большую сжатость.
Теперь же мы погружаемся во мрак, который выше ума, и здесь мы обретаем уже не краткословие, а пол¬ную бессловесность и бездействие мысли.
В прежних наших сочинениях изложение шло в нисходящей последовательности и в соразмерности с этим нисхождением становилось все более и более пространным; теперь же оно восходит от низшего к наивысшему и по мере восхождения приобретает все большую сжатость, а достигнув цели восхождения, и вовсе онемевает и всецело соединяется с неизреченным («Таинственное богословие», 3, 1032—1033).
ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ БОГА
Сверхсущностная троица, сверхбожественная и сверхблагая… возведи нас за пределы познания и за пределы света, на ту наивысшую вершину, где нераз¬ложимые, абсолютные и непреложные таинства бого¬словия открывают мрак таинственного безмолвия, пре¬вышающий всякий свет («Таинственное богословие»,
l, 997A).
Причина всего, сущая превыше всего, не есть нечто лишенное сущности, или жизни, или разумения, или ума; не есть тело, не имеет ни образа, ни лика, ни ка¬чества, ни количества, ни толщи, не пребывает в пространстве, незрима и неосязаема, неощущаема и не ощущает. Она ничем не возмущаема и тревожима, а равно и не волнуема какими-либо присущими веществу состояниями. Она не лишена силы, не подвержена чувственным случайностям, и свет ее не испытывает недостатка. Она не есть превращение, распад, деление, лишение, текучесть и прочие чувственные состояния
608
и не подвержена им («Таинственное богословие»,
4, 1040D).
Поднимемся еще выше и скажем, что она не есть ни душа, ни ум и не обладает ни представлением, ни мнением, ни разумением, ни мыслью и сама не есть ни разумение, ни мысль. Она неизреченна и непомыс-лима; она не есть ни число, ни устроение, ни величина, ни малость, ни равенство, ни не-равенство, ни подобие, ни не-подобие. Она не недвижна, и не двигается, и не пребывает в состоянии покоя; не обладает силой и сама не есть ни сила, ни свет; не обладает жизнью и сама не есть жизнь. Она также не есть ни сущность, ни веч¬ность, ни время. Потому до нее невозможно коснуться мыслью. Она не есть ни знание, ни истина, ни царст¬вие, ни мудрость, ни единое, ни единство, ни божест¬венность, ни благость, ни дух в том смысле, как мы его знаем, ни сыновство, ни отцовство и вообще ничто из того, что нам или всякому другому сущему ведомо. Она не принадлежит к не-сущему, но также и к сущему, и ничто из сущего не может ее познать, какая она есть, так же как сама она не может познать вещи, какие они есть. Для нее нет разумения, имени, познания; она не мрак и не свет, не заблуждение и не истина. Вооб¬ще относительно нее невозможно ни полагание, ни отрицание, ибо с нашими полаганиями и отрицаниями мы не полагаем и не отрицаем ее, ведь она превыше всякого полагания как совершенная и единственная причина всего и превыше всякого отрицания как избы-точествование полной отрешенности от всех вещей, как сущая над всем («Таинственное богословие», 5, 1046D-1048В).
Если кто-либо скажет, что некоторым святым не-посредственно являлся сам бог, пусть он из Священно¬го писания уразумеет и другое: что сокровенное божие никто не видел и не увидит, богоявления же правед¬никам свершались через боголепные и соразмерные им видения и изъяснения. Всемудрое же слово божие справедливо именует богоявлением видение, которое изъявляло собой как бы через образ безобразное, бо¬жие подобие, ибо оно возводит созерцающих к божест¬венному; через него созерцающие, сподобясь божест-
UU9
венного озарения, свято посвящаются также во что-то из божественного. И в такие-то божественные видения славные праотцы посвящаемы были через посредство сил небесных («О небесной иерархии», 4, 3, 180).
