из того, что пред¬шествовало и что обще тому и другому; вещь происхо¬дит из противоположного таким образом, что целое «это» становится целым «тем». Такой представляется

881

мысль Философа в первой книге «О возникновении*, где он говорит, что возникновение тем отличается от изменения, что при возникновении целое обращается в целое, а при изменении происходит не так, потому что вещи, способные к возникновению и уничтожимые, суть сами по себе простые виды сущего.

5. Против этого: ничто не мешает, чтобы следст-вие произошло от действующего без того, при наличии чего способность действующего скорее ослабевает, не¬жели усиливается. Но наличие в воздухе противопо¬ложного, что должно быть уничтожено огнем, скорее ослабляет, чем усиливает, способность огня к порожде¬нию огня. Следовательно, действующий огонь, заранее содержащий в своей способности весь способный к воз¬никновению огонь (так как, по мнению придерживаю¬щихся этого взгляда, способный к возникновению огонь есть нечто простое, не обладающее реально различ¬ными частями), смог бы породить огонь и без предпо¬лагаемой противоположности.

Исходя из этого можно привести еще другие до-воды: естественно действующее, могущее произвести некое полное следствие, производит его по необходимо¬сти, если не встречает препятствий, так как естественно действующее и не встречающее помех по необходимо¬сти воздействует на то, что оказывается в пределах его способности к действию. Это, очевидно, относится к форме, которую действующее по необходимости про-изводит и вводит, если не встречает противодей¬ствия со стороны либо другого действующего, либо испытывающего воздействие. И если естественно дей¬ствующее имеет в своей способности к действию ка¬кое-либо полное следствие, то оно по необходимости его полагает, если не встречает препятствий. А вос¬препятствовать ему может только подлежащая уничто¬жению противоположность. Если же в подлежащем уничтожению не было ничего не противоположного, которое само было бы частью сложной вещи, а целое есть противоположное, то действующее, производя не¬что, не нуждалось бы в противоположном и не нужно было бы что-то уничтожать. Ибо уничтожение нужно только для того, чтобы нечто находящееся в уничто-

882

жаемом стало принадлежать самому порожденному, так как даже его наличие больше мешает действию, нежели способствует ему. Ведь действующее не может производить иначе как уничтожая, ибо не содержит в своей способности полного следствия, а потому ему необходимо что-то уничтожить, дабы то, что принадле¬жало другой, то есть уничтожаемой вещи, стало при¬надлежать вещи порожденной; следовательно, и т. д.

6. Кроме того, приводится следующее доказатель¬ство: некая субстанция уничтожима чем-то внутренне ей присущим, как говорит Философ в пятой главе седьмой книги «Метафизики». Но никакая субстанция, которая есть простая форма, не уничтожима чем-то внутренне ей присущим. Следовательно, если некая субстанция уничтожима, то чем-то внутренне ей при¬сущим, отличным от формы. А это не что иное, как материя, как говорит Философ в той же седьмой кни¬ге: «Материя есть то, благодаря чему вещь может и быть, и не быть».

Ты скажешь, что она потому уничтожима, что со-держит противоположность. Но этот довод не имеет силы, ибо она содержит противоположное чему-то, на основании чего она уничтожима, разве что обладает чем-то внутренне ей присущим, на основании чего она содержит возможность небытия, то есть благодаря чему она может воспринять нечто противоположное себе. Именно это имеет в виду Философ, говоря там же, что «материя есть то, благодаря чему вещь может и быть, и не быть». И основание этого в том, что она способна к восприятию какой-то формы, которой она не обладает и которая противоположна имеющейся форме.

Кроме того, если материя не отлична от формы, то невозможно никакое субстанциальное изменение. Это я доказываю ссылкой на Философа, утверждающего в пятой книге «Физики», что изменение бывает из неподлежащего в подлежащее, либо из подлежащего в неподлежащее, либо из подлежащего в подлежащее. Изменение же из неподлежащего в неподлежащее не¬возможно: всякое изменение есть переход в иное со¬стояние. И тогда следует полагать так: возникновение

883

есть изменение из неподлежащего в подлежащее. Стало быть, оно бывает там, где нечто переходит в иное состояние. Но если там нет материи, которую усма¬тривают как общее подлежащее, то не происходит возникновения из неподлежащего в подлежащее и уни¬чтожение не есть переход из подлежащего в неподле¬жащее. Это значит, что в уничтожении не будет иметь места изменение из формы в лишенность, а в возник¬новении — из лишенности в форму, если подлежащим не будет там материя, ибо лишенность имеется только в пригодном подлежащем.

7. Если же ты возразишь, что возникающий или уничтожающийся огонь переходит в другое состояние, то этот довод не имеет силы, ибо от огня ничего не остается. Следовательно, огонь не переходит в другое состояние, так как переход в другое состояние есть условие сущего, как это видно из четвертой книги «Метафизики».

А если ты спросишь, почему целое не может обра¬титься в целое так, чтобы из целого возникло целое, то я отвечу, что так может вполне произойти, но не при возникновении, а скорее при пресуществлении, как хлеб превращается в тело Христово, и это превра¬щение не есть изменение, как сказано мною в четвер¬том разделе комментария.

