друг с другом. Приставайте к берегу, кто мо¬жет. Но тот, кто кричит мне: «Напрасно вы плывете, никакого порта нет», — тот лишает меня мужества и всех сил.
О чем идет речь в нашем споре [Вольтер полемизи¬рует с Гольбахом]? Об утешении нашего жалкого су¬ществования. Кто же утешает? Вы или я?
В нескольких местах Вашего труда [речь идет о «Си¬стеме природы» Гольбаха] вы сами признаете, что вера в бога удержала некоторых людей на грани преступле¬ния: этого мне достаточно. Если это верование преду¬предило хотя бы только десяток убийств, обманов и несправедливых приговоров, то я считаю, что его дол¬жна принять вся земля» (XVIII, стр. 377, 378).
20. «Никакое общество не может существовать без справедливости. Объявим же бога справедливым.
Если закон государства карает явные преступления, возвестим бога, который наказывает тайные преступле¬ния.
Пусть философ будет спинозистом, если он хочет, но пусть государственный человек будет деистом.
Вы не знаете, что такое бог, как он будет наказы-вать, как он будет вознаграждать. Но вы знаете, что он должен быть разумным государем и честным госуда¬рем; этого достаточно. Ни один смертный не вправе вам противоречить, потому что вы утверждаете вещь вероятную и необходимую для человеческого рода» (XXVIII, стр. 243).
552

21. « Может ли существовать атеистический на¬род? Мне кажется, что нужно проводить различие между собственно народом и обществом философов, стоящих над народом. Совершенно очевидно, что во всех странах для черни необходима крепкая узда и что, если бы под управлением Бейля находилось всего пять или шесть сотен крестьян, он не преминул бы возвес-тить им вознаграждающего и карающего бога. Но Бейль говорил только об эпикурейцах, которые были людьми богатыми, любящими покой, культивирующими все об¬щественные добродетели, в особенности дружбу, из¬бегающими затруднений и опасностей общественных дел, ведущими, наконец, комфортабельную и невинную жизнь. Мне думается, что, когда таким образом вопрос рассмотрен в его отношении к обществу и политике, спор окончен» (XVII, стр. 463).
22. «Итак, доказано, что в спокойной апатии частной жизни атеизм может допустить существование обще¬ственных добродетелей, но в бурях социальной жизни он должен привести к всякого рода преступлениям.
Частное сообщество атеистов, которые ни о чем не спорят и которые проводят свои дни в забавах и на¬слаждениях, некоторое время может существовать без волнений. Но если бы мир управлялся атеистами, то это было бы равносильно непосредственному правле¬нию тех адских созданий, которых нам изображают терзающими свои жертвы. Словом, атеисты, обладая властью, были бы столь же опасны для человеческого рода,, как и суеверные люди» (XXVII, стр. 353).
23. « Первым провидцем, первым пророком стал первый плут, который встретил глупца…» (XXVI, стр.217).
24. « Платонизм — это отец христианства, а иудейская религия — его мать» (XXVIII, стр. 247).
25. «Платоновская метафизика, соединенная с хри¬стианскими мистериями, образовала основу непонят¬ного учения; этим оно обольщало и запугивало слабые умы. Это была цепь, которая простиралась от сотворе¬ния мира до его конца» (XXXI, стр. 83).
26. «Вот основа христианской религии. Вы не ви¬дите здесь ничего, кроме сплетения самых пошлых
553

