вещи, т. е., сколько бы раз мы ни употребляли наши способности познания, мы всегда убеждаемся, что вещь такова, какой мы ее уже однажды по-знали. А очевидность ведет нас к открытию истины или к общему согласию относительно познания данной вещи.
§ 47. Человек не вдруг и не сразу приходит к позшшию
711

‘многих вещей; особенно это касается их внутренней струк-туры, качества, признаков и различий. К такому знанию он приходит постепенно и поэтому утверждает, что то, чего он не знал, познает со временем, и то, чего не знал хорошо, со временем познает лучше. И человек никогда не перестает ис-следовать и изучать вещи, считая, что могут быть сущности, их признаки, качества, различия и т. д., которых он не знает. Он представляет себе в мыслях существование неизвестных сущностей, отделив чувственный образ от уже известной сущ¬ности. Человек видел, что посредством своих слабых чувств он не мог познать те вещи, которые впоследствии открыл бла¬годаря изобретению различных инструментов, помогающих ощущению. А отсюда он делал вывод, что есть сущности, кото¬рых он не может открыть чувствами. Он наблюдал, что ощуще¬ния могут быть ошибочны, и делал вывод, что есть сущности, которые кажутся нам иными, чем они есть на самом деле. Итак, имея прирожденное предназначение исследовать и познавать вещи, стремясь к этому неустанно, не будучи в состоянии познать все сразу, не останавливаясь на том, что познал, че¬ловек говорит, что ничего не знает, что не может познать сущность всех вещей, что он их даже не в состоянии открыть, что они ему могут казаться иными, чем есть в себе.
Человек предназначен совершенствовать свои способности познания, упражнять их в правильном наблюдении, понима¬нии и распознавании вещей, чтобы таким путем уберечься от ошибок, нерассудительности, невежества и глупости и чтобы каждую вещь познать основательно и научно; одним словом, чтобы знать, как надо познавать вещи.
Пожилой человек подвержен многочисленным немощам, которые отнимают или притупляют чувства, перерезают ему единственную дорогу к познанию вещей. Слепой плохо видит или совсем не видит, глухой плохо слышит или совсем не слышит; разбитый параличом или другой какой-нибудь бо¬лезнью, которая нарушает деятельность нервов, плохо или со¬всем не ощущает; болезнь мозга, который мы называем орга¬ном представлений (organum sensorium), ведет к тому, что человек, хотя и имеет внешние органы чувств неповрежден¬ными, не может правильно себе представить того, что ему приносят чувства, или же плохо представляет; поэтому не все¬гда и не каждый человек может познавать вещи.
Мы имеем склонность к тому, чтобы сомневаться в знании вещей, которое может быть несогласно с нашим наблюде¬нием, пониманием и рассудком. Но не потому мы сомнева¬емся, что не хотим верить ничему тому, чего мы сами пони¬мать не можем, а потому, что хотим лучше убедиться [в исти¬не] через наше собственное знание, чем через уверенность в достоверности знания других людей. Такое сомнение не только не противоречит свидетельствам других людей, но, ко¬нечно, является единственным средством для человека, данным ему природой, познать правильно с помощью других людей вощи, которые сам он познать не мог (стр. 354—359).
712

