есть и будет. Например, тело человеческое видно, но проницающий и содержащий оное ум не виден.
По сей причине у древних бог назывался ум всемирный. Ему ж у них были разныя имена, например: натура, бытие вещей, вечность, время, судьба, необходимость, фортуна и проч:
А у христиан знатнейшия ему имена следующий: дух, господь, царь, отец, ум, истинна. Последния два имена кажутся свойственнее протчих, потому что ум вовся есть невеществен, а истинна вечным своим пребыванием совсем противна непостоянному веществу. Да и теперь в некоторой земле называется бог иштен. Что касается до видимой нату-ры, то ей также не одно имя, например: вещество, или мате-рия, земля, плоть, тень и проч. (стр. 16).
О ПРОМЫСЛЕ ОСОБЕННОМ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА
Сей чистейший, всемирный, всех веков и народов всеоб-щий ум излил нам, как источник, все мудрости и художества, к провождению жития нужныя.
Но ничем ему так не одолжен всякий народ, как тем, что он дал нам самую высочайшую свою премудрость, которая природный его есть портрет и печать.
Она столько превосходит протчия разумныя духи, или по¬нятия, сколько наследник лучше служителей.
Она весьма похожа на искуснейшую архитектурную сим-митрию или модель, который, по всему материалу нечувстви¬тельно простираясь, делает весь состав крепким и спокойным, все прочий приборы содержащим (стр. 18).
Каковым же способом божия сия премудрость родилась от отца без матери и от девы без отца, как-то она воскресла и опять к своему отцу вознеслась, и прочая, — пожалуй, не любопытствуй. Имеются и в сей, так как в протчих науках, праздныя тонкости, в которых одних может себе занять место тая недействительная вера, которую называют умозрительною. •Поступай и здесь так, как на опере, и довольствуйся тем, что глазам твоим представляется, а за ширмы и за хребет театра не заглядай. Зделана сия занавеса нарочно для ху¬дородных и склонных к любопытству сердец, потому что под¬лость, чем в ближайшее знакомство входит, тем пуще к вели¬ким делам и персонам учтивость свою теряет (стр. 20).
РАЗГОВОР ПЯТИ ПУТНИКОВ О ИСТИННОМ ЩАСТИИ В ЖИЗНИ [РАЗГОВОР ДРУЖЕСКИЙ О ДУШЕВНОМ МИРЕ]
Ермолай. В библии бог именуется: огнем, водою, ветром, железом, камнем и протчими безчисленными именами. Для чего ж его не назвать (натура) натурою? Что ж до моего
мнения надлежит — нелзя сыскать важнее и богу приличнее имени, как сие. Натура — есть римское слово, по-нашему при¬рода или естество. Сим словом означается все-на-все, что толко родится во всей мира сего машине, а• что находится нерожденное, как огнь, и все родящееся вообще, называется мир.
Афанасий. Постой, все вещественное родилось и раждается и сам господин огнь.
E p м о л а и. Не спорю, друг мой, пускай все вещественное родилось так точно. Для чего жь всю тварь заключающим именем, то есть натурою, не назвать того, в коем весь мир с рождениями своими, как прекрасное, цветущее дерево, за-крывается в зерне своем и оттуда ж является? Сверх того, слово сие — натура — не точию всякое раждаемое и пременя-емое существо значит, но и тайную экономию той присносущ-ной силы, которая везде имеет свой центр-, или среднюю глав¬нейшую точку, а околичности своей нигде, так как шар, ко¬торым оная сила живописью изображается: кто яко то бог? Она называется натурою потому, что все наружу происходя¬щее, или раждаемое от тайных неограниченных .ея недр, как от всеобщей матери чрева, временное свое имеет начало. А по¬неже сия мати, раждая, ни от кого не принимает, но сама собою раждает, называется и отцом, и началом, ни начала, ни конца не имущим, ни от места, ни от времени не зави¬сящим. А изображают ея живописцы колцом, перстнем или змием, в коло свитым, свой хвост своими жь держащими зубами (стр. 213—2Ш
Л о н г и н. Для того, что он все кончит, сам безконеч-ный, а безконечный конец, безначалное начало и бог — все одно (стр. 229).
Григорий. Благодарение отцу нашему небесному за то, что открыл очи наши. Теперь разумеем, в чем состоит наше истинное щастие. Оно живет во внутреннем сердце на¬шего мира, а мир в согласии с богом. Чем кто согласнее — и блаженнее. Телесное здравие не иное что есть, как равнове¬сие и согласие огня, воды, воздуха и земли, а умирение бун¬тующих ея мыслей есть здравие души и живо’тГвечньш. Естли кто согласия с богом 3 золотника токмо имеет, тогда не болше в нем и мира, а когда кто 50 или 100, то столко же в сердце его и мира. Столко уступила тень, столко наступил свет. Бла¬женны, кои день от дня выше поднимаются на гору пре-светлейшаго сего Мира-города. Сии-то пойдут от силы в силу, дондеже явится бог богов в Сионе. Восход сей и исход изра-илев не ногами, но мыслями совершается. Вот Давид: «Вос¬хождение в сердце своем положи. Душа наша прейде воду непостоянную». Вот и Исайя: «С веселием изиидите», то есть с радостию научитеся оставить ложные мнения, а перейтить к таковым: «Помишлениям его в род и род». Се-то есть пасха или переход во Иерусалим, разумей, в город мира и в кре¬пость его Сион. Соберитеся, други мои, взыйдем на гору гос-
подню, в дом бога Иаковля, да скажем там: «Сердце мое и плоть моя возрадовастася о бозе живе».
