международное право. Как существа, живущие в обще¬стве, -существование которого нуждается в охране, они имеют законы, определяющие отношения между прави¬телями и управляемыми: это право политическое, Есть
540

у них еще законы, коими определяются отношения всех граждан между собою: это право гражданское.
Закон, говоря вообще, есть человеческий разум, по¬скольку он управляет всеми народами земли; а поли¬тические и гражданские законы каждого народа дол¬жны быть не более как частными случаями приложе¬ния этого разума.
Эти законы должны находиться в таком тесном соот¬ветствии со свойствами народа, для которого они уста¬новлены, что только в чрезвычайно редких случаях за¬коны одного народа могут оказаться пригодными и для другого народа.
Необходимо, чтобы законы соответствовали природе и принципам установленного или установляемого пра¬вительства, имеют ли они целью устройство его, что составляет задачу политических законов, или только поддержание его существования, что составляет задачу гражданских законов.
Они должны соответствовать физическим свойствам страны, ее климату — холодному, жаркому или умерен¬ному, качествам почвы, ее положению, размерам, об¬разу жизни ее народов — земледельцев, охотников или пастухов, степени свободы, допускаемой устройством государства, религии населения, его склонностям, бо¬гатству, численности, торговле, нравам и обычаям; на¬конец, они связаны между собой и обусловлены обстоя-тельствами своего возникновения, целями законодателя, порядком вещей, на котором они утверждаются. Их нужно рассмотреть со всех этих точек зрения.
Это именно я и предполагаю сделать в настоящей книге. В ней будут исследованы все эти отношения; совокупность их образует то, что называется Духом за¬конов.
Есть три образа правления: республиканский, мо-нархический и деспотический.
Республиканское правление — это то, при котором верховная власть находится в руках или всего народа, или части его; монархическое — при котором управляет один человек, но посредством установленных неизмен¬ных законов; между тем как в деспотическом все вне всяких законов и правил движется волей и произволом
541

одного лица (стр. 163—169). В монархиях политика со-вершает великие дела при минимальном участии добро¬детелей, подобно тому как самые лучшие ‘машины со¬вершают свою работу при помощи минимума колес и движений. Такое государство существует независимо от любви к отечеству, от стремления к истинной славе, от самоотвержения, от способности жертвовать самым дорогим и от всех героических добродетелей, которые мы находим у древних и о которых знаем только по рассказам.
Законы заменяют здесь все эти добродетели, став¬шие ненужными; государство освобождает всех от них: всякое действие, не производящее шума, там в некото¬ром смысле остается без последствий (стр. 182).
Честь, т. е. предрассудки каждого лица и каждого положения, заменяет в нем, [монархическом правле¬нии], политическую добродетель, о которой я говорю выше, и всюду ее представляет. Честь может там вдох¬новлять людей на самые прекрасные деяния и в соеди¬нении cf силою законов вести их к целям правительства не хуже самой добродетели (стр. 183).
Как для республики нужна добродетель, а для мо¬нархии честь, так для деспотического правительства нужен страх. В добродетели оно не нуждается, а честь была бы для него опасна (стр. 185).
Политическая свобода состоит совсем не в том, чтобы делать то, что хочется. В государстве, т. е. в об¬ществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть.
Необходимо уяснить себе, что такое свобода • и что такое независимость. Свобода есть право делать все, что дозволено законами/Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане (стр. 288—289).
Если справедливо, что характер ума и страсти серд¬ца чрезвычайно различны в различных климатах, то законы должны соответствовать и различию этих стра¬стей, и различию этих характеров.
542

Холодный воздух производит сжатие окончаний внешних волокон нашего тела, отчего напряжение их увеличивается и усиливается приток крови от конеч¬ностей к сердцу. Он вызывает сокращение этих мышц и таким образом еще более увеличивает их силу. На¬оборот, теплый воздух ослабляет наружные волокна, растягивает их и, следовательно, уменьшает их силу и упругость.
Поэтому в холодных климатах люди крепче. Дея-тельность сердца и реакция окончаний волокон там со¬вершаются лучше, жидкости находятся в большем рав¬новесии, кровь энергичнее стремится к сердцу, и сердце в свою очередь обладает большей силой. Эта большая сила должна иметь немало последствий, каковы, напри¬мер, большее доверие к самому себе, т. е. большее му¬жество, большее сознание своего превосходства, т. е. меньшее желание мстить, большая уверенность в своей безопасности, т. е. больше прямоты, меньше подозри¬тельности, политиканства и хитрости. Поставьте чело¬века в жаркое замкнутое помещение, и он по вышеука-занным причинам ощутит очень сильное расслабление сердца. И если бы при таких обстоятельствах ему пред¬ложили совершить какой-нибудь отважный поступок, то, полагаю, он выказал бы очень мало расположения к этому. Расслабление лишит его душевной бодрости, он будет бояться всего, потому что будет чувствовать себя ни к чему не способным. Народы жарких клима¬тов робки, как старики; народы холодных климатов отважны, как юноши (стр. 350).
В южных странах организм нежный, слабый, но чув¬ствительный, предается любви, которая беспрерывно зарождается и удовлетворяется в гареме, а при более независимом положении женщин связана со множест¬вом опасностей. В северных странах организм здоро¬вый, крепко сложенный, но тяжеловесный, находит удовольствие во всякой деятельности, которая может расшевелить душу: в охоте, странствованиях, войне и вине. В северном климате вы увидите людей, у которых мало пороков, немало добродетелей и много искренно¬сти и прямодушия. По мере приближения к югу вы как бы удаляетесь от самой моралистам вместе с усиле-
543

