на рассудок.
Оно в особенности связано с тем, что разум, способный мыслить бесконечное, видит не только диаметральное разли-чие противоположностей, к чему способен и рассудок, как бы застывающий в этой достаточно смутной деятельности, но и их единство, совпадение. Именно в этой связи автор «Ученого не¬знания» развивает свое знаменитое диалектическое учение о «совпадении противоположностей» (coincidentia oppositorum), ибо «бесконечность заставляет нас полностью преодолевать вся¬кую противоположность». Характерно, что примеры такого сов¬падения Николай черпает прежде всего из математики: по мере увеличения радиуса окружность все больше и больше совпадает с касательной к ней, и потому «бесконечная кривизна есть бесконечная прямизна», треугольник по мере уменьшения угла, противолежащего основанию, превращается в прямую линию и т. п. Сосредоточивая свой интерес не только на .бес- • конечно больших величинах, но и на бесконечно малых, автор «Ученого незнания» выступил одним из предшественников дифференциального исчисления.
Учение о совпадении противоположностей тесно связано у Николая Кузанского с глубокой диалектикой истины. Основ¬ное ее положение состоит в том, что истина неотделима от своей противоположности, т. е. от заблуждения, как свет неот¬делим от тени, без которой он невидим. Недостижимость боже¬ственного абсолюта с необходимостью влечет за собой убежде¬ние в том, что ни одну из своих истин человеческий ум не должен рассматривать как окончательную, незыблемую. В этой связи становится .еще более ясным название главного труда Николая — «Об ученом незнании», диалектически объединяю¬щее основные противоположности познавательного процесса — знание и незнание. Догматически рассуждающий рассудок, ко¬торым обычно исчерпывалась вся мудрость схоластики, будучи лишен понимания совпадения противоположностей, склонен рассматривать каждое из своих положений как истинное в последней инстанции. Разум же лишен этой ограниченности, и для него постижение истины представляет собой процесс все большего приближения к абсолюту, но в силу непознаваемости последнего этого процесс никогда не может быть завершен. Методологическая роль идеи бесконечности, мыслимой только разумом, в процессе познания выражается в той фундамен¬тальной диалектической истине, согласно которой способность человеческого ума к бесконечному углублению своих познаний важнее претензии рассудка на обладание окончательной и не¬изменной истиной.
Таковы самые основные положения учения Николая Ку-занского, соединяющие античную и средневековую философ-скую традицию с идеями и учениями, европейской философии нового времени. В его произведениях намечена большая часть тех проблем, которые решали философы эпохи Возрождения,
12
выступая против схоластики и традиционного христианско-теологического мировоззрения.
Одной из первостепенных проблем гуманистического дви-жения и гуманистической философии совершенно естественно для той эпохи была проблема религиозная. Многие гуманисты испытывали недовольство традиционной католической доктри¬ной и пытались преобразовать ее, обращаясь к дохристианским философским учениям античности, и прежде всего к платонов¬ской философии (как это делал уже Кузанец).
Самыми ревностными приверженцами, и пропагандистами платонизма, трактуемого в неоплатоновском духе, стали фи¬лософы, образовавшие в начале второй половины XV в. Акаде¬мию во Флоренции. Она возникла под влиянием деятельности переселившегося в Италию византийского гуманиста, философа и теолога Георга Гемиста Плифона. Самыми видными ее пред¬ставителями были Марсилио Фичино (1433—1499) и Пико делла Мирандола (1463—1494). Одна из наиболее значительных идей, обосновывавшихся флорентийскими платониками, состояла в доказательстве того, что подлинная религиозная «истина» еще не выкристаллизовалась окончательно, а христианство, как и другие вероисповедания, только этап на пути к ее полному познанию. Основу такого рода универсальной религии флорен¬тийские философы и видели в платонизме. При всем идеализ¬ме и мистицизме их воззрений (они, например, энергично на¬стаивали на бессмертии человеческих душ, хотя и трактовали его уже не в христианском смысле) нетрудно увидеть и их прогрессивные в условиях той эпохи стороны: они вносили эле¬менты историзма и рационализма в понимание религии и эле¬менты скептицизма по отношению к господствовавшим рели¬гиозным вероисповеданиям, и прежде всего к католическому.
Другую попытку решения религиозной проблемы сделал виднейший нидерландский гуманист Эразм Роттердамