— это мы уже ранее сказали, и оно станет еще яснее, когда мы рассмотрим, какова природа доб¬родетели. Во всякой сложной и делимой величине можно отличать большее от меньшего и равного (ison), и при¬том или по отношению к самому предмету, или по от-ношению к нам. Равное же состоит в известной сере-дине между излишком и недостатком; под серединой самого предмета я разумею то, что равно отстоит от обоих концов, и она всегда одна, и притом одна и та же во всех предметах. Серединою же по отношению к нам я называю то, что не дает ни излишка, ни недо-статка, и эта середина не одна и не одна и та же для всех. Если, например, десять слишком много, а два слишком мало, то шесть мы признаем серединой по от¬ношению самого предмета, ибо шесть на столько же единиц больше двух, на сколько меньше десяти. Это-то и есть середина арифметической прогрессии (arithme-tike analogia).
Но среднее по отношению к нам не может быть оп¬ределено таким же образом. Если для кого-либо десять фунтов пищи слишком много, а два фунта — слишком мало, то учитель гимнастики не прикажет ему есть шесть фунтов, потому что и это количество может ока¬заться для указанного лица или слишком большим, или слишком малым: Милону-пифагорейцу этого слишком мало, а начинающему заниматься гимнастикой — слиш¬ком много. То же самое и относительно бега и состяза¬ний. Каждый знающий человек избегает излишества и недостатка и стремится к середине и избирает ее, и
460
притом средину не по отношению к самому предмету, а по отношению к себе. Если всякая наука тем путем достигает хороших результатов, что имеет в виду сере¬дину и к этой середине направляет свои действия (по¬этому-то обыкновенно и называют те результаты совер¬шенными, от которых нельзя ничего ни отнять, ни при¬бавить, так как совершенство уничтожается избытком и недостатком, а сохраняется серединой), и если хоро¬шие техники (артисты) работают, как мы сказали, имея в виду середину, и если добродетель выше и лучше вся¬кого искусства, то и она, точно так же как и природа, должна стремиться к середине. Я здесь говорю об эти¬ческой добродетели, ибо она имеет дело с аффектами и с деятельностью, а в них-то и возможен избыток, или недостаток, или середина, как, например, страх и от-важность, страсть и гнев, сожаление и вообще всякое наслаждение или страдание допускают избыток или не¬достаток, которые оба нехороши. Если же вышеупомя¬нутые явления существуют вовремя, при надлежащих обстоятельствах, направлены на лиц, их заслуживаю¬щих, возникли из причин и проявляются в форме, в ко¬торой следует, то они придерживаются середины и в этом случае совершенны, а это-то и производит добро¬детель.
Точно так же и в действиях есть избыток, недоста-ток и середина. Добродетель же касается аффектов и действий, в которых излишек — ошибка, недостаток по¬рицается, середина же похваляется и достигает цели; то и другое суть признаки добродетели. Итак, доброде¬тель есть известного рода середина, поскольку она стре¬мится к среднему. Сверх того, ошибаться можно раз¬лично (ибо зло беспредельно, как картинно выражались пифагорейцы, а добро ограниченно), верно поступать можно лишь одним путем, поэтому-то первое легко, а второе трудно; легко промахнуться, трудно попасть в цель, поэтому-то избыток и недостаток — принадлеж¬ности порока, середина — принадлежность добродетели.
Совершенные люди однообразны, порочные разнооб-разны.
§ 6. Итак, добродетель — преднамеренное (созна-тельное) приобретенное качество души, состоящее в
461
субъективной середине и определенное разумом, и при-том определенное так, как бы ее определил благора-зумный человек, середина двух зол — избытка и недо-статка. Сверх того, она и потому середина, что порок переступает границу должного в аффектах и дейст¬виях — то по отношению к избытку, то по отношению к недостатку; добродетель же находит и избирает сере¬дину. Поэтому-то и определяющий добродетель по ее сущности и понятию должен назвать ее серединой, а по ее совершенству и значению должен назвать ее край¬ностью высшим. Однако не всякий аффект и не всякое действие допускает середину; некоторые из них, как видно из обозначения, заключают в себе порочность, например, из аффектов — злорадство, бесстыдство, за-висть, а из действий — прелюбодеяние, воровство, убий-ство. Все это и тому подобное порицается, так как оно само по себе дурно, а не избыток его или недостаток; поэтому-то в подобных явлениях нельзя найти истин¬ного поведения, а всегда лишь ошибочное; понятия ис¬тинного и ложного (хорошего и дурного) к этим явле¬ниям неприменимы, и нельзя говорить о том, с кем, когда и каким образом следует совершать прелюбодея¬ние, а самое совершение, безусловно, ошибочно (дурно). Точно так же нельзя полагать, что и в несправедливом образе действий, или в трусости, или в невоздержности есть середина, избыток и недостаток: выходило бы в таком случае, что есть середина в самом избытке или в самом недостатке и что есть избыток избытка и недо¬статок недостатка. Как не может быть в умеренности или мужестве избытка или недостатка, ибо здесь именно середина и есть в известном смысле крайнее совершен-ство, точно так же и в указанных пороках не может быть избытка или недостатка, а всякое порочное дей¬ствие ошибочно (дурно). Вообще говоря, как нет сре¬дины в самом избытке и в недостатке, так нет и в сре¬дине избытка или недостатка.
