время как рожденное занимает дру¬гое положение, худшее. Однако каждое становится тож¬дественным тому, за чем следует, пока следует. Таким образом, когда душа вступает в растение, то оказы¬вается как бы другой частью в растении, наиболее дерз¬кой, безрассудной и дошедшей досюда; а когда она на¬ходится в неразумном существе, то одерживает верх и правит способность ощущать; когда же вступила в человека, то это или вообще движение в разумной части, или происходящее от ума, словно она обладает собст¬венным умом и самостоятельным желанием мыслить или вообще быть в движении. Но вернемся обратно. Ко¬гда отрезают отростки или верхушки веток растения, куда уходит находящаяся в нем душа? Конечно, туда, откуда она пришла, так как она пространственно не от¬делена от него. Следовательно, она едина с началом. А если разрубить или сжечь корень, то где находящееся в корне? Оно в душе, так как не ушло в другое место. Но хотя она находится в одном и том же месте, однако она и в другом, в том случае, если возвращается. А если этого нет, она находится в другой растительной душе, так как она не втиснута в узкое пространство. Если же она возвращается, то она вступает в предшествующую ей способность. А где та? В той, что ей предшествует. А эта простирается до ума, но не пространственно, ибо она никоим образом не находится в пространстве, а тем
$5Q

более не находится в пространстве ум, так что и она не находится в пространстве. Поэтому, будучи нигде, она существует в том, что нигде, и, таким образом, она везде. Но если она, восходя вверх, останавливается по¬средине, прежде чем целиком достичь высшего, то она ведет умеренную жизнь и покоится в соответствующей части самой себя. И все это «тот» и не «тот»: тот, по¬тому что из него; не тот, потому что он дал, пребывая неизменно в самом себе. Таким образом, существует как бы вытянутая в длину жизнь; каждая из следующих по порядку частей иная, но все есть нечто непрерывное, и одно отлично от другого, но предшествующее не унич¬тожается в последующем. Таким образом, что такое вступившая в растения душа? Она ничего не порож¬дает? Она порождает то, в чем она существует.
III8,10. Что же такое единое? Потенция всех ве-щей. Если бы ее не было, то и все не существовало бы, не существовал бы и ум, первая и всеобъемлющая жизнь. А то, что находится выше жизни, есть причина жизни. В самом деле, не активность жизни, которая есть все, есть первая жизнь, а сама она как бы исте¬кает словно из источника. Представляй себе источник, который уже не имеет другого начала, но который от¬дает себя всем потокам, не исчерпываясь этими пото-ками, а пребывая спокойно сам в себе. Представляй себе также, что истоки из него, прежде чем протекать каждому в разных направлениях, пребывают еще вме¬сте, но каждый как бы уже знает, куда пойдут его те¬чения, и представляй себе жизнь огромного древа, об-нимающего собою все, в то время как начало его пре¬бывает везде неизменным и нерассеянным по всему древу и как бы расположенным в корне. Это начало, стало быть, с одной стороны, дает древу всеобъемлю¬щую многообразную жизнь, с другой же стороны, остается самим собой, будучи не многообразным, а нача¬лом многообразия жизни. И в этом нет ничего удиви¬тельного. Скорее было бы удивительным то, как много¬образие жизни возникало из того, что не было многооб¬разием, если раньше многообразия не было того, что не есть многообразие. Ведь начало не разделяется на все, что есть, так как, разделись оно, уничтожилось бы и
551

все и ничто уже не возникало бы, если бы не пребывало неизменным начало, будучи иным. Поэтому везде про¬исходит сведение к единому, и в каждой отдельной вещи есть нечто единое, к чему ты ее можешь свести. Также и все сводится к единому, которое раньше его и кото¬рое не есть еще просто единое, пока не дойдешь до та¬кого просто единого. Последнее же не сводится уже к иному. Если ты теперь постигаешь единое растения — а это и есть его пребывающее начало, — единое живого существа, единое души, единое всего, то тем самым ты в каждом случае постигаешь самое могущественное И ценное. Неужели же мы предадим сомнению и при¬знаем ничем то единое, если постигнем единое истинно сущего, то есть его начало, исток и потенцию? Во вся¬ком случае оно не есть ничто из того, началом чего оно является; однако оно таково, что ничто о нем не может сказываться — ни сущее, ни сущность, ни жизнь; оно выше всего этого. Но будет чудом постичь его вне бы¬тия. Обращая на него свой взор, наталкиваясь на него в его проявлениях, умиротворяйся и старайся больше понять его, постигая его непосредственно, и обозревай сразу величие его в том, что существует после него и благодаря ему.
ВОСХОЖДЕНИЕ К ЕДИНОМУ (ЭКСТАЗ)
VI9,9. В этом продвижении дух созерцает источ¬ник жизни, источник ума, начало сущего, причину блага, корень души, при этом они не изливаются из «того» ‘, чтобы потом его уменьшить. Оно ведь не телес¬ная масса, да иначе порождаемое было бы тленным. И вот они, произведения единого, вечны, потому что начало их пребывает неизменным, не разделяясь на них, но остается цельным. Потому и они остаются, как остается свет, если остается солнце. Мы не отрезаны от этого единого и не отделены от него, даже если вторгшаяся природа тела и привлекла нас к себе; мы дышим и сохраняемся, хотя оно и не дает ничего и, кроме того, находится от нас на расстоянии. Однако оно вечно хороводительствует, пока оно есть то, что есть. При этом мы лучше существуем, когда обращены
552

