развития, которая была затем (начиная со второй половины 40-х годов) превзой¬дена великими французскими материалистами, твердо встав¬шими на позиции атеизма. Вольтер безуспешно пытался защи¬щать в полемике с Дидро, Гольбахом и другими материали¬стами деизм, все более перенося центр тяжести с физико-тео¬логического и космологического аргумента на доказательство социальной полезности веры в деистического бога.
Отрывки из «Философских писем» (1733), «Метафизическо¬
го трактата» (1734), «Основ философии Ньютона» (1738), «Фи¬
лософского словаря» (1764—1769), «Опыта о всеобщей истории и
о нравах и духе народов» (1756), а также писем и некоторых
других произведений Вольтера даны в подборе и переводе
В. Н. Кузнецова по изданию: Voltaire. Oeuvres completes.
Garnler freres. Paris, 1877—1882, t. 1—52, ‘ ч
546

[ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА. ДЕИЗМ. АНТИКЛЕРИКАЛИЗМ]
1. «Я был завзятым поклонником Локка: я видел в нем единственного разумного метафизика.
Я первым решился изложить для моего народа по-нятным языком открытия Ньютона. Картезианские предрассудки, заменившие во Франции предрассудки перипатетиков, были тогда очень прочны » (I, стр. 20—21).
2. «Множество мыслителей создавали роман о ду-ше — явился мудрец, который скромно написал исто-рию души. Локк развернул перед людьми человеческий разум подобно превосходному анатому, который объяс¬няет пружины человеческого тела. Он повсюду прибе¬гает к помощи светильника физики, иногда он осме¬ливается говорить утвердительно, но он имеет смелость и сомневаться. Вместо того чтобы сразу определить то, чего мы не знаем, он постепенно изучает то, что мы хотим знать. Он берет ребенка в момент его рождения и шаг за шагом следует за успехами его разума: он ви¬дит то, что есть у него общего с животными и в чем он превосходит их; особенно он опирается на собственное свидетельство, на осознание процесса своего мышле¬ния» (XXII, стр. 122—123).
3. «Чтобы открыть или, скорее, искать какой-ни-будь слабый намек на то, что условились называть ду-шой, надо вначале, насколько это возможно, знать наше тело, которое считается существом, заключающим в себе душу и направляемым ею» (XXIX, стр. 329).
4. «Нам больше нравится называть душой способ-ность чувствовать и мыслить, подобно тому как мы на¬зываем жизнью способность жить, а волей — способ¬ность хотеть» (XVII, стр. 149, 150).
5. «Несомненно, что наши первые идеи — это ощу-щения. Постепенно мы приобретаем идеи, составленные из того, что раздражает наши органы; память удержи¬вает эти ощущения. Затем мы распределяем их по об¬щим идеям. Из этой естественной способности, которой мы обладаем, — образовывать и упорядочивать наши
547

идеи — вытекают все обширные познания человека» (XXII, стр. 203).
6. «Trans naturam, за природой. Но есть ли что-нибудь за природой? Так как под природой понимают материю, то предметом метафизики стало все, что не является материальным.
Например, ваш разум, который не является ни длин¬ным, ни широким, ни высоким, ни плотным, ни острым;
Ваша душа, вам неизвестная и являющаяся причи¬ной вашего разума;
Духи, о которых постоянно говорили, которым дол¬гое время приписывали столь тонкое тело, что оно уже не было больше телом, и у которых отняли наконец всякое подобие тела, не зная, что после этого остается;
Способ чувствования этих духов, не стесняемых пятью органами чувств, способ их мышления при от-сутствии головы, способ передачи ими своих мыслей без помощи слов и знаков;
Наконец, бог, которого мы знаем через его творения, но которого наша гордыня хочет определить; бог, мо¬гущество которого мы чувствуем неограниченным; бог, между которым и нами лежит бездна бесконечности и природу которого мы пытаемся постичь;
Вот предметы метафизики» (XX, стр. 76).
7. «Судьба метафизики всегда была такова: начи-нают с предугадывания, много времени проводят в спо¬рах и кончают сомнением» (XXIII, стр. 131).
8. «Я скажу в духе мудрого Локка: философия за-ключается в том, чтобы остановиться, когда утрачен светильник физики» (XVII, стр. 153).
9. «Нам дано считать, измерять, наблюдать; почти все остальное — химеры» (XVIII, стр. 56).
10. «Все находится в движении, все действует и противодействует в природе.
Все есть действие, сама смерть действует. Трупы разлагаются, превращаются в растения, кормящие жи¬вотных, которые в свою очередь служат пищей для дру¬гих животных. Каков же принцип этого универсального действия?» (XXVIII, стр. 518).
11. «Наша планета, без сомнения, испытала превра-щения, и ее форма изменилась. Каждая планета пре-
Ш