КНИГА V
О СПРАВЕДЛИВОСТИ
§ 8. Некоторым кажется, что воздаяние равным безусловно справедливо… Однако воздаяние равным
462
нельзя подвести ни под понятие распределяющей спра-ведливости, ни под понятие уравнивающей… Это по-нятие справедливости многому противоречит, напри¬мер если должностное лицо прибьет кого-либо, то его нельзя также побить, а если кто побил должностное лицо, то такого должно не только побить, но и наказать строго. Притом велика разница произвольного от не-произвольного, хотя, однако, общественные отношения, имеющие дело с обменом, поддерживаются именно этим видом справедливости, воздаянием равным, которая имеет в виду пропорциональность, но не равенство, ибо общество держится тем, что каждому воздается пропор-ционально его деятельности; при этом или стараются воздать за зло злом, и если подобное воздаяние невоз-можно, то такое состояние считается рабством, или же за добро добром, если же нет, то, значит, за услуги не воздается равною услугой, а государство именно и дер-жится подобными взаимными услугами… В том и со-стоит специальное свойство благодарности, чтобы полу-чивший одолжение не только отвечал услугою, но и сам начал с одолжения… Например… архитектор должен пользоваться работой сапожника, а этому в свою оче¬редь воздавать собственным трудом. Сказанное возмож¬но, если сперва найдена непропорциональная мера равенства, и затем уже будет совершено воздаяние равным; если этого нет, то обмен будет неравный и не может состояться, ибо ведь ничто не мешает работе од¬ного быть более ценною, чем работа другого, а их-то и нужно приравнять. То же самое замечается и в других искусствах и ремеслах; они взаимно уничтожались бы, если бы работник не производил чего-либо, имеющего количественную и качественную ценность, и если бы принимающий работу не принимал ее как определен¬ную количественную и качественную ценность. Два врача не могут создать общество, а врач и земледелец и, вообще говоря, люди, занимающиеся различным и не¬равным, могут создать его, но их-то работу и нужно приравнять. Поэтому все подлежащее обмену должно быть известным образом сравнимо; для этого-то и вве¬дена монета, ставшая в известном смысле посредником. Она все измеряет и определяет, насколько один пред-
463
мет превышает другой ценностью, например сколько пар сапог равны по ценности одному дому или пропи¬танию одного человека, и показывает, в каком отноше¬нии работа архитектора находится к работе сапожника и сколько следует дать пар сапог за дом или пропита¬ние. Если же пропорция не соблюдена, то невозможен обмен, невозможны общественные отношения; а воз¬можны они лишь в том случае, когда в предметах об¬мена есть известного рода равенство. Итак, все пред¬меты должны, как сказано ранее, измеряться чем-либо одним. Этим в действительности служит нужда, кото¬рая все соединяет, ибо если бы люди ни в чем не нуж¬дались или же нуждались не в одном и том же, то не было бы обмена или взаимного обмена; монета же яви¬лась как бы представителем нужды по всеобщему со¬глашению. Отсюда-то и ее название — nomisma 19, ибо она не по природе таковая, а по человеческому согла¬шению, и в нашей власти изменить монету и сделать ее неупотребительною.
Итак, воздаяние равным имеет место, когда найдено уравнение, когда, например, земледелец относится к са¬пожнику так же, как работа сапожника к работе зем¬ледельца. До обмена не следует представлять себе про¬порции; в противном случае оба избытка будут на од¬ной стороне. Только в том случае, когда каждый получил следуемое ему, они становятся равными между собою и сообщниками, и именно в силу того, что подобное ра¬венство может возникнуть в их отношениях. Если зем¬ледельца назвать а, пропитание — ?, сапожника — ?, то уравнивающая работа его будет 6; если бы не воздая¬ние, то невозможно было бы и самое общество.
Что нужда связывает людей в одно, явствует из того, что если б двое не нуждались друг в друге или один из двух не нуждался бы в другом, то не было б и обмена, который имеет место в том случае, когда кто-либо нуж¬дается в том, что другой имеет, например вино, в замен коего другой дозволяет вывоз хлеба. Итак, в таком слу¬чае необходимо уравнение. Что же касается обмена, возможного в будущем, нужды в коем не представ¬ляется в настоящее время, то порукой его являются, когда обмен стал необходим,, деньги; кто приносит
464
деньги, тот должен иметь возможность получить то, в чем нуждается; но и деньги подвержены изменениям, ибо не всегда имеют одинаковую ценность; однако они должны представлять собою более твердое мерило оценки, и ими должно быть все оценяемо; таким-то спо¬собом становится возможным обмен, а вместе с ним и общение. Итак, деньги, будучи мерою, делают сравни¬мыми все остальные предметы, приравнивают их; и, как невозможно общение без обмена, так невозможен обмен без уравнения ценностей и точно так же невозможно уравнение без сравнимости предметов. Говоря точно, невозможно, чтобы столь различные предметы стали сравнимыми, но для удовлетворения нужды человека это в достаточной мере возможно; для этого должна существовать по общему соглашению одна мера оценки; поэтому-то она называется nomisma, ибо деньги делают все сравнимым, благодаря тому что все измеряется деньгами.
Пусть ? будет дом, ? — десять мин, ? — ложе; пусть ? равняется половине ? (если дом стоит 5 мин) или же всему ?; пусть ложе ? равняется 1/10 части ?; ясно, что в таком случае ценность нескольких лож равняется
