или вне инструмента; возникает ощущение, вызываемое этим впечатлением, ощущение длительное: ведь нель¬зя себе представить, чтобы оно вызывалось и исчезало бы во мгновение ока; за ним следует другое впечатле-ние, причина которого также находится внутри или вне такого животного существа; тогда возникает вто¬рое ощущение и голоса, обозначающие ощущения при помощи естественных или условных звуков.
Даламбер. Понимаю. Таким образом, если бы это ощущающее, одушевленное фортепиано было наделено способностью питания и воспроизведения, оно бы жи¬ло и порождало самостоятельно или с своей самкой маленькие, одаренные жизнью и резонирующие фор¬тепиано.
Дидро. Без сомнения. Что же другое, по вашему мнению, представляет зяблик, соловей, музыкант, че¬ловек? Какое другое отличие установите вы между чи¬жиком и ручным органчиком? Но возьмите яйцо. Вот что ниспровергает все учения теологии и все храмы на земле. Что такое это яйцо? Масса неощущающая, пока в него не введен зародыш, а когда в него введен заро¬дыш, то что это такое? Масса неощущающая, ибо этот зародыш в свою очередь есть лишь инертная и грубая жидкость. Каким образом эта масса переходит к дру¬гой организации, к способности ощущать, к жизни? Посредством теплоты. А что производит теплоту? Дви¬жение. А каковы будут последовательные результаты движения? Не* спешите ответить мне, присядьте, и будем в отдельности наблюдать последовательно этап за этапом. Сначала это будет колеблющаяся точка, потом ниточка, которая растягивается и окрашивает¬ся, далее формирующееся тело; появляется клюв, кон¬цы крыльев, глаза, лапки; желтое вещество, которое разматывается и производит внутренности, наконец, это животное. Это животное двигается, волнуется, кри¬чит. Я слышу его крики через скорлупу, оно покры¬вается пухом, оно начинает видеть. От тяжести голова
65?
качается; оно непрестанно направляет свой клюв про¬тив внутренней стенки своей темницы. Вот она про¬ломлена; животное выходит, оно двигается, летает, раздражается, убегает, приближается, жалуется, стра¬дает, любит, желает, наслаждается; оно обладает все¬ми вашими эмоциями, проделывает все ваши действия. Станете ли вы утверждать вместе с Декартом, что это — простая, машина подражания? Но над вами рас¬хохочутся малые дети, а философы ответят. вам, что если это машина, то вы — такая же машина. Если вы признаете, что между этими животными и вами раз¬ница только в организации, то вы обнаружите здравый смысл и рассудительность, вы будете правы; но отсю¬да будет вытекать заключение против вас, именно что из материи инертной, организованной известным обра¬зом, под воздействием другой инертной материи, затем теплоты и движения, получается способность ощуще¬ния, жизни, памяти, сознания, эмоций, мышления. Остается только одно из двух: представить себе в инерт¬ной массе яйца какой-то «скрытый элемент», который обнаруживает свое присутствие в определенной стадии развития, или же предположить, что этот незаметный элемент неизвестным образом проникает в яйцо через скорлупу в определенный момент развития. Но что это за элемент? Занимает ли он пространство или нет? Как он проникает туда или ускользает, не двигаясь? Где он находился? Что он там делал в другом месте? Был ли он создан в тот момент, когда он понадобил¬ся? Существовал ли он? Ждал ли он своего жилища? Если он был однородным, то он был чем-то материаль¬ным. Если он был разнородным, то непонятна ни его пассивность до его развития, ни его энергия в развив¬шемся животном. Выслушайте самих себя, и вы себя пожалеете; вы поймете, что, не допуская простого предположения, которое объясняет все, именно что способность ощущения есть всеобщее свойство мате¬рии или продукт ее организованности, вы изменяете здравому смыслу и ввергаете себя в пропасть, полную тайн, противоречий и абсурда.