БОГ КАК ТОЖДЕСТВО СВЕТА И МРАКА,
ПОЗНАВАЕМОСТИ И НЕПОЗНАВАЕМОСТИ,
ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТИ И ИММАНЕНТНОСТИ
Божественный мрак — это тот недосягаемый свет, в котором, как сказано в Писании, обитает бог. Свет этот незрим по причине чрезмерной ясности и недося¬гаем по причине преизбытка сверхсущностного свето-лития, и в этот мрак вступает всякий, кто сподобился познавать и видеть бога именно через не-видение и не-познавание, но воистину возвышается над видением и познаванием, зная то, что бог — во всем чувственном и во всем умопостигаемом, и возглашая вместе с псал-мопевцем: «Дивно знание твое для меня, укреплено оно, и не могу я подняться к нему» (Письма V, «По-слание к священнослужителю Дорофею», 1074А).
воссоздавая это благолепие в себе, оно делает из своих причастников изображения божества или как бы чрез¬вычайно ясные и незамутненные зеркала, способные отразить начальный свет и излучение первобожествен-ности; зеркала эти, свято восприняв доверенное им озарение, незамедлительно и безо всякой зависти от¬дают его последующим сообразно с богоначальными законами. Ибо ни тем, кто свято совершает посвяще¬ние, ни тем, над кем оно свято совершается, безуслов¬но, не дозволено в чем бы то ни было погрешить против священных установлений своего таинственноначалия, если они устремляются к божественной ясности, свя-щеннолепно созерцают ее и воссоздают в себе через сообразование с каждым из священных умов. Поэтому тот, кто говорит о священноначалии, разумеет под ним некоторый священный мирообъемлющий порядок, ко¬торый есть образ богоначальной красоты и который осуществляет через ряды священноначального устрое¬ния и знания таинства своего просветления, в меру возможного уподобляясь своему началу («О небесной иерархии», 3, 1—2, 164D — 165В).
ИЕРАРХИЯ (СВЯЩЕННОНАЧАЛИЕ) КАК СМЫСЛОВАЯ СТРУКТУРА МИРА
Священноначалием я называю священное устрое-ние, знание и действование, в меру возможного упо-добляющие себя богообразию и в силу сообщенных им от бога озарений ведущие нас к богоподражанию по¬средством некоего соответствия.
Подобающая богу красота, неразложимая, благая, таинственноначальная, безусловно, не входит в смеше¬ние ни с каким неподобием; и все же она способна уделять каждому по его достоинству долю своего света и каждого приводить в божественнейшем таинстве посвящения к созвучию со своим неизменяемым ликом.
Итак, цель священноначалия есть уподобление богу и соединение с ним в меру возможного, и в боге оно имеет наставника всего священного знания и действо-вания. Непрестанно сосредоточивая созерцание на его божественнейшем благолепии и в меру возможного
610
ОБ ИМЕНАХ БОЖИИХ
ГЛАВА I
КАКОВА ЦЕЛЬ КНИГИ И КАКОВО ПРЕДАНИЕ ОБ ИМЕНАХ БОЖИИХ
§ 5. И если в самом деле оно превосходит всякое слово и всякое познание и пребывает превыше всякого ума и естества, все же существующее обнимает и схва¬тывает, соединяет и предвосхищает, само же ничем не объемлется, не поддается ни чувственному восприятию, ни воображению, ни размышлению, ни наименованию, ни слову, ни осязанию, ни познанию, то каким обра¬зом мы можем вести испытующую речь о божествен¬ных именах, когда мы доказали неизреченность и сверхсущность божества?..
Итак, для возлюбивших Истину превыше всякой истины непозволительно прославлять сверхсущностней-шее богоначалие, которое превыше благости и бытия, ни
611
как логос или мощь, ни как разум, или жизнь, или бы¬тие, но скорее как превосходящее и исключающее вся¬кое условие, движение, жизнь, воображение, мнение, именование, речь, рассуждение, мышление, сущность, состояние, основание, единение, границу, безгранич¬ность или вообще что-либо существующее.
