нем субъект и объект совпадают.
Бог, по Аристотелю, вовсе не творец мира, не имею¬щего начала во времени. Бог лишь перводвигатель по отношению к природе, но движущая сила его своеоб¬разна. Она представляет собой не что иное, как послед¬нюю, идеальную цель, к которой стремится вся земная природа и к которой ближе всего человек, а среди лю¬дей — философ, ищущий истину ради нее самой. Но, поскольку и философ отягчен теми или иными мате¬риальными интересами, самый гениальный мыслитель бессилен осуществить то, что под силу только божест¬венному первоуму, божественной первоформе. В уче¬нии об этой высшей, бестелесной форме как движущем начале мироздания Аристотель, несомненно, идеалист. Но его идеализм носит более отвлеченный характер, чем идеализм Платона, который противопоставлял миру реальных вещей множество их бестелесных прообразов, или идей. В. И. Ленин замечает в этой связи: «Конеч¬но, это — идеализм, но он объективнее и отдаленнее,
45
общее, чем идеализм Платона, а потому в натурфило¬софии чаще = материализму» *.
Аристотелевское учение охватывало все области природы и всю сферу знания. Для истории философии колоссальное значение имела созданная Аристотелем логика (его предшественники в этой области — Демо¬крит, Сократ и Платон), без которой в античности и средневековье стала невозможна никакая рационали¬стическая философия. Основное содержание этой логи¬ки — теория дедукции, опиравшаяся на те приемы мышления, которыми уже пользовались тогда матема¬тика и некоторые другие науки. Развитие дедуктивной логики отражало преимущественно умозрительный ха¬рактер античной научно-философской мысли, почти полное отсутствие в ту эпоху опытно-эксперименталь¬ного естествознания. В центре этой логики стоит уче¬ние о доказательстве, оперирующем силлогизмами (умозаключениями).
В космологии Аристотель развивал воззрение, со¬гласно которому наш мир — единственный и притом пространственно конечный, ибо только конечность его и гарантирует единство мировой цели, воплощенной в божественном перводвигателе. В центре мира нахо¬дится неподвижная шаровидная земля, вокруг кото¬рой по особым сферам вращаются луна, солнце и пла¬неты. Сфера неподвижных друг относительно друга звезд, за которой и расположен божественный перво-двигатель, замыкает наш мир. Космологические воз-зрения Аристотеля были развиты в астрономическую систему греческим астрономом II в. Птолемеем и яв¬лялись непререкаемой догмой в течение всей эпохи средневековья вплоть до открытий Коперника и Гали¬лея. Столь же долго господствовали и другие представ¬ления Аристотеля о природе космоса. По этим пред¬ставлениям, земля и весь подлунный мир состоят из четырех низших элементов — земли, воды, воздуха и огня, а луна и весь надлунный мир — из пятого, со¬вершенного элемента — эфира. Соответственно этому различию элементов, составляющих мир, различаются
* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 255.
46
и происходящие в нем движения: в подлунной сфере преобладает движение неправильное, происходящее по кривым и ломаным линиям, а в надлунной — наи¬более совершенное, круговое.
В науке о живой природе, в которую Аристотель внес очень большой вклад как естествоиспытатель-на¬туралист, он особенно последовательно применял те¬леологический принцип. Стремясь преодолеть упрощен¬ное гилозоистское воззрение, мыслитель стал отличать живую природу от неживой. Живая обладает тремя разновидностями души: растительной душой, ведаю¬щей функциями питания и размножения и присущей растениям, чувствительной душой, присущей живот¬ным и прибавляющей к этим функциям функции ощу-щения, и разумной душой, присущей лишь человеку и ведающей функциями мышления и познания. В уче¬нии о познании Аристотель, будучи в общем рациона¬листом, но одновременно и эмпирическим естествоис¬пытателем, сочетал свой рационализм со значитель¬ными элементами сенсуализма.