Яков. Ах, гора божественная! Когда б мы знали, как на тебя восходить! (стр. 231—232).
КОЛЬЦО
Мнения подобны воздуху, он между стихиями не ви¬ден, но твердев земли, а сильнее воды; ламает дерева, низвер¬гает строения, гонит волны и корабли, ест железо и камень, тушит и разъяряет пламень.
Так и мысли сердечные — оне не видны, как будто их нет, но от сей искры весь пожар, мятеж и сокрушение, от сего зерна зависит целое жизни нашей дерево; естли зерно доброе — добрыми (в старости наипаче) наслаждаемся пло¬дами; как сееш, так и жнеш (стр. 248).
Что нужняе, как мир душевный? Библия нам от пред¬ков наших заветом оставлена, да и сама она есть завет, за¬печатлевшая внутрь себе мир божий, как огражденный рай увеселение, как заключенный кивот сокровище, как перлова мать, драгоценнейшее перло внутрь соблюдающая. Не несмыс-ленная наглость наша, по углам дом сей оценяющая, прези¬рает и знать не ищет. Очень нам смешным кажется сотворе¬ние мира, отдых после трудов божий, раскаяние и ярость его, вылепление из глины Адама, вдуновение жизненнаго духа, изгнание из рая, пьянство Лотово, родящая Сарра, все¬мирный потоп, столпотворение, пешешествие чрез море, чин жертвоприношения, лабиринт гражданских законов, шествие в какую-то новую землю, странный войны и победы, чудное межевание и прочая и проч.
Возможно ль, чтоб Енох с Илиею, залетели будто в небо? Сносно ли натуре, чтоб остановил Навин солнце? Чтоб воз¬вратился Иордан, чтоб плавало железо? Чтоб дева по рожде¬стве осталась? Чтоб человек воскрес? Кой судия на радуге? Кая огненная река? Кая челюсть адская? Верь сему, грубая древность, наш век просвещенный (стр. 270).
ДИАЛОГ. ИМЯ ЕМУ — ПОТОП ЗМИИН БЕСЕДУЮТ ДУША И НЕТЛЕННЫЙ ДУХ
1791 года, авг. 16
Дух. Всяк рожденный есть в мире сем пришелец, слепый или просвещенный. Не прекрасный ли храм премудраго бога мыр сей? Суть же тры мыры. Первый есть всеобщий и мыр обительный, где все рожденное обитает. Сей составлен из безчисленных мыр-мыров и есть великий мыр. Другии два суть частный и малый мыры. Первый микрокозм, сиречь — мырик, мирок, или человек. Второй мыр символичный, сиречь библиа. Во обительном коем либо мире солнце есть оком его, и око
убо есть солнцем. А как солнце есть глава мыра, тогда не дивно, что человек назван микрокосмос, сиречь маленький мыр. А биб-лиа есть символичный мыр, затем что в ней собрания небесных, земных и преисподних тварей фигуры, дабы они были монумен¬тами, ведущими мысль нашу в понятие вечныя натуры, утаен-ныя в тленной так, как рисунок в красках своих (стр. 536).
ДЕРЖАВИН
Гаврила Романович Державин (1743—1816) — великий рус¬ский поэт, предшественник Пушкина. Публикуемая ниже его ода «Бог», написанная в 1780—1784 гг., уже при жизни ав¬тора была переведена на ряд иностранных языков и получи¬ла европейскую известность. Содержание оды, в целом рели¬гиозное, далеко не совпадает с официальным христианским мировоззрением. В поэтической форме читатель найдет здесь многие идеи, сформулированные в истории европейской фило¬софии, а также идеи, свидетельствующие о глубине философ¬ского мышления ее автора. Ода печатается по изданию: «Рус¬ские поэты», т. I. M., 1966.
БОГ
О ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах божества! Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем: бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет,
Хотя и мог бы ум высокий, —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает,
В твоем величьи исчезает,
Как вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность прежде век рожденну
В себе самом ты основал:

Себя собою составляя,
Собою из себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый все единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь в век!
Ты цепь существ в себе вмещаешь, Ее содержишь и живишь; Конец с началом сопрягаешь И смертию живот даришь. Как искры сыплятся, стремятся, Так солнцы от тебя родятся; Как в мразный, ясный день зимой Пылинки инея сверкают, Вратятся, зыблются, сияют, Так звезды в безднах под тобой.
Светил возженных миллионы ‘
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры
Перед тобой — как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, — и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой — ничто.
Ничто! — Но ты во мне сияешь Величеством твоих доброт; Во мне себя изображаешь, Как солнце в малой капле вод, Ничто! — Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем в высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает; Я есмь — конечно есть и ты!
Ты есть! — природы чин вещает, Гласит мое мне сердце то, Меня мой разум уверяет,
Ты есть; — и я уж не ничто! Частица целой я вселенной, Поставлен мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей ты телесных, Где начал ты духов небесных И цепь существ связал всех мной. Я связь миров повсюду сущих, Я крайня