мыслитель, писатель, теоретик искус-ства. Родился в Женеве, в семье часовщика. Систематического образования не получил. Прибыв в Париж в начале 40-х годов, Руссо вступил здесь в близкие отношения с Дидро, Даламбером и другими просветителями. Сотрудничал в «Энциклопедии». Широкую известность Руссо получил после выхода «Рассужде¬ния о науках и искусствах», небольшого произведения, на¬писанного на конкурс, объявленный Дижонской академией: способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов? Слава оригинального мыслителя упрочилась за Руссо после выхода других его произведений, в частности «Рассужде¬ния о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755). Самое знаменитое и влиятельное произведение Руссо — «Об общественном договоре, или Принципы политического пра¬ва» (1762), выдержавшее множество изданий во Франции и переведенное уже вскоре после его выхода на ряд европейских языков. Во Франции оно было сразу запрещено и осуждено на сожжение. Выл даже отдан приказ об аресте Руссо, и мысли¬тель был вынужден бежать в Швейцарию. К этому времени он разошелся с основной группой, французских просветителей (осо¬бенно ожесточенную полемику Руссо вел с Вольтером). По¬следние годы жизни провел во Франции, в уединении и бед¬ности.
В -настоящем томе публикуются выдержки из трех на¬званных выше произведений Руссо. Они подобраны В. Н. Куз¬нецовым по следующим изданиям: «Рассуждение о науках и искусствах» — «Избранные сочинения» Руссо, т. 1 (М., 1961); «О причинах неравенства» (СПб., 1907); «Об общественном до¬говоре» (М., 1938).
РАССУЖДЕНИЕ О НАУКАХ И ИСКУССТВАХ,
ПОЛУЧИВШЕЕ ПРЕМИЮ ДИЖОНСКОЙ АКАДЕМИИ
В 1750 ГОДУ, НА ТЕМУ, ПРЕДЛОЖЕННУЮ ЭТОЙ ЖЕ
АКАДЕМИЕЙ: СПОСОБСТВОВАЛО ЛИ ВОЗРОЖДЕНИЕ
НАУК И ИСКУССТВ УЛУЧШЕНИЮ НРАВОВ
Как и тело, дух имеет свои потребности. Телесные потребности являются основой общества, а духовные его украшают. В то время как правительство и законы
558
охраняют общественную безопасность и благосо-стояние сограждан, науки, литература и искусства — менее деспотичные, но, быть может, более могу-щественные — обвивают гирляндами цветов оковы¬вающие людей железные цепи, заглушают в них естественное чувство сво¬боды, для которой они, казалось бы, рождены, за¬ставляют их любить свое рабство и создают так на¬зываемые цивилизован¬ные народы. Необходи¬мость воздвигла троны,
науки и искусства их утвердили. Сильные мира сего, любите таланты и покровительствуйте их обладателям! Цивилизованные народы, лелейте их. Счастливые рабы, вы ям обязаны изысканным и изощренным вку¬сом, которым вы гордитесь, мягкостью характера и об¬ходительностью нравов, способствующими более тесно¬му и легкому общению, словом всеми внешними при¬знаками добродетелей, которых у вас нет (стр. 44—45). Наши души развращались, по мере того как совер-шенствовались науки и искусства. Быть может, мне ска¬жут, что это несчастье, присущее только нашей эпохе? Нет, милостивые государи, зло, причиняемое нашим суетным любопытством, старо, как мир. Приливы и от¬ливы воды в океане не строже подчинены движению ночного светила, чем судьба нравов и добропорядочно¬сти _ успехам наук и искусств. По мере того как они озаряют наш небосклон, исчезает добродетель, и это явление наблюдается во все времена и во всех странах. Взгляните на Египет, эту первую школу Вселен¬ной . В этой стране родились философия и изящные искусства, и вскоре после этого она была завоевана!…]. Посмотрите на Грецию, когда-то населенную героя¬ми . Нарождающаяся письменность еще не внесла
559
порчи в сердца обитателей этой страны, но вскоре за нею последовали успехи искусств, разложение нравов, македонское иго, и Греция — всегда ученая, всегда из¬неженная и всегда порабощенная — отныне стала толь-‘ ко менять своих повелителей. Все красноречие Де¬мосфена не в состоянии было вдохнуть свежие силы в общество, расслабленное роскошью и искусством (стр. 47—48).
Вот каким образом роскошь, развращенность и раб¬ство во все времена становились возмездием за наше надменное стремление выйти из счастливого невеже¬ства, на которое нас обрекла вечная Мудрость. Каза¬лось бы, густая завеса, за которую она скрыла от нас все свои пути, должна была бы указать нам на то, что мы не предназначены для пустых изысканий. Но есть ли хоть один ее урок, которым мы сумели бы воспользо¬ваться, и хоть один урок, которым мы пренебрегли без¬наказанно? Народы! Знайте раз навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно тому как мать вы-рывает из рук своего ребенка опасное оружие. Все скрываемые ею от вас тайны являются злом, от которо¬го она вас охраняет, и трудность изучения составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они были бы еще хуже, если бы имели несчастье рож¬даться учеными (стр. 52).
РАССУЖДЕНИЕ
О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ОСНОВАНИЯ НЕРАВЕНСТВА МЕЖДУ ЛЮДЬМИ
Я замечаю двоякое неравенство в человеческом ро¬де: одно, которое я назову естественным или физиче¬ским, так как оно установлено природой, состоит в раз- -личии возраста, здоровья, телесных сил и умственных или душевных качеств. Другое же может быть названо нравственным или политическим, так как оно зависит от своего рода договора и установлено или по крайней мере стало правомерным с согласия людей. Оно состоит в различных привилегиях, которыми одни пользуются к ущербу других, в том, например, что одни более бо-
560
гаты, уважаемы и могущественны, чем другие, или да¬же заставляют их повиноваться себе (стр. 25).
