от современной ей европейской средневековой философии византийская философия характеризовалась значи¬тельно лучшим знанием античного философского наследия (поскольку Византия в отличие от Западной Европы не знала перебоя в культурной преемственности). К тому же подавляю¬щая часть античного философского наследия была написана на греческом языке, который был государственным языком Византии. Вместе с тем здесь, в условиях сильной централи¬зованной власти, имело место значительно большее, чем в За¬падной Европе, давление христианской догматики на фило¬софскую мысль.

В нижеследующих отрывках византийская философия представлена именами Иоанна Дамаскина, Михаила Пселла и Иоанна йтала. Все эти отрывки подобраны и переведены с греческого С. С. Аверинцевым.

ИОАНН ДАМАСКИН

Иоанн Дамаскин (ок. 675 — ок. 750) — византийский бого¬слов и поэт Иоанн Мансур из Дамаска — знаменует собой историко-философскую веху: завершение патриотической эпохи и начало схоластической. Историческая ситуация в Византии, сложившаяся к VIII в., требовала перехода от свободной и фрагментарной спекуляции в платоновском духе к аристотелев¬ской логической систематизации. Церковное вероучение было выработано; требовалось обработать и формализовать его, соотнеся с ним тезисы античной философии и данные отдель¬ных наук. Уже Леонтий Византийский (ум. в 543 г.) ставил на место патриотического умозрения метод скрупулезного рас¬членения понятий и отыскания нового понятия; Иоанн Да¬маскин впервые перенес этот метод на все содержание хри¬стианского вероучения, предвосхитив этим «Суммы» Фомы

621

Аквинского. Главный труд Иоанна — «источник знания»; он распадается на две части — аристотелиански окрашенную «Диалектику» и «Точное изложение православной веры». «Точ¬ное изложение православной веры» было еще в XII в. пере¬ведено на латинский язык Бургундионом из Пизы и послу¬жило моделью для поздней схоластики (в частности, для Петра Ломбардского, Альберта Великого и Фомы Аквинского). «Источник знания» в целом был важнейшим авторитетом и для мыслителей Древней Руси, Грузии и других христианских стран. Иоанну принадлежат также полемические сочинения по актуальным богословским вопросам, проповеди и стихотворные гимны. Приводимые ниже отрывки из различных произведений Дамаскина, расположенные по возможности тематически, пере¬ведены по названному изданию /. Migne (Seria greca, t. 94—95) С. С. Аверинцевым.

ШЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЙ ФИЛОСОФИИ Философия есть познание сущего, поскольку оно сущее, то есть познание природы сущего. И еще: фи¬лософия есть познание вещей божественных и челове¬ческих, то есть видимых и невидимых. Далее, фило¬софия есть помышление о смерти, как произвольной, так и естественной. Ибо о жизни можна говорить в двояком смысле: во-первых, это естественная жизнь, которой мы живем; во-вторых, произвольная, которой мы страстно привязываемся к настоящей жизни. Так же двояка и смерть: во-первых, естественная, то есть отделение души от тела; во-вторых, произвольная, ко-гда мы проникаемся презрением к настоящей жизни и устремляемся к будущей.

Далее, философия есть уподобление богу. Уподо¬бляемся же мы богу через мудрость, которая есть ис¬тинное познание блага; и через справедливость, кото¬рая есть нелицеприятное воздаяние каждому должного; и через праведность, которая превышает меру справед¬ливости, иначе говоря, через доброту, когда мы благо¬детельствуем нашим обидчикам. — Философия есть ис¬кусство искусств и наука наук, ибо философия есть начало всякого искусства. Через нее изобретается всякое искусство и всякая наука… Далее, филосо¬фия есть любовь к мудрости; истинная же мудрость есть бог. А потому любовь к богу есть истинная философия.

622

Разделяется же философия на умозрительную и практическую. Умозрительная в свою очередь делится

на богословие, фисиологию и математику; практиче-ская же — на этику, домостроительство и политику.

Умозрительная часть упорядочивает знание. К бо-гословию принадлежит уразумение бестелесного и не-вещественного, прежде всего бога, невещественного по самой своей сущности, а затем ангелов и душ. Фисио-логия есть познание вещей телесных, непосредственно данных, каковы животные, растения, камни и прочее того же рода. Математика же есть познание вещей, ко¬торые сами по себе бестелесны, но усматриваются в телах, каковы числа и звуковые сочетания, а также геометрические фигуры и движение светил… Все это занимает среднее положение между телесным и бесте¬лесным…

Практическая же часть философии толкует о до-бродетелях. Она упорядочивает нравы и учит, как распоряжаться собственной жизнью; если она предла-

гает законы одному человеку, она именуется этикой; если целой семье — домостроительством; если городам и землям — политикой («Диалектика», 3, pg 94, 534В-535В).

О СУЩЕМ, СУБСТАНЦИИ И АКЦИДЕНЦИИ

Сущее есть общее имя всего, что есть, и оно под-разделяется на субстанцию и акциденцию. Субстанция есть более важное начало, ибо имеет свое существова-ние в себе самой, а не в другом. Акциденция же есть то, что не способно существовать в себе самом, а со-зерцается в субстанции. Субстанция есть под-лежащее, как бы материя вещей… Так, медь и воск — субстан¬ция, а фигура, форма и цвет — акциденция. Тело есть субстанция, цвет его — акциденция, ибо не тело нахо¬дится в цвете, а цвет в теле; не душа в знании, а зна¬ние в душе… Не говорят «тело цвета», а «цвет тела», не «душа знания», а «знание души», не «воск формы», а «форма воска». Притом же цвет, знание и форма из¬меняются, а тело, душа и воск пребывают теми же самыми, ибо субстанция не меняется…

623

Потому определение субстанции таково: субстанция есть вещь самосущая и не нуждающаяся для своего бытия в другом. Акциденция же есть то, что не может существовать в самом себе, а имеет свое бытие в дру¬гом. Бог и все его творения суть субстанция; впрочем, субстанция бога сверхсубстанциальна. Но есть и суб¬станциальные качества («Диалектика», 4, pg94,535 С —

537В).