Выше мы уже упоминали некоторые философские школы, возникшие в Афинах в послеаристотелевскую, эллинистическую эпоху. Это школы — эпикурейская, стоическая и скептическая (Пиррон, считающийся ос¬новоположником последней, был младшим современни¬ком Аристотеля) — существовали наряду со школами Платона (Академия) и Аристотеля (перипатетиче-ская). Весьма характерно для вновь основанных фило¬софских школ смещение философских интересов. Так, и школа стоиков, и школа Эпикура развивали учение о природе (физику) и учение о познании (именуемое логикой у стоиков и каноникой у эпикурейцев), но принципы, формулировавшиеся ими, были подчинены выработке этических концепций, ибо именно эти кон¬цепции ‘имели в древности (а затем и в эпоху средне¬вековья) наибольшее практическое значение, так как непосредственно касались жизни человека. Положения же физики и логики по-прежнему носили чисто умо¬зрительный характер и не могли иметь практического значения. Скептики принципиально не разрабатывали никакой физики, ибо считали вещи непознаваемыми,
47
а все теории об их природе — догматическими фанта¬зиями. Не строили они и никакой теории познания, а выступали с острой и зачастую непреодолимой в тех условиях критикой гносеологических принципов, вы¬двигавшихся другими, «догматическими» (термин вве¬ден скептиками) школами. Развивавшиеся ими (осо¬бенно ранними скептиками — Пирроном и Тимоном) философские положения также преследовали этиче-ские цели.
Несколько слов следует сказать теперь о физике и этике стоиков. Их физика как бы систематизировала воззрения на природу, выдвигавшиеся первыми гре¬ческими философами (особенно Гераклитом), а затем Аристотелем. В отличие от эпикурейцев, в атомистиче¬ской физике которых говорилось о движении атомов в безграничной мировой пустоте, стоики были убежде¬ны, что все космическое пространство заполнено че¬тырьмя традиционными элементами — землей, водой, воздухом и огнем. Из них два первых пассивны, а два вторых активны. Развивая исконный античный гило-зоизм, они наделяли воздухоогонь разумом, называли его пневмой (теплым дыханием), логосом и богом. На¬турфилософский материализм Стой был, таким обра¬зом, пантеистическим.
Эпикурейцы, как и Демокрит, были убеждены в бесчисленности миров в безграничной Вселенной. Однако в отличие от Демокрита, признававшего абсо¬лютную, исключавшую случайность необходимость в движении атомов, Эпикур, стремясь освободить чело¬века от всякого страха, в том числе и от страха перед однозначной необходимостью — судьбой, стал иначе интерпретировать движение атомов: они не беспоря¬дочно движутся в мировой пустоте, как считал Демо¬крит, а, падая в ней сверху вниз, самопроизвольно от¬клоняются на незначительный угол, благодаря чему и получают возможность взаимного соприкосновения и сцепления. Такое самопроизвольное отклонение атомов представляет собой простейшую модель человеческого поведения: каждый человек, считали Эпикур и Лукре¬ций, наделен элементом свободы воли.
Стоики развивали прямо противоположный взгляд
48
на естественную необходимость и человеческую дея-тельность. Как бы развивая воззрения Гераклита, они исходили из идеи, что логос — это неумолимая судьба. Идея судьбы у стоиков обоснована иначе, чем идея не¬обходимости у Демокрита: философы Стой вслед за Аристотелем исходили из того, что существует один-единственный мир, за пределами которого находится безграничная пустота. И в этом единственном, живом и одухотворенном пневмой космосе за судьбой стоит безликий бог-логос. Как разумный воздухоогонь, он на¬правляет все события в конечном мире и все при¬чины превращает в цели. Тем самым однозначный де¬терминизм как учение о непосредственном сцеплении причин и действий в конечном мире превращался в те¬леологическое воззрение. Эта точка зрения возобладала по мере эволюции Стой — от древней (III—II вв. до н. э.) к средней (главный представитель — Посидоний, конец И—I в. до н. э.), а затем к поздней, римской Стое (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий, I—II вв. н. э.). На этих принципах строилось этико-социальное учение стоицизма. Одно из его положений состояло в утверждении равенства перед логосом-судьбой не только всех людей, но даже традиционных богов поли¬теистического античного пантеона. Разделяя исконный соцйоморфизм древней философии, стоики представ¬ляли космос как единое мировое государство, гражда¬нами которого являются и люди, и боги. В условиях огромных по тем масштабам эллинистических монар¬хий, а затем еще большего Римского «мирового» госу¬дарства, нивелировавшего мозаику покоренных им стран и областей, стиравшего национальное различие народов, развивалось умонастроение (оно появилось впервые в эпоху софистов и Сократа и было достаточ¬но четко сформулировано одним из его учеников, Ан-тисфеном, основоположником школы киников, у кото¬рых многое заимствовали стоики), получившее уже n античности наименование космополитизма (греческое слово «космополйтес» означает «гражданин мира»). Разумеется, в античности в этот термин вкладывалось совсем не то реакционное содержание, которое он име¬ет в наше время.