Поскольку же он, по самому своему бытию, как сущность благости, является причиной всего существу¬ющего, то из всех последствий этой причины его сле¬дует прославлять как богоначальное обоснование добра, Ведь в самом деле он является средоточием всего; все от него зависит, все им предваряется и им заключа¬ется.
§ 6. И вот, поняв это, богословы восхваляют его как безымянного и в то же время как носителя всякого имени…
И они даже утверждают, что оно пребывает в умах, и в душах, и в телах, на небе и на земле и, будучи в себе самом, одновременно пребывает во Вселенной, вокруг Вселенной, над Вселенной, над небом; что оно сверхсущность, солнце, звезда, огонь, вода, ветер, роса, облако, цельная скала, камень; что оно все, что суще¬ствует, и опять-таки ничего из того, что существует.
§ 7. Итак, следовательно, всепричине и сверхсущ¬ности всего подобает безымянность ив то же время наименование всем тем, что существует, чтобы дейст¬вительно быть всеобщим царством, средоточием всего того, что к нему устремляется как к своей причине, началу и цели.
ГЛАВА II
О СОЕДИНЯЮЩЕМ И РАЗЛИЧАЮЩЕМ БОГОСЛОВИИ И О БОЖЕСТВЕННОМ ЕДИНСТВЕ И РАЗЛИЧИИ
§ 2. Мы утверждаем, что богословие иногда поль¬зуется понятиями обобщающими, иногда же различа¬ющими, и незаконно было бы ни обобщающее разде¬лять, ни разделяющее СЛИВРТЬ.
§ 3. Итак, обобщающими именами, принадлежа-щими целому божеству… суть: сверхблаго, сверхбоже¬ство, сверхсущность, сверхжизнь, сверхмудрость, кото¬рые через превосходство выражают отрицание, а также
612
те имена, которые выражают причину: благо, красота, сущее, жизнезарождение, мудрость, равно как те, ко¬торые являются благовидными дарами божества, кото¬рое само именуется причиной всего благого.
§ 7. Ибо все божественное, поскольку оно нам от-крывается, мы познаем единственно по причастию; по¬стигнуть же то, каким оно само в себе является в са¬мом начале и основании, превосходит возможности всякого существа, разума и познания. Например, если мы называем сокровенное сверхсущностным богом, или жизнью, или сущностью, или светом, или логосом, то мы постигаем своим умом не что иное, как из него к нам исходящие силы, обоживающие, осуществляю¬щие, животворящие и умудряющие. К самому же со-кровенному мы устремляемся, отрешаясь от всякой умственной деятельности, ибо никто не созерцает его самого как обожение жизни или сущность, которые едва похожи на от всего отличающуюся и все превосхо¬дящую причину.
ГЛАВА IV
О БЛАГЕ, СВЕТЕ, КРАСОТЕ, ЛЮБВИ (ЭРОСЕ),
ЭКСТАЗЕ, РЕВНОСТИ И О ТОМ, ЧТО ЗЛО НЕ БЫТИЙНО,
НЕ ПРОИСХОДИТ ИЗ БЫТИЯ И НЕ В СУЩЕСТВУЮЩЕМ
§ 1. Итак, как бы там ни было, теперь приступим к рассмотрению имени благого, которым богословы отвлеченно именуют пребожественное божество, назы¬вая богоначальное бытие благим, чтобы, как мне ка¬жется, отделяя его от всего существующего, выразить, что благо, будучи благим по существу, самим своим существованием распространяет благость на все су¬ществующее. Ибо как наше солнце не рассуждает или предпочтительно выбирает, но в силу самого своего существования освещает все, что в меру своих сил спо¬собно приобщиться к его свету, так и благо, которое превосходит солнце, подобно тому как запредельный образ превосходит слабое свое изображение, проливает его на все существующее в меру его восприимчивости. Ими же питаются все умопостигаемые и разумные сущности, силы и энергии; благодаря им существует и обладает неисчерпаемой и неизменной жизнью все,
613
что свободно от всякого тления и смерти,