к нему, и там — наше благо, а быть вдали от него — значит быть одиноким и более слабым. Там и успокаи¬вается душа, чуждая зла, вернувшись в место, чистое от зла. Там она мыслит, и там она бесстрастна. Там — ис¬тинная жизнь, ибо жизнь здесь — и без бога — есть лишь след, отображающий ту жизнь. А жизнь там есть активность ума, активностью и порождает душа богов в безмолвном прикосновении с «тем». Она порож¬дает красоту, порождает справедливость, порождает добродетель. Этим бременеет душа, наполненная богом, и это для нее начало и конец, начало — потому что она оттуда, и конец — потому что благо находится там, и, когда она туда прибывает, она становится тем, чем она, собственно, и была. А то, что здесь и среди этого мира, есть для нее падение, изгнание и потеря крыльев 2.
Ясно, что там — благо и прирожденный душе эрос, ввиду чего эрос связывается с душами и в писаниях, и в мифах. Но так как душа есть нечто отличное от бога и в то же время от него происходит, то она по необхо¬димости любит его. И когда она находится там, она имет небесный эрос. Ибо там Афродита небесная; здесь же она становится низменной подобно блуднице. Да и всякая душа — Афродита. И об этом таинственно пове¬ствуется как смысл — и о дне рождения Афродиты и об эросе, который рожден вместе с ней. Следователь¬но, в своем естественном состоянии душа любит бога, стремясь к единению с ним, как девушка любит пре¬красного отца прекрасной любовью. Когда же она как бы ослепляется браком, вступая в становление, она меняет свою любовь на другую, земную любовь и ведет необузданную жизнь вдали от отца. Возненавидев же вновь здешнюю необузданность и очистившись от здеш-него, она снова отправляется к отцу и испытывает сча¬стье. Кому же неизвестно это состояние, тот пусть по¬размыслит о земной любви, о том, чего можно достиг¬нуть, особенно любящему, и что предметы чувственной любви тленны и вредны, что это лишь любовь к види¬мости и что они переменчивы, поскольку они не есть истинный предмет любви, не наше благо и не то, что
553 ,

мы ищем. Истинный же предмет любви находится там, с чем и надлежит соединиться тому, кто его воспринял и истинно обладает им и не только охватывает его пло¬тью. Всякий же, кто это увидел, знает, о чем я говорю, то есть как душа принимает иную жизнь, подходя сюда и уже подойдя и участвуя в нем, так что она в таком состоянии знает, что наличествует хороначальник истинной жизни и уже нет нужды в какой-либо иной жизни. Наоборот, необходимо отбросить все иное и иметь опору только в нем и только им и становиться, отбрасывая все прочее, во что мы облачены. Поэтому надо спешить выйти отсюда и негодовать на то, что приковывает нас к иному, дабы всей целокупностью нас самих охватить его и не иметь ни одной части, которой бы мы не соприкасались с богом. Таким образом, здесь можно созерцать и его, и себя самого, поскольку позво¬лено созерцать: себя самого — пребывающим в свете, полным умопостигаемого света, скорее же самим све¬том, чистым, необременительным, легким, ставшим бо¬гом, вернее, сущим богом, воспламенившимся в то мгно-вение и как бы погасшим, если тяжесть вернулась опять.
ПРОКЛ
Прокл (410—485) — самый крупный после Плотина фило¬соф неоплатонизма, виднейший представитель его афинской школы. Оставил огромное литературное наследие, насчитываю¬щее несколько тысяч страниц. В числе его произведений наибольшее значение в последующей истории философии имели сочинение «О теологии Платона», комментарии к сочи¬нениям Платона и Аристотеля, ряд произведений на рели¬гиозно-мистические темы. Важнейшим философско-теоретиче-ским произведением Прокла является сравнительно небольшой трактат «Первоосновы теологии». Это произведение, несмотря на свое название, в сущности не имеет никакого отношения к теологии (к христианскому богословию), а представляет собой спекулятивно-теоретическое сочинение, в котором автор изложил все основные идеи неоплатоновской философии. Оно было разделено Проклом на 211 тезисов, руководящих мыслей, которые сопровождаются более или менее значительными пояснениями и дополнениями. Большинство тезисов приво¬дится ниже, некоторые из них даны вместе с последующими разъяснениями или с частью их. Перевод А. Ф. Лосева.
554

ПЕРВООСНОВЫ ТЕОЛОГИИ
1 ЕДИНОЕ И МНОГОЕ
1. Всякое множество тем или иным образом прича-стно единому.
2. Все причастное единому и едино, и не едино.
3. Все становящееся единым становится единым в силу причастности единому.
4. Все объединенное отлично от того, что едино само по себе.
5. Всякое множество вторично в сравнении с еди-ным.
6. Всякое множество состоит или из объединенно-стей, или из единиц.
7. Все способное производить превосходит природу производимого.
8. Первично сущее благо и то, что есть только благо, предшествует всему, что каким-то образом при-частно благу.
9. Все самодовлеющее или по своей сущности, или по активности