Теперь же я отвечаю на то суждение, в котором говорится: возникновение есть изменение целого в це¬лое. Ибо следует знать, что в других изменениях, не затрагивающих субстанции, как, например, в видоиз¬менении, не происходит изменения целого в целое, так как там нет собственно целого. Однако в той мере, в какой там имеется целое, как бы акцидентально и в виде некоей совокупности, там происходит это изме¬нение целого в целое. Поэтому в седьмой книге «Мета¬физики» Философ говорит, что возникает не белизна, а белая доска. Но белая доска есть истинно целое лишь в некотором отношении, так же как куча камней не есть собственно целое, а множество частей или камней. Доска же есть нечто само по себе целое и воз¬никает как целое сама по себе, будучи сама по себе единой, сколько бы форм ни содержалось в таком самом

884

по себе едином. Ведь и огонь есть некое целое и само по себе единое сущее, которое возникло, и подобно этому вода также есть некое целое, обладающее реально отде¬лимыми частями, которые поистине образуют само по себе единое, так что именно о целом говорится, что оно уничтожается или уничтожено, когда из него воз¬никает огонь. Здесь-то и происходит так, что, можно сказать, целое превращается в целое, ибо целое, само по себе единое, возникает после уничтожения другого целого, которое поистине было единым, и вследствие этого истинно целое уничтожилось, хотя у них и оста¬лось общее подлежащее.

8. Так же во всяком роде сущего следует обнару-живать порядок сам по себе и состояние, как сказано во второй книге «Метафизики», что очевидно в отно-шении рода действующей причины. В роде же мате-риальной причины должен быть сущностный порядок, и, таким образом, среди материальных восприемлющих вещей следует предположить первое восприемлющее по существу. Но первое восприемлющее может соотно¬ситься только с первым актом, а первый акт субстан¬циален. Он же не восприемлет себя самого, а нужно, чтобы он отличался от восприемлющего. Следовательно, первое сложное будет состоять из первого восприемлю¬щего и первого акта, реально от него отличающегося.

Кроме того, нечто вызванное причиной восходит к четырем причинам, так как если бы этого не было, то получилось бы, что некая последняя причина дейст¬вовала бы без некоей предшествующей ей, или при¬шлось бы предположить, что материя сама по себе не есть причина чего-либо. Доказательство этому таково: ничто не вызвано причиной, если не обладает формой. Стало быть, если нечто не восходит ко всем четырем причинам, то следует, что оно либо не имеет дейст¬вующей или конечной причины, которые суть причи¬ны, предшествующие форме; либо если имеет их, то из этого следует, что материя не есть причина чего-либо. Здесь я доказываю так: если нечто вызванное причиной действительно вызвано причиной, то оно поистине восходит к четырем причинам. Материя же не тождественна вызванному причиной, стало быть,

885

вызванное причиной содержит в себе материю и фор¬му, которые суть две причины.

Все вызванное причиной восходит к четырем при¬чинам. Из этого следует, что либо какая-то последняя причина действовала бы без некоей предшествующей, скажем без действующей или конечной причины, либо материальная причина не есть причина. Но и то и другое невозможно. Первое невозможно потому, что в сущностно упорядоченном не может быть последнего без первого; второе же невозможно потому, что то, что имеет причиной форму, подобным образом по необхо¬димости имеет причиной и материю. Но это заранее предположено, ибо причина и вызванное причиной реально различаются. Следовательно, необходимо ус¬мотреть в способных к возникновению и уничтожимых сложных вещах материю, отличную от формы.

9. Кроме того, существующая сама по себе субстан¬ция разделяется на простую и сложную. Но сложная в отличие от простой не может сама по себе быть раз¬делена, если не будет обладать реально отличной и реально отделенной от формы частью; следовательно…

Кроме того, Августин в «Исповеди» говорит: «Две вещи сотворил ты, господи: одну, подобную тебе, а другую, подобную ничему». «Подобной ничему» он называет материю; форма же не может быть «подоб¬ной ничему». То же он говорит и в седьмой главе ком¬ментария к книге Бытия.

Кроме того, Августин доказывает, что материя есть известная перемена, ибо нужно, чтобы что-то двига¬лось, как говорит Философ. Поэтому и Комментатор5 говорит, что превращение позволяет познать материю.

На возражения я отвечаю, что если бы субстан-циальная форма была только внутренней ступенью ма¬терии, то из этого следовало бы, что по этим ступеням возникающие вещи не различались бы по виду, ибо эти ступени по своему существу тождественны треть¬ему, то есть материи…

Кроме того, бесспорно, что разумная душа не мо¬жет быть внутренней ступенью материи, ибо она сама есть предел творения.

10. Теперь следует прежде всего рассмотреть, ка^

886

кое сущее есть материя. Этому я предпосылаю некое различение возможности, ибо нечто может быть в по¬тенции двояко: или как предел, или как подлежащее, имеющееся в потенции в отношении предела. Быть может, это одна и та же потенция, но, сравниваемая с различными вещами, в одном случае называется объектной, в другом — субъектной 6, так что о суще¬ствующем подлежащем говорится, что оно находится в субъектной потенции, а та же потенция по отноше¬нию к действующему именуется объектной. Они могут, однако, быть и обособлены друг от друга, как в тво¬римых вещах, где имеется объектная, а не субъектная потенция, ибо там неч* подлежащего.

Некоторые же говорят, что материя находится только в объектной потенции, подобно тому как бе-лизна находится в объектной потенции… Но против этого говорят все вышеприведенные доводы.

И далее я рассуждаю так: кто в своей способности к действию обладает всем способным к возникновению огнем, тот может весь его и произвести. Это не пред¬полагает чего-либо самого по себе