свою очередь днесь религия нашей пятою Попрана, нас же самих победа возносит до неба. Тут одного я боюсь: чтобы как-нибудь ты
не подумал,
Что приобщаешься мной к нечестивым ученьям,
вступая
На преступлений стезю. Но, напротив, религия
больше И нечестивых сама и преступных деяний
рождала… 107. … Если б знали наверное люди,
Что существует конец их мытарствам, они хоть
какой-то Дать бы отпор суеверьям могли и угрозам
пророков. Ныне ж ни способов нет, ни возможности
с ними бороться, Так как по смерти должны все вечной кары
Если природа души неизвестна: рождается ль
С телом она или в тех, кто родился, внедряется
после, Вместе ли с нами она погибает, расторгнута
смертью,
Или же к Орку3 во тьму и к пустынным озерам
нисходит, Или в животных иных воплощается вышнею
волей… 127. Вот почему мы должны не только в небесных
явленьях Дать себе полный отчет: в движениях солнца
с луною, Как происходят они, и какой совершается
силой Все на земле, но и то со вниманием разумом
чутким
362
Выяснить, в чем состоит души природа и духа… 146. Значит, изгнать этот страх из души и потемки
рассеять Должны не солнца лучи и не света сиянье
дневного, Но природа сама своим видом и внутренним
строем.
За основание тут мы берем положенье такое: Из ничего не творится ничто по божественной
воле.
И оттого только страх всех смертных объемлет,
что много
Видят явлений они на земле и на небе нередко, Коих причины никак усмотреть и понять
не умеют, И полагают, что все это божьим веленьем
творится.
Если же будем мы знать, что ничто не способно
Из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим Наших заданий предмет: и откуда являются
вещи, И каким образом все происходит без помощи
свыше… 170. И возникают на свет и родятся все вещи
оттуда, Где и материя есть и тела изначальные
каждой, То потому и нельзя, чтобы все из всего
нарождалось,
Ибо отдельным вещам особые силы присущи… 205. Из ничего, словом, должно признать, ничто
не родится,
Ибо все вещи должны иметь семена, из которых Выйти могли бы они и пробиться на воздух
215. Надо добавить еще: на тела основные природа Все разлагает опять и в ничто ничего
не приводит.
Ибо, коль вещи во всех частях своих были бы
смертны,
363
То и внезапно из глаз исчезали б они,
погибая… 262. Словом, не гибнет ничто, как будто совсем
погибая, Так как природа всегда возрождает одно из
другого
И ничему не дает без смерти другого родиться… 419. Всю, самое по