КРИТИЧЕСКИЙ РАЗБОР ОСНОВ ИСТОРИИ НАЧАЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА
том т, ЧАСТЬ в
ОБ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ НА ВОСТОКЕ ОТ САМЫХ
РАННИХ ЗАЧАТКОВ ЕЕ, В ОСОБЕННОСТИ ЖЕ
О КОСМОГОНИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ И ТЕОЛОГИЧЕСКИХ
ДОГМАТАХ, НА КОТОРЫХ БЫЛО ОСНОВАНО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ДРЕВНИХ НАРОДОВ
§ 2. Как возникла философия и через какие ступени она прошла, пока не достигла совершенства?
Когда человек в первый раз задумался над своим собст¬венным существованием и над окружающими его предметами, то к подобным исследованиям его побудили потребность или любопытство. Считая себя исходной точкой всего, с которой следовало соотнести все остальное, он должен был выбрать метод исследования, согласно которому нужно все сравнивать с человеком для того, чтобы понять, почему некоторые пред¬меты похожи на него, а другие не похожи. Начиная с себя самого и глядя на других людей, он видел, что они имеют такие же признаки жизни, обладают такой же способностью движения, как он, мыслят так же, как он, создают представ¬ления, излагают их при помощи языка и т. д. Глядя на раз¬личных животных, он замечал в них ту же самую жизнь, то же самое движение, но видел, что они имеют другую форму, чем он, и не обладают способностью излагать свои мысли при помощи языка. Глядя на деревья, кусты и расте¬ния, он в них замечал известные признаки жизни и роста, но не видел в них способности к самопроизвольному движе¬нию. Осматриваясь далее, он увидел различные существа, ко¬торые остаются в одном состоянии и сохраняют свою форму и сохраняли бы ее бесконечно, если бы какая-нибудь внешняя причина не двигала и не разрушала бы их. Сравнивая все эти существа с самим собой, человек пришел к тому выводу, что одни из них живые, а другие мертвые и лишены воли, что способностью к самопроизвольному движению одарены лишь живые существа, а мертвые лишены ее, что те, которые могут самопроизвольно двигаться, отличаются от человека в том отношении, что они не имеют языка, который был бы спосо¬бен передать все их мысли и представления. Такой способ знакомства с предметами является ясным и естественным для каждого человека; этим путем идут все народы, когда они знакомятся с предметами, попадающимися на их пути.
Имеется, однако, разница между человеком, который на¬чинает впервые размышлять над предметами, окружающими его, и тем человеком, который при своем дальнейшем знаком¬стве с ними начинает заниматься исследованием того, почему
713

эти .вещи устроены так, а не иначе. Ибо первый, заметив сходство или разницу в уже познанных предметах, не зани-мается дальнейшими исследованиями, а при всех своих даль¬нейших наблюдениях судит на основании аналогии; другой же, не доверяя сходству, старается открыть причины каждого явления, которое привлекло его внимание.
Так, первый, глядя на огонь или воду и замечая, что пла-мя находится в непрерывном движении, а вода во всех ключах и реках течет и непрерывно движется к морю, опрометчиво заключает из этого, что и огонь и вода одарены силой само¬произвольного движения. Точно так же, глядя на тела, кото¬рые движутся по бездонному небу, и замечая их вращение и величайший порядок, он заключает отсюда, что эти тела одарены способностью самопроизвольного движения. Но как только человек вступил на этот путь, ему уже начинает ка-заться, что он понял все, что если он будет придерживаться этого правила, то сумеет сделать дальнейшие безошибочные выводы. Замечая в самом себе кроме способности к самопро-извольному движению еще способность к пониманию, он ста¬нет приписывать эту способность стихиям и даже небесным светилам. Углубившись снова в размыщления над самим собой и заметив, что он составлен из такой же материи, из какой составлены мертвые тела, человек делает вывод, что тела, похожие на него своей способностью движения, также сло¬жены из двух особых сущностей, т. е. из силы, которая их движет, и из пассивной материи, тогда как мертвые тела, по¬стоянно сохраняя свою форму, не обладают способностью. дви¬гаться, мыслить и излагать свои мысли посредством речи. Ана* логию этого рода как единственное правило для понимания разницы или сходства между существами мы находим повсе¬местно у всех народов, начинающих заниматься философией, и даже у народов диких. На ней кончается все их понимание, дальнейшее заменяется воображением.
Таковы очень слабые начала той первой философии, когда человек приступает к познанию вещи прежде, чем ее изучат иные, физические науки, которые, пользуясь аналогией, не за¬бывают всех других правил, ведущих к открытию истины (стр. 440—442).
СТАШИЦ
Станислав Сташиц (1755—1826) — польский политический деятель, естествоиспытатель и философ. Родился в семье бур-гомистра г. Пила. Учился в Лейпцигском и Геттингенском университетах. Некоторое время жил в Париже, где установил связи с энциклопедистами. Увлекся изучением естественных наук (в особенности геологии). По возвращении в Польшу Сташиц отдался литературно-публицистической и политиче¬ской деятельности, формулируя программу шляхетско-буржуаз-ного блока. В дальнейшем (в 90-х годах XVIII в.), отходя от активной политической деятельности, занимался научно-иссле-
714

