А —В, пер. Е. Э. Гранстрем). Он может трезво рассуждать о необходимости отыскивать не метафизические, а естественные причины вещей, — если бог есть «конечная причина» землетрясений, то их «ближайшая причина» все же природа (Pg 122, 765 А — В), — а затем возвращаться к неопла¬тонической мистике единого. Он может издеваться над магией, составляя в то же время специальный трактат о магических свойствах драгоценных камней. Эта противоречивость Пселла — зеркало противоречивости всей византийской философии, стояв¬шей под знаком духовного двоевластия античной и библейской

традиций.

Очень важна роль Михаила Пселла в истории логики: он работал над проблемами логической символики и мнемоники (его- «логический квадрат» был усвоен через схоластику евро¬пейской мыслью), над вопросом о равносильности предложе¬ний, над приемами отыскания «среднего термина» в связи с задачей нахождения посылок и т. п.

Перевод отрывка сделан по названному выше 122-му тому греческой патрологии С. С. Аверинцевым.

626

РАЗНООБРАЗНЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ

61.. О материи. Материя есть вещь, если можно так выразиться, нематериальная, ибо она скрыта от чувст-венного восприятия и доступна лишь мысли. Она есть последняя ступень в иерархии бытия, не имеет ни формы, ни вида, ни фигуры; это несущностная сущ¬ность и бессубстанциальная субстанция. Ведь если отнять у тел их качества, отношения, состояния, мо-‘дусы, движения*, изменения и все прочее, то останется материя (Pg 122, 725).

73. Есть ли материя благо? Философ Платон в «Ти-мее» объявляет материю как бы матерью и кормилицей при рождении благих вещей, соучастницей творческого акта; но в речах элейца он рисует материю первопри-чиной мирового неустройства. В то же время в диалоге, называемом «Филеб», он утверждает, что материя про-исходит от бога, содержит в себе бога и поэтому есть благо. — Однако философ Прокл полагает, что материя не есть ни добро, ни зло. Поскольку это низшая сту¬пень в иерархии бытия, далеко отстоящая от благого первоначала, она не есть благо; однако же в качестве причины творческого акта ее приходится признать бла-гом; в итоге он полагает материю между добром и злом и именует ее необходимостью (Pg 122, 732—733).

ИОАНН ИТАЛ

Иоанн Итал (2-я половина XI в.), ученик Михаила Пселла и его преемник в сане «консула философов», в отличие от своего учителя вступил в прямой конфликт с церковной орто¬доксией: его учение было официально предано анафеме на церковном соборе 1082 г. В православном Синодике на первое воскресенье великого поста Иоанну Италу было вменено в вину отрицание воплощения бога-логоса и принятие платоновской доктрины об идеях, отягощенное признанием предвечности идей и материи:

«…Пытающимся диалектическими словесами оспаривать естество и положение о преестественном новом делении двух естеств: бога и человека — анафема… Учащим о безначальной материи и идеях или о бытии, собезначальном содетелю всех и богу, и что небо, земля и прочие творения — присносущны и безначальны и пребывают неизменными, — анафема.

…При помощи иных мифических образов переделывающим от себя самих нашу образность, и принимающим платонически идеи как истинные, и говорящим, что самосущная материя

627

отделяется от идей, и открыто отметающим самовластие содё-теля, приведшего все от не-сущего к бытию и как творца, гос-подственно и владычески положившего всему начало и ко¬нец, — анафема… Эллинским и инославным догматам и уче¬ниям, введенным вопреки христианской и православной вере Иоанном Италом и его учениками, участниками его скверны, или противным кафолической и непорочной вере православ¬ных, — анафема» (пер. А. Ф. Лосева по изданию Ф. Успенского «Синодик в неделю православия». Одесса, 1893, стр. 14, 16, 18). Это не вполне ясное свидетельство крайне интересно. Трудность состоит в том, что сохранившиеся произведения Иоанна Итала часто противоречат ему и рисуют мыслителя гораздо более ортодоксальным христианином. По-видимому, взгляды Итала были уже и внутри себя противоречивыми (как это верно относительно его учителя Пселла), причем наиболее лояльные аспекты его мировоззрения реализовались в его текстах, а наиболее радикальные — в устном учении; очевидно, что и тексты прошли в рукописном предании некий «цензур¬ный» отбор, оставивший только менее опасные для ортодоксии сочинения. Наконец, следует считаться и с тем, что не все написанное Италом и сохранившееся в традиции опубликовано. Приведенный ниже отрывок взят из книги: «Иоанн Итал. Сочинения» (Тбилиси, 1966, стр. 208—209). Перевод с грече¬ского С. С. Аверинцева.

О ТОМ, КАКИМ ОБРАЗОМ МЫ ВОСКРЕСНЕМ С ПРИСУЩИМИ НАМ ПЛОТНЫМИ МАТЕРИАЛЬНЫМИ

ТЕЛАМИ

По вопросу, вызвавшему у тебя недоумение, — должны ли тела наши векреснуть со своей настоящей материей и формой — я имею сказать следующее.