обманов, сочиненных подлейшей сволочью, которая одна лишь и исповедовала христианство в течение первых ста лет» (XXVI, стр. 546).
27. «Очевидно, что христианская религия это сеть, которой мошенники опутывали глупцов более семна¬дцати веков, и кинжал, которым фанатики убивали своих братьев более четырнадцати столетий» (XXVIII, стр. 428).
[ИСТОРИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ВОЛЬТЕРА]
28. «Она [мадам дю Шатле] была удивлена обилием систем древней хронологии, между которыми имелись расхождения примерно в тысячу лет. Еще более она была удивлена тем, что история состояла из рассказов о битвах, в которых отсутствовало какое-либо знание тактики, за исключением рассказов Ксенофонта и По-либия; тем, что часто говорилось о чудесах и было так мало знания естественной истории; тем, что каждый автор рассматривал свою секту как единственно истин¬ную и клеветал на все остальные. Она хотела знать дух, нравы, предрассудки, культы, искусства и ремесла. Вместо этого она находила, что в 3200 году от сотворе¬ния мира или в 3900 году (что за важность!) какой-то неизвестный царь разбил другого царя, еще более не¬известного, возле города, расположения которого никто не знает» (XXIX, стр. 225).
29. « Во вступительном рассуждении (к «Опыту о нравах и духе народов»), озаглавленном «Философия истории», мы пытались выяснить, каким образом ро¬дились основные мнения, которые вначале объединили общества, а затем разъединили их и вооружили одни против других. Происхождение их мы искали в при¬роде— оно не могло быть иным» (XXIX, стр. 254,255).
30. «Предметом была история человеческого разума, а не подробный разбор мелких фактов, почти всегда искаженных. Речь шла о том, по каким путям и ступеням происходило движение от варварской грубо¬сти тех времен к цивилизованности нашего времени» (XXIV, стр. 547).
31. «О них [арабах] совершенно не говорят в наших всемирных историях, сфабрикованных на западе, и я
554

хорошо знаю почему: Они не имеют никакого отноше¬ния к маленькому иудейскому народу, который стал главным объектом и основой наших историй, претен¬дующих называться всемирными, — историй, в которых определенный род авторов, копируя друг друга, забы¬вает три четверти человеческого рода» (XI, стр. 41).
[СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ ВОЛЬТЕРА]
32. «Все люди, которых до сих пор открыли в са-мых диких и ужасных странах, живут обществами, как бобры, муравьи, пчелы и многие другие виды животных.
Никогда не видели такой страны, где бы люди жили порознь, где самец соединялся бы с самкой только слу¬чайно и оставлял ее в следующий момент вследствие отвращения; где мать не признавала бы своих детей, после того как она их воспитала, и где бы люди жили без семьи и без всякого общества.
Некоторые дурные шутники злоупотребили своим разумом до такой степени, что осмелились выдвинуть удивительный парадокс о том, что человек первона¬чально был создан для того, чтобы жить в одиночестве, и что общество извратило природу. Не скажут ли они также, что сельди в морях были первоначально со¬зданы так, чтобы плавать поодиночке и что это верх испорченности, если они плавают косяками? Не скажут ли они еще, что журавли раньше летали по одному и что нарушением естественного права было их решение путешествовать стаями?
У каждого животного есть свой инстинкт. Инстинкт человека, укрепленный разумом, влечет его к обществу, так же как к еде и питью. Потребность в обществе не только не развратила человека, но его портит, наобо¬рот, удаление от общества. Тот, кто жил бы совершенно один, вскоре потерял бы способность мыслить и изъяс¬няться. Он стал бы в тягость самому себе. Он дошел бы до того, что превратился в животное. Избыток бессиль-ной гордыни, восстающей против гордыни других, мо¬жет заставить меланхолическую душу бежать от лю¬дей. Именно тогда она портится. И она сама наказы-
555