нием страстей умножаются преступления, и каждый старается превзойти других во всем, что может благо¬приятствовать этим страстям. В странах умеренного климата вы увидите народы, непостоянные в своем по¬ведении и даже в своих пороках и добродетелях, так как недостаточно определенные свойства этого климата не в состоянии дать им устойчивость.
В климате чрезмерно жарком тело совершенно ли¬шается силы. Тогда расслабление тела переходит на душу: такой человек ко всему равнодушен, не любопы¬тен, не способен ни на какой благородный подвиг, ни на какое проявление великодушия, все его склонности приобретают пассивный характер, лень становится сча¬стьем, там предпочитают переносить наказания, чем принуждать себя к деятельности духа, и рабство ка¬жется более легким, чем усилия разума, необходимые для того, чтобы самому управлять собою (стр.352—353).
В Азии всегда были обширные империи; в Европе же они никогда не могли удержаться. Дело в том, что в известной нам Азии равнины гораздо обширнее и она разрезана горами и морями на более крупные области; а поскольку она расположена южнее, то ее источники скорее иссякают, горы менее покрыты снегом и не очень многоводные реки составляют более легкие преграды.
Поэтому власть в Азии должна быть всегда деспо¬тической, и если бы там не было такого крайнего раб¬ства, то в ней очень скоро произошло бы разделение на более мелкие государства, несовместимое, однако, с ес¬тественным разделением страны.
В Европе в силу ее естественного разделения обра¬зовалось несколько государств средней величины, где правление, основанное на законах, не только не оказы¬вается вредным для прочности государства, но, напро¬тив, настолько благоприятно в этом отношении, что государство, лишенное такого правления, приходит в упадок и становится слабее других.
Вот что образовало тот дух свободы, благодаря ко¬торому каждая страна в Европе с большим трудом под¬чиняется посторонней силе, если эта последняя не дей¬ствует посредством торговых законов и в интересах ее торговли.
544

Напротив, в Азии Царит дух рабства, который Ни¬когда ее не покидал; во всей истории этой страны не¬возможно найти ни одной черты, знаменующей свобод¬ную душу; в ней можно увидеть только героизм рабства (стр. 391—392).
В стране с подходящей для земледелия почвой, есте¬ственно, устанавливается дух зависимости. Крестьяне, составляющие главную часть ее населения, менее рев¬нивы к своей свободе; они слишком заняты работой, слишком поглощены своими частными делами. Деревня, которая изобилует всеми благами, боится грабежей, боится войска.
Таким образом, в странах плодородных всего чаще встречается правление одного, а в странах неплодород¬ных — правление нескольких, что является иногда как бы возмещением за неблагоприятные природные усло¬вия.
Бесплодная почва Аттики породила там народное правление, .а на плодородной почве Лакедемона воз¬никло аристократическое правление как более близкое к правлению одного — правлению, которого в те вре¬мена совсем не желала Греция (стр. 392—393).
Многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, • примеры прошлого, нравы, обычаи; как результат всего этого образуется общий дух народа.
Чем более усиливается в народе действие одной из этих причин, тем более ослабляется действие прочих. Над дикарями властвует почти исключительно природа и климат, китайцами управляют обычаи, в Японии ти¬раническая власть принадлежит законам, над Лакеде-моном в былое время господствовали нравы, принципы правления и нравы старины господствовали в Риме (стр. 412).
ВОЛЬТЕР
Франсуа-Мари Вольтер (1694—1778) — зачинатель и круп-нейший представитель французского Просвещения: поэт, дра-матург, писатель, историк, политический мыслитель, философ-деист. Родился в Париже в семье видного нотариуса. Опасная
545

слава сатирического поэта U отказ мириться с сословным неравенством дважды приво¬дили Вольтера в королевскую тюрьму Бастилию. Высланный 1 из Франции, Вольтер три го¬да жил в Англии. Здесь он ознакомился с эмпиризмом Бэкона, сенсуализмом Локка и физикой Ньютона, горячим приверженцем и пропаганди¬стом которых во Франции он стал. Постоянная угроза пре¬следований вынуждала Воль¬тера жить вдали от Парижа и временами вновь покидать Францию. Только в местечке Ферне, расположенном на са¬мой границе с Швейцарией и являющемся как бы ничейной территорией, Вольтер, посе¬лившийся там в 1758 г. в при¬обретенном им имении, чув¬ствует себя спокойно. Эта последняя резиденция всемирно известного писателя-философа становится на время крупным культурным центром Европы. Выдвинутая Вольтером широкая программа социально-политических преобразований в духе бур¬жуазного демократизма, острая неутомимая борьба против като¬лической церкви как важнейшей идеологической опоры феодаль¬но-абсолютистских порядков, а также против судебно-правовой системы абсолютизма — все это прочно связало его имя с подго-товкой Великой французской буржуазной революции, несмотря на то что субъективно Вольтер был сторонником мирных преоб-разований, проводимых просвещенным монархом (идея союза государей и философов).
Новое поколение философов-просветителей прошло через вольтеровский деизм как стадию своего