Все сущее либо сотворено, либо не сотворено. Если сотворено, то, безусловно, подвержено переменам; ибо, коль скоро оно через перемену получило бытие, оно, безусловно, остается подвластным переменам и либо гибнет, либо произвольным действием становится иным. Если же не сотворено, то по необходимости также, бе¬зусловно, неизменяемо: ведь у вещей, бытие которых противоположно, образ бытия и свойства также проти¬воположны. Но разве кто-нибудь станет нам возражать, если мы скажем, что не только все сущее, чувственно нами воспринимаемое, но и ангелы изменяются, ста¬новятся иными, различным образом движутся; да, это так, вещи умопостигаемые, как-то: ангелы, души и демоны — изменяются по воле своей, преуспевая в добре и удаляясь от добра, напрягаясь или ослабляясь, а прочие вещи изменяются через рождение и распад, увеличение или уменьшение, или через изменение свойств, или через пространственное перемещение. Итак, все подверженное изменениям, безусловно, со¬творено. Все сотворенное, безусловно, сотворено кем-то. Творцу же необходимо быть несотворенным; ибо если он сотворен, то, безусловно, кем-то, и так далее, пока не дойдем до чего-то несотворенного. Но если творец не сотворен, то он, безусловно, неизменяем. К кому же может относиться сказанное, как не к богу? («Точное изложение православной веры», I, 3, pg 94, 796).

БОГ КАК БЕСКОНЕЧНОЕ БЫТИЕ, ЕГО НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ И ОТНОШЕНИЕ К МИРУ Бог объемлет в себе все бытие как некая безбреж¬ная и беспредельная пучина сущности («Точное изло¬жение православной веры», I, 9, pg 94, 836В),

624

Одно лишь божество неописуемо, ибо оно безна-чально, бесконечно и всеобъемлюще, само же не объ-емлется никаким постижением, ибо оно одно непости-жимо и беспредельно, никому неведомо и созерцаемо самим собой («Точное изложение православной веры», I, 13, pg 94, 853В).

Количество или конечно, или бесконечно. Конечное есть то, что может быть измерено или исчислено; бес-конечное же в силу некоей преизбыточности превосхо-дит всякую меру и всякое число («Диалектика», 49, pg 94, 625D — 628А).

Един бог, едино первоначало всех вещей, и нет иного; едино сверхбожественное божество, едина сверхсущностная сущность, сверхблагое благо, пучина беспредельной и безграничной сущности («О правом образе мыслей», I, pg 94, 1424В).

Бог не есть ничто из того, что есть: не потому, что он не есть, а потому, что он превыше всего сущего и превыше самого бытия («Точное изложение православ-ной веры», I, 4, pg 94, 800В).

Бог привел все из не-сущего в бытие: одно, как-то: небеса, землю, воздух, огонь и воду — из не-бывшего прежде вещества; другое — из этих уже созданных им веществ, как-то: животных, растения и всякое семя, ибо повелением творца эти последние были созданы из земли, воды, воздуха и огня («Точное изложение пра-вославной веры», II, 5, pg 94, 880А).

ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

Сотворил бог человека… как бы некий второй мир: малый — в великом («Точное изложение православной веры», II, 12, pg 94, 921 А).

Человек есть малый мир: ведь он наделен как ду¬шой, так и телом и представляет собой средину между умом и материей; он связует собой зримое и незримое, чувственное и умопостигаемое творение («О двух во-лях во Христе», 15, pg 95, 144В).

Душа есть сущность живая, неразложимая, бесте-лесная, по природе своей незримая для телесных очей,

625

бессмертная, наделенная разумом и умом, фигуры не имеющая; она пользуется телом как орудием; телу же сообщает жизнь, возрастание, чувства и спо-собность рождения, обладая умом не как чем-то отлич¬ным от себя, а как чистейшей своей частью («Точное изложение православной веры», II, 12, pg 94,

924В).

Правит душой и плотью ум; ум же есть чистейшая часть души («Точное изложение православной веры»,

III, 6, pg 94,1005В).

Тело и душа созданы вместе, а не так, что одно раньше, другое позже, согласно измышлениям Ориге-на1 («Точное изложение православной веры», II, 12,

pg94,921A).

МИХАИЛ ПСЕЛЛ

Византийский политический деятель, философ и ученый-энциклопедист Михаил Пселл (1018—1096) писал по вопросам философии, теологии, филологии, математики, астрономии, ме¬дицины, грамматики, права и других дисциплин. С него начи¬нается линия поздневиаантийского платонизма, идущая через Итала к Плифону. В сочинениях Пселла причудливо переме¬шаны компиляция и оригинальное творчество, рационализм и мистика, устремление к античным истокам и лояльность к цер¬ковному учению. Он иронизирует над монахами, предающими Платона анафеме, но спешит заявить, что отбирает из сокро¬вищницы языческой мысли только сообразное с богословием, «как это делали Григорий и Василий, великие светочи церкви» (Pg 122, 765