вает себя за это. Ее гордыня является для нее ис-точником страданий. В одиночестве и тайной досаде терзает она себя за то, что презираема и забыта. Она ставит себя в самое ужасное рабство, надеясь быть свободной» (XIX, стр. 378, 379).
33. «Я получил, сударь [Вольтер обращается к Рус¬со], вашу новую книгу против человеческого рода; бла¬годарю вас за нее. Вы можете оплакивать людей, кото¬рым не говорите правду о них самих, но вы их не ис¬правите. Нельзя более сильными красками обрисовать ужасы человеческого общества, от которого наше неве¬жество и наша слабость надеются получить столько утешений. Никогда не было употреблено более ума на то, чтобы вселить в нас желание стать животными; хо-чется ходить на четвереньках, читая ваш труд. Однако вот уже более шестидесяти лет, как я потерял эту при¬вычку и чувствую, что мне, к несчастью, невозможно вернуться к ней; я оставляю этот естественный способ передвижения тем, кто более достойны его, чем вц и я» (Вольтер — Руссо, 30 августа 1755).
34. « На нашей несчастной планете невозможно, чтобы люди, живя в обществе, не были разделены на два класса: богатых, которые повелевают, и бедных, ко¬торые им служат» (XVIII, стр. 475).
35. «Все крестьяне не будут богаты, и не нужно, чтобы они были богаты. Необходимы люди, которые обладают только руками и доброй волей. Обойденные судьбой, они будут участвовать в благе других. Они бу¬дут свободны продавать свой труд тому, кто лучше за¬платит. Эта свобода заменит им собственность. Их бу¬дет поддерживать прочная уверенность в справедливой заработной плате. Они с радостью вовлекут свои семьи в свой тяжелый, но полезный труд» (XX,» стр. 293).
36. «Английская нация — единственная в мире, ко¬торой удалось ограничить власть королей, сопротив¬ляясь им, и которая после долгих усилий установила, наконец, это мудрое правление, где государь всемогущ, если он хочет творить добро, но руки которого свя¬заны, если он замышляет зло; где вельможи величест¬венны без наглости и вассалов и где народ участвует в управлении, не производя смуты» (XXII, стр. 104).
556

37. «Не верили, что государи чем-то обязаны фило¬софам. Однако верно, что этот философский дух, кото¬рый охватил все состояния, кроме простонародья, много способствовал тому, чтобы внушить уважение к правам государей. Ссоры, которые некогда приводили к отлу¬чениям, интердиктам, расколам, теперь не вызывают их. Если говорят, что народы были бы счастливы, имея государей-философов, то верно также, что государи были бы еще более счастливы, имея значительное число подданных-философов» (XIV, стр. 538, 539).
38. «Суеверие — самый страшный враг человече¬ского рода. Когда оно властвует над государем, то ме¬шает ему творить добро для своего народа; когда оно властвует над народом, то поднимает его против госу¬даря.
На земле не было ни одного случая, когда бы фило¬софы выступили против законов государя. Не найдется столетия, в котором суеверие и религиозное воодушев¬ление не явились бы• причиной смут, внушающих ужас» (XXIII, стр. 470).
39. «Величайшее счастье для государя и для госу¬дарства, что есть много философов, которые запечатле¬вают эти максимы в головах людей.
Философы, не имея никакого частного интереса, мо¬гут говорить только в пользу разума и общественного интереса. Философы всегда служат государю, уничто¬жая суеверие, которое является врагом монархов» (XXIX, стр. 73).
40. «Подобно тому как самым большим физическим злом является смерть, так самым большим моральным злом является, конечно, война. Она влечет за собой все преступления, грабежи, опустошения, всевозможные виды смерти» (XVII, стр. 58Q).
41. «Растет новое поколение, которое ненавидит фа¬натизм. Наступит день, когда у руководства встанут философы. Готовится царство разума» (Вольтер — Да-ламберу, 1 марта 1764 г.).
42. «Все, что я вижу, сеет семена революции, кото¬рая неизбежно произойдет и до удовольствия видеть которую я не доживу. Французы всегда запаздывают, но в конце концов они все же приходят к цели, Свет
557

понемногу настолько распространился, что воссияет при первом же случае. Тогда произойдет изрядная кутерь¬ма. Молодые люди поистине счастливы: они увидят прекрасные вещи» (Вольтер — Шовлену, 2 апреля 1764г.).
РУССО
Жан-Жак Руссо (1712—1778) — французский философ-про-светитель, политический