Даламбер. Предположение! Легко сказать. Но что, ес¬ли это качество по существу несовместимо с материей?
• 657
Дидро. А откуда вы знаете, что способность ощу-щения по существу несовместима с материей, раз вы не знаете сущности вещей вообще, ни сущности мате¬рии, ни сущности ощущения? Разве вы лучше пони¬маете природу движения, его существование в каком-либо теле, его передачу от одного тела к другому?
Даламбер. Не зная природы ни ощущения, ни ма-терии, я вижу, что способность ощущать есть качест¬во простое, единое, неделимое и несовместимое с субъ¬ектом или субстратом, который делим.
Дидро. Метафизико-теологическая галиматья! Как? Неужели вы не видите, что все качества материи, все ее доступные нашему ощущению формы по существу своему неделимы? Не может быть большей или мень¬шей степени непроницаемости.
Во Вселенной есть только одна субстанция, и в человеке, и в животном. Ручной органчик — из дере¬ва, человек — из мяса. Чижик — из мяса, музыкант — из мяса, иначе организованного; но и тот и другой одина¬кового происхождения, одинаковой формации, имеют одни и те же функции, одну и ту же цель.
Даламбер. А каким образом устанавливается соот¬ветствие звуков между вашими двумя фортепиано?
Дидро. Животное — чувствительный инструмент, аб¬солютно похожий на другой, — при одинаковой конст¬рукции; если снабдить его теми же струнами, ударять по ним одинаковым образом радостью, страданием, го¬лодом, жаждой, болью, восторгом, ужасом, то невозмо¬жно предположить, чтобы на полюсе и на экваторе он издавал бы различные звуки. Также во всех мертвых и живых языках вы находите приблизительно одина¬ковые междометия; происхождение условных звуков следует объяснять потребностями и сродством по про¬исхождению. Инструмент, обладающий способностью ощущения, или животное убедилось на опыте, что за таким-то звуком следуют такие-то последствия вне его, что другие чувствующие инструменты, подобные ему, или другие животные приближаются или удаляют¬ся, требуют или предлагают, наносят рану или лас¬кают, и все эти следствия сопоставляются в его па¬мяти и в памяти других животных с определенными
658
звуками; заметьте, что в сношениях между людьми нет ничего, кроме звуков и действий. А чтобы оценить всю силу моей системы, заметьте еще, что перед ней стоит та же непреодолимая трудность, которую выдви¬нул Беркли против существования тел. Был момент сумасшествия, когда чувствующее фортепиано вообра¬зило, что оно есть единственное существующее на све¬те фортепиано и что вся гармония Вселенной происхо¬дит в нем.
Даламбер. По этому поводу можно сказать многое.
Дидро. Это верно.
Даламбер. Например, если • следовать вашей систе¬ме, то не совсем ясно, как мы составляем силлогизм и как мы делаем выводы.
Дидро. Дело в том, что мы их вовсе не делаем; они все извлекаются из природы. Мы только изъясняем связанные явления, связь которых или необходима, или случайна; эти явления нам известны из опыта; они необходимы в математике, физике и в других точ¬ных науках; они случайны в этике, в политике и в других неточных науках .
Даламбер. А что такое аналогия?
Дидро. В самых сложных случаях аналогия есть простое тройное правило, осуществляемое в чувстви¬тельном инструменте. Если определенное явление в природе сопровождается другим известным явлением природы, то каково четвертое явление, сопровождаю¬щее третье, данное природой или представленное в подражение природе? Если копье обычного воина дли¬ною в десять футов, каково будет копье Аякса? Если я могу бросить камень в четыре фунта, то Диомед бу¬дет в состоянии свернуть каменную глыбу. Длина шагов богов и прыжки их коней будут находиться в во-ображаемом соотношении роста богов к человеку. Ана¬логия — это четвертая струна, согласованная и пропор¬циональная трем другим струнам; животное ожидает этот резонанс, и в нем он всегда имеется, но не всегда бывает в природе. Поэту это неважно, для него резо¬нанс всегда имеет силу. Иначе обстоит дело с филосо¬фом; ему необходимо вслед за появлением резонан¬са спросить у природы, а она часто доставляет ему
(559
явление, совершенно отличное от предположенного им, тогда он замечает, что аналогия ввела его в заблуж-дение.