49
Действие неумолимой судьбы-логоса исключает сво¬боду человеческой воли. Однако по крайней мере для отдельных людей, героев-мудрецов, поднявшихся до осознания ее, возможна свобода, толкуемая только как свобода духа, осознавшего неумолимое действие судь¬бы. В текстах Сенеки читатель найдет слова о том, что судьба ведет того, кто согласен с ней, и тащит того, кто сопротивляется ей. Свобода духа состоит не только в осознании неумолимости судьбы, но и в вытекающем из такого осознания подчинении и даже искоренении своих страстей. С этим и связана основная моральная формула стоицизма: «Жить в соответствии с приро¬дой». Если этика эпикурейцев была этикой наслажде¬ния (понимаемого отнюдь не вульгарно), то этика стоицизма — этикой долга. Ее основная формула гла¬сит, что награда за добродетель есть сама добродетель.
Эволюция учения Стой — от древней к средней, а затем к поздней — сводилась в общем к тому, что уменьшались материалистические элементы их натур¬философии, увеличивалась роль судьбы-логоса, кото¬рый истолковывался и Сенекой, и в особенности Мар¬ком Аврелием, как мироправящий ум — нус (этот термин возникает в раннегреческой философии, мате¬риалистически истолковывается Анаксагором и идеали¬стически Платоном). Снижался интерес к логико-гно¬сеологической проблематике, которая почти полностью отсутствует у философов поздней Стой. Соответствен¬но возрастала роль морального и морализирующего учения (это особенно очевидно у Сенеки и Эпиктета).
Что касается материалистических учений — а здесь мы должны говорить прежде всего о позднем эпику¬реизме, — то они не получали почти никаких стимулов для своего развития со стороны научного знания, роль которого в первые века нашей эры стала значительно уменьшаться по сравнению, скажем, с эллинистическо-александрийской эпохой (III—II вв. до н. э.). Этим частично объясняется то, что эпикуреизм стал одно¬сторонне истолковываться некоторыми представите¬лями господствующих классов как вульгарная этика наслаждения, что только компрометировало это учение.
К этому времени античная философия пережила
50
значительные изменения. Они были связаны прежде всего с усилившимся влиянием религиозной идеоло-гии, отражавшим расширение морально-субъективной сферы после возникновения огромных эллинистических монархий, а затем и Римского «мирового» государства с присущей им бюрократизацией политической жизни, образованием замкнутых профессиональных и других объединений и т. п. Этот процесс начался уже в I в. до н. э. и продолжался в первые века нашей эры. Ра¬зумеется, эпикуреизм оставался вне этого влияния, ибо он не сочетался ни с какими религиозными пред¬ставлениями. Примерно то же самое можно сказать о скептицизме (разумеется, в его античном содержа¬нии) . Но. стоицизм оказался весьма подверженным этому влиянию. В еще .большей мере такое влияние шло по руслу платонизма.
Когда эпикуреизм и даже стоицизм, продолжавший заключать в себе немало натуралистических элементов, начали сходить с философской арены античного мира, платонизм благодаря трудам Плотина был модернизи¬рован и принял форму неоплатонизма. Публикуемые нами отрывки из «Эннеад» Плотина и из «Первооснов теологии» Прокла показывают могучий разгул идеа-листической спекуляции, умозрительность, принципи¬ально враждебную сенсуалистическому объяснению знания. Эта фундаментальная особенность объектив¬ного идеализма античности нашла свое выражение уже в диалогах Платона. Неоплатонизм представляет со¬бой прежде всего систематизацию его идей. Но Пло¬тин и его последователи развили