Если любая телесная вещь состоит из материи и формы, то одно из них первенствует, а другое уступа-ет: первенствует форма, уступает же материя (ибо каждая вещь отличается от всех других по своей фор¬ме); ведь очевидно, что вещь есть то, что отличает ее от всех других. Так, человек именуется человеком не по своей материи, ибо не она отличает его от быка или от коня, а форма: «живое существо, разумное, смертное», и это есть то, благодаря чему он человек. Потому мате¬рия именуется у старых философов не-сущее 1. Но то, что есть не-сущее, — как может оно быть человеком, или конем, или другим существом того же рода? Нет, коль скоро было показано, что материя — это не-су¬щее, а форма — сущее, то человек на самом деле есть

628

форма, и форма есть то, что пребывает в нас с самого зарождения и до полного распада неизменным и устой-чивым, в то время как материя в нас не остается преж-ней, например ногти или волосы. Но, расставшись с прежней материей, мы остаемся теми же, в то время как с утратой формы мы не остаемся теми же; мате¬рия все время распадается, но мы не подвергаемся рас¬паду, пока пребывает форма. Но если распад постигнет последнюю, то равным образом произойдет и распад нас самих, ибо мы суть форма.

Таким представляется мне решение и для вышеназ-ванного вопроса. Ведь в льва, в пса или в любое дру¬гое животное переходит не наша форма, а, без сомне¬ния, наша материя, которую размышление представило как не-сущее. Но коль скоро форма пребывает той же самой и пребудет и тогда, а к тому же окажется и ка¬кая-нибудь материя, готовая воспринять эту форму, очевидно, что форма не станет другой из-за смены материи. Поскольку же показано, что материя есть не-сущее, а форма — сущее, также и смена постигнет только не-сущее, но никоим образом не сущее. Послед¬нее же есть сущность и сущностность всякой вещи, как то было сказано. Итак, наши тела воскреснут, и нет никакой помехи этому, коль скоро налична не замкну¬тая в их пределах материя.

АРМЯНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Начало философской мысли в Армении восходит к древ¬нейшим временам. По античным источникам армянский царь Тигран II и его сын Артаваад (I в до н. э.) покровительство¬вали философам, ученым и поэтам. Армения стала в дальней¬шем одной из первых стран, принявших христианство в каче¬стве государственной религии (в самом начале IV в.). После того, как выдающийся ученый и мыслитель Месроп Маштоц в 405 г. создал армянскую национальную письменность, на армянском языке появились многие литературно-художествен¬ные и научно-философские произведения. Особое значение имело то обстоятельство, что в V—VI вв. на армянский язык были переведены важнейшие труды античных философов и ученых — Аристотеля, Платона, Зенона, Филона Александрий-ского и др. Некоторые из этих трудов сохранились только в армянском переводе (в том числе «Определения» Гермеса Трисмегиста, «Апология» Аристида, некоторые трактаты Фи-лона Александрийского).

Одним из направлений философской мысли средневековой Армении в эпоху раннего феодализма (IV—IX вв.) стала пат-ристика, в частности апологетика — философия отцов армяно-грегорианской церкви, обосновывавших христианское вероуче¬ние в борьбе против ересей и языческих религиозных пред¬ставлений’ (особенно зороастризма). В дальнейшем, когда армянская церковь отказалась принять постановление Халке-донского собора (451 г.) о двух природах Христа и отошла от вселенской церкви, армянская патристика стала уделять боль¬шое внимание обоснованию доктрины монофизитизма (учения о единой, только божественной природе Христа). Однако ре¬шающее значение в процессе формирования армянской фило¬софии имело эллинофильское направление, ориентировавшееся на произведения и идеи греческих философов. Оригинальные труды и переводы деятелей этого направления сыграли боль¬шую роль в формировании светской, научной философии и в

630

разработке армянской философской терминологии. В V—VII вв. особенно влиятелен был неоплатонизм. Кроме этих течений в армянской философской мысли средневековья существовало направление, которое можно назвать естественнонаучным. Представители этого направления стремились примирить античную науку и философию, как и достижения армянских ученых с положениями христианского вероучения.

Значительное распространение в эпоху развитого феода-лизма получило номиналистическое направление.

Читатель найдет на нижеследующих страницах некоторые образцы армянской философской мысли средневековья (V— XIV вв.), почерпнутые из произведений виднейших предста-вителей указанных направлений. Большая часть приводимых ниже фрагментов публикуется в русском переводе впервые. Переводы сделаны на основе рукописей, хранящихся в Ереване в фондах «Матенадарана» — Института древних рукописей. Составление раздела, вступительных очерков и перевод текстов с древнеармянского принадлежат С. С. Аревшатяну.

ЕЗНИК КОХБАЦИ

Видный философ, церковный деятель и переводчик Езник Кохбаци — наиболее яркий представитель апологетики и Арме-нии. Родился в 80-х годах IV в. в селе Кохб (отсюда и про¬звище Кохбаци, Кохбский). Был учеником и сподвижником изобретателя армянского алфавита М. Маштоца, вместе с ним перевел с греческого на армянский язык Библию и целый ряд трудов догматического и научно-философского содержания. Его перу принадлежит философский трактат «Опровержение ересей» (или «Опровержение лжеучений»), один из древней¬ших памятников армянской философской мысли. В нем дается философское обоснование христианской догматики и разверну— тая критика языческих философских теорий древности и «еретических» учений, распространенных в христианском , мире