Даламбер. До свидания, мой друг, добрый вечер и покойной ночи (стр. 143—152).
СОН ДАЛАМБЕРА
СОБЕСЕДНИКИ: ДАЛАМБЕР, МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ ЛЕСПИНАС, ДОКТОР БОРДЕ »
М-лъ de Леспинас. Он говорил: «В капле воды Нидгэма все происходит и кончается во мгновение ока. В мире то же явление продолжается немного дольше; но что такое наше вре¬мя по сравнению с бесконечностью веков? Это нечто мень¬шее, чем взятая мною кончиком иглы капля в сопоставлении с безграничным пространством, меня окружающим. Бесконечное число микроскопических существ в атоме, находящемся в со¬стоянии брожения, и такой же бесконечный ряд микроскопи¬ческих животных в другом атоме, который называется Зем¬лею. Кому известны породы животных, нам предшествовавших? Кому известны породы животных, которые воспоследуют? Все меняется, все проходит, остается только целое. Вселенная не¬престанно вновь начинается и кончается; каждое мгновение она зарождается и умирает. Никогда не было другой Вселен¬ной и никогда другой не будет.
В этом громадном океане материи нет ни одной молекулы, похожей на другую, нет ни одной молекулы, которая остава¬лась бы одинаковой хотя бы одно мгновение: rerum novus nascitur ordo— вот вечный девиз Вселенной…» (стр. 159—160).
М-лъ de Леспинас. Что вы называете серьезным предметом?
Борде. Всеобщую чувствительность, возникновение чувст¬вующего существа, его единство, происхождение животных, продолжительность их жизни и все вопросы, с этим связанные.
М-лъ де Леспинас. Я называю все это безумием, я готова допустить, что это может .сниться во сне, но бодрствующий, здравомыслящий человек никогда не будет заниматься такими пустяками.
Борде. А почему, скажите мне, пожалуйста?
М-лъ де Леспинас. Дело в том, что одни из этих вопросов так ясны, что бесполезно разыскивать их основания, а другие так темны, что в них решительно ничего не поймешь; и все эти вопросы самые бесполезные (стр. 162).
Даламбер. Все существа превращаются одно в другое, поэтому и все виды… Все беспрестанно меняется… Любое жи¬вотное есть более или менее человек; всякий минерал есть более или менее растение; всякое растение есть более или менее жи¬вотное. В природе нет ничего определенного. Не признаете ли вы, что все в природе связано и что невозможно, чтобы
660
в цепи были пробелы? Что же вы хотите сказать вашими инди-видами? Их нет, нет, их нет… Есть только один великий инди-вид — это целое. В этом целом, как в механизме, как в каком-нибудь животном, имеется часть, которую вы называете такой или иной; но, называя индивидом известную часть целого, вы исходите из такого же ложного взгляда, как если бы назвали индивидом крыло птицы или перо крыла. У всякой формы свое счастье и свое несчастье. От слона до тли… и от тли до чувствительной и живой молекулы, источника всего, — во всей природе нет ни одной точки, которая бы не страдала и которая бы не наслаждалась (стр. 164—165).
ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ МАТЕРИИ И ДВИЖЕНИЯ
Не знаю, в каком смысле философы полагали, буд-то материя безразлична к движению и покою. Хорошо известно, что тела тяготеют друг к другу; это значит, что все частицы тела взаимно притягиваются; это зна-чит, что в этом мире все либо перемещается, либо ока¬зывает сопротивление или же одновременно переме¬щается и оказывает сопротивление.
. По-видимому, это предположение философов напо¬минает положение математиков, допускающих точки, не имеющие никакого измерения; линии — без