Способность к совершенствованию, ко-торая при содействии различных обстоятельств ведет к постепенному развитию всех остальных способностей. Она так же присуща всему нашему роду, как и каждо¬му индивидууму, тогда как животное по истечении не¬скольких месяцев будет тем, чем останется оно всю свою жизнь, а его вид через тысячу лет тем же, чем был в первом году этого тысячелетия.
Печально было бы, если бы пришлось признать, что эта своеобразная и почти безграничная способность является источником почти всех человеческих несча¬стий, что она, в союзе с временем, выводит в конце кон¬цов человека из того первобытного состояния, в кото¬ром он вел спокойную и невинную жизнь, что она, спо¬собствуя в течение целого ряда веков расцвету его знаний и заблуждений, пороков и добродетелей, застав¬ляет его сделаться тираном над самим собой и природой (стр. 40).
У всех народов мира умственное развитие находит¬ся в соответствии с теми потребностями, которые поро¬дила в них природа или заставили приобрести обстоя¬тельства, и, следовательно, с теми страстями, которые побуждают их заботиться об удовлетворении этих по¬требностей.
Я отметил бы то обстоятельство, что северные народы опережают в общем южные в области промыш¬ленности, так как им труднее без нее обойтись, и что, следовательно, природа, как бы стремясь установить известное равенство, наделила умы продуктивностью, в которой отказала почве. Но если даже мы и не ста¬нем прибегать к малонадежным свидетельствам исто¬рии, разве не ясно для всякого, что все как бы наме¬ренно удаляет от дикаря искушения и средства выйти из того состояния, в котором он находится. Его вообра¬жение ничего ему не рисует, его сердце ничего не тре¬бует. Все, что нужно для удовлетворения его скромных потребностей, у него под рукой, он настолько далек от уровня знаний, обладать которыми необходимо, что¬бы пожелать приобрести еще большие, что у него не
561
может быть ни предусмотрительности, ни любознатель¬ности (стр. 42).
Не имея никакого нравственного общения между со¬бой, не признавая за собою никаких обязанностей по отношению к себе подобным, люди не могли быть, по-видимому, в этом состоянии ни хорошими, ни дурными и не имели ни пороков, ни добродетелей, если только мы не будем, понимая слова эти в физическом смыс¬ле, называть пороками в индивидууме те качества, ко¬торые могут препятствовать его самосохранению, и до-бродетелями те, которые могут ему способствовать; но в таком случае наиболее добродетельным пришлось бы назвать того, кто менее .других противится внуше¬ниям природы (стр. 54).
После того как я доказал, что неравенство едва за¬метно в естественном состоянии и его влияние там по¬чти ничтожно, мне остается показать, как возникает оно и растет в связи с последовательным развитием че¬ловеческого ума. После того как я доказал, что способ¬ность к совершенствованию, общественные добродете¬ли и прочие духовные свойства, которыми наделен был человек в естественном состоянии, не могли развивать¬ся сами собой, что они нуждались для этого в содейст¬вии множества внешних причин, которые могли и вовсе не возникнуть и без которых он навсегда остался бы в первобытном состоянии, мне предстоит дать обзор и выяснить значение различных случайностей, которые могли способствовать совершенствованию человеческого разума, способствуя в то же время вырождению чело¬вечества, которые могли сделать человека существом злым, сделав его существом общежительным, и дойти от эпохи бесконечно далекой до той поры, когда чело¬век и Вселенная стали такими, какими мы их видим (стр. 66—67).
Первый, кто напал на мысль, огородив участок зем¬ли, сказать: «Это мое» — и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких пре¬ступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: «Не
562
слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля — никому!» Но весьма вероятно, что дела не могли уже тогда оставаться дольше в том положении, в каком они находились. Идея собственности, завися¬щая от многих идей предшествующих, которые могли возникнуть лишь постепенно, не внезапно сложилась в уме человека. Нужно было далеко уйти по пути про¬гресса, приобрести множество технических навыков и знаний, передавать и умножать их из века в век, что-бы приблизиться к этому последнему пределу естест¬венного состояния (стр. 68).
Я проношусь стрелой через длинную вереницу ве¬ков, так как время идет: рассказать мне нужно о мно¬гом, а движение прогресса вначале почти что неулови¬мо, и чем медленнее следовали друг за другом события, тем скорее можно описать их. Первые завоевания чело¬века открыли ему наконец возможность делать успехи более быстрые. Чем больше просвещался ум, тем болыце развивалась промышленность. Люди не располагались уже на ночлег под первым попавшимся деревом и не пря¬тались в пещерах. У них появилось нечто вроде топоров. С помощью твердых и острых камней они рубили де-ревья, копали землю и строили из древесных ветвей хижины, которые научились впоследствии обмазывать глиной или грязью. Это была эпоха первого переворо¬та. Образовались и обособились семьи; появились за¬чатки собственности, а вместе с этим уже возникли, быть может, столкновения и раздоры (стр. 73).
Пока люди довольствовались сельскими хижинами, шили себе одежды из звериных шкур с помощью дре¬весных колючек или рыбьих костей, украшали себя перьями или раковинами, разрисовывали свое тело в различные цвета, улучшали или делали более краси¬выми свои луки и стрелы, выдалбливали острыми кам¬нями немудряшие рыбачьи лодки или выделывали с помощью тех же камней грубые музыкальные инстру¬менты, словом, пока они выполняли лишь такие рабо¬ты, которые были под силу одному, и разрабатывали лишь такие искусства, которые не требовали сотруд¬ничества многих людей, они жили свободными, здоро-
563