терпевает изменения. Так как все находится в движе¬
нии, то все необходимо должно изменяться. Только не¬
подвижность незыблема, только природа вечна, но мы
появились недавно. Мы откроем тысячи признаков, го¬
ворящих об изменениях на нашем земном шаре. Эти
свидетельства расскажут нам, что были погребены ты¬
сячи городов, что исчезли реки, что на обширном про¬
странстве земли мы ходим по обломкам» (XXVII,
стр. 157). . ;
12. «В согласии с воспринятыми идеями мы назы¬ваем чудом нарушение божественных и вечных законов.
. Чудо есть нарушение математических, божест¬венных, незыблемых и вечных законов. Уже из одного этого видно, что чудо означает противоречие в терми¬нах: закон не может быть в одно и то же время и не- ‘ зыблемым и нарушаемым» (XX, стр. 77).
13. «Есть два способа дойти до понятия о существе, которое управляет миром. Для обычных способностей самым естественным и совершенным способом является рассмотрение не только порядка, существующего во Вселенной, но и цели, для которой каждая вещь пред¬ставляется существующей. На эту тему написано много толстых книг, но все эти толстые книги, вместе взятые, содержат лишь следующий аргумент: «Когда я вижу часы, стрелка которых указывает время, я заклю¬чаю о разумном.существе, которое устроило пружины этого механизма так, чтобы стрелка указывала время. Вот почему, когда я вижу пружины человеческого тела, я делаю вывод, что разумное существо устроило его органы так, чтобы быть воспринятыми и вскормлен¬ными в течение девяти месяцев в матке; что глаза даны для того, чтобы видеть, руки для того, чтобы брать, и т. д.» Но из одного только этого аргумента я не могу вывести ничего иного, кроме того, что, вероятно, ра¬зумное и высшее существо создало и устроило мате¬рию с большим искусством. Только из этого я не могу сделать вывода, что данное существо создало материю из ничего и что оно бесконечно во всех отношениях. Напрасно я буду искать в моем уме связи следующих идей: «Вероятно, я являюсь творением существа бо¬лее могущественного, чем я. Следовательно, это
549