дователъской деятельностью в области геологии и написанием философских трудов. Главный из них — философско-дидакти-ческая. поэма «Человеческий род» (написана в основном в 1793—1795 гг., впервые опубликована в собрании его сочине¬ний в 1819—1820 гг.). Немалый философский интерес представ¬ляет также «Вступление» Сташица к его переводу известного труда виднейшего французского естествоиспытателя Вюффона «Эпохи природы» (изданного ? Польше ? 1786 г.). Ниже пуб¬ликуются отрывки из двух этих трудов Сташица, подобранные В. С. Нарским по изданию, указанному в предисловии к фи¬лософским текстам Коллонтая.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОД
ДИДАКТИЧЕСКАЯ ПОЭМА
ОЧЕРК ГЛАВНЕЙШИХ ЯВЛЕНИЙ, ПРОИСХОДИВШИХ В МИРЕ И НА ЗЕМЛЕ
Мир является единою, непонятною, бесконечною цепью явлений, причины которых нельзя постичь. Все в нем изум¬ляет человека, но ничто не обнаруживает сущности видимых вещей. Все в нем всегда находится в действии и ничего не происходит случайно. Могучие стихии, гигантские творения и все мелкие вещи наравне с мирами и солнцами связаны в оп¬ределенном порядке со всем тем, что существует, и даже с тем, что когда-то существовало.
На одном конце этой цепи находятся бесконечно малые вещи, которые нельзя усмотреть глазами и которые теряются в этой бесконечности. Отовсюду грозит им гибель, все напо¬минает об их бренности. На другом же конце находятся огром¬ные миры. Эти последние, движимые в бесконечности неведо¬мой силой, распространяют повсюду чувство и жизнь, обнару¬живая через бесконечность существующих вещей разнообразие форм движения и жизни.
Среди этих двух крайностей заключены все виды существ и определены все ступени чувства, измерены начало, конец, возможности всякой вещи. .Ничто не может погибнуть, и ни¬что не длится вечно. Все непрерывно начинается, преходит и кончается. Имеет начало все, как мертвое, так и живое. Но вся упорядоченная совокупность не превращается, не изме¬няется, не кончается, не начинается (стр. 215—216).
ИЗ КНИГИ ТРЕТЬЕЙ
Что касается прирожденных обязанностей человека, то все люди’в этом отношении рождаются равными. Но что касается прирожденных прав человека, то и сама природа
715

делает людей неравными. Это прирожденное неравенство лю¬дей все теснее связывает человека с человеком. Оно за-ставляет людей взаимно обмениваться полезными услугами И вследствие этого принуждает их вступать в общественные союзы.
Каждое нарушение естественных прав собственности де-лает неравенство людей противным природе. Оно отталкивает людей друг от друга, разделяет их; заставляет человеческие племена ненавидеть друг друга. Согласно законам природы, нельзя изменять естественные обязанности человека, но сле¬дует усовершенствовать его прирожденные права для того, чтобы он мог исполнять свои обязанности, выбирая при этом те или иные поступки, ибо в этом состоит настоящая врож¬денная свобода человека; она дана ему вместе с жизнью и так же неприкосновенна, как и сама жизнь.
Никто, даже бог, не может лишить человека его естест-венных прав, человек не может отречься от обязанности поль¬зоваться правами, принадлежащими ему по