существо существует от вечности, следовательно, оно все сотворило, следовательно, оно бесконечно и т. д.». Я не усматриваю связи, которая бы прямо приводила меня к этому заключению. Я вижу лишь, что есть нечто более могущественное, чем я, и не вижу ничего более.
Второй аргумент более метафизичен и менее приго¬ден для усвоения грубыми умами. Он приводит к го¬раздо более обширным познаниям. Вкратце он таков:
«Я существую, следовательно, нечто существует. Если нечто существует, то что-то должно существовать вечно, ибо существующее существует или само по себе или получило свое существование от другого. Если оно существует само по себе, то оно необходимо, и оно всегда было необходимо, значит, это бог. Если же оно получило свое существование от другого, а это другое от третьего, то это означает, что последнее, от чего оно получило свое существование, с необходимостью дол¬жно быть богом. Ведь не можете же вы понять, что одно существо дает существование другому существу, если оно не обладает способностью творить. Более того. Если вы утверждаете, что некая вещь получает, не го¬воря уже о форме, само свое существование от другой вещи, а эта от третьей, третья еще от иной и так до бесконечности, то вы говорите нелепость, так как в та¬ком случае все эти существа не будут иметь никакой причины своего существования. Взятые вместе, они не имеют никакой внешней причины своего существова¬ния. Взятые порознь, они не имеют никакой внутрен¬ней причины своего существования. Т. е. взятые в це¬лом, они ничему не обязаны своим существованием, а каждая из них в отдельности не существует сама по себе. Следовательно, ни одна из них не может сущест¬вовать с необходимостью.
Итак, я вынужден признать, что некое существо существует само по себе от вечности и является причи¬ной всех других существ. Отсюда следует, что это су¬щество бесконечно во времени, по величине и могуще¬ству: кто может его ограничить?» (XXII, стр. 194, 195).
14. «Философия Ньютона, которая принимает и до¬казывает конечность материи и существование пустоты, столь же убедительно обосновывает бытие бога.
55Q

Вот почему я Смотрю на истинных философов как на апостолов божества. Такие апостолы нужны для раз¬ного рода людей. Приходский учитель катехизиса гово¬рит детям, что есть бог; Ньютон доказывает это мудре¬цам» (XVII, стр.451).
15. «То, что вначале покажется парадоксом, а при внимательном рассмотрении оказывается истиной, это то, что теология часто направляла умы к атеизму и что наконец-то философия отвратила их от него. По правде говоря, надо простить людям, что они некогда сомнева¬лись в существовании божества, потому что те, кто возвещал его, спорили относительно его природы» (XVII, стр.452).
16. «Мне кажется, что главное заключается не в метафизической аргументации, а в том, чтобы взве-сить, нужно ли для общего блага людей, этих несчаст¬ных мыслящих животных, принять существование воз¬награждающего и карающего бога, который служит нам одновременно и уздой и утешением, или отвергнуть эту идею, оставляя нас в бедствиях без надежды, а при со¬вершении преступлений — без угрызений совести» (XVIII, стр. 376).
17. «Итак, вера- в бога, вознаграждающего за доб-рые дела и наказывающего за дурные, прощающего небольшие проступки, является самой полезной для чело-веческого рода. Это единственная узда для могущест¬венных людей, которые нагло совершают явные пре¬ступления. Это единственная узда и для людей, кото¬рые ловко совершают тайные преступления. Я не говорю вам, друзья мои, что к этой необходимой вере надо примешивать суеверия, которые ее позорят и ко¬торые могли бы даже сделать ее гибельной. Атеист — это чудовище, которое пожирает только для того, чтобы удовлетворить свой голод. Суеверный человек — это другое чудовище, которое терзает людей во имя долга. Я всегда замечал, что можно излечить атеиста, но суе-верного человека никогда нельзя вылечить полностью. Атеист — это разумный человек, который ошибается, но который мыслит сам. Суеверный человек — это гру¬бый глупец, который всегда имеет лишь заимствован¬ные у других людей мысли . Да, друзья мои, атеизм
551

и фанатизм — это два полюса смуты и ужаса. Неболь¬шая зона добродетели лежит между этими двумя по¬люсами. Идите твердым шагом по этой тропинке. Ве¬руйте в благого бога и будьте добродетельны» (XXI, стр. 574).
18. «Атеизм и фанатизм — это два чудовища, кото¬рые могут пожрать и растерзать общество; но атеист и в своем заблуждении сохраняет разум, подрезающий его когти, а фанатик одержим постоянным безумием, кото¬рое оттачивает его когти» (XVII, стр. 455).
19. «В метафизике мы рассуждаем только о вероят¬ностях. Все мы плаваем по морю, берегов которого ни¬когда не видели. Горе тем, кто во время плавания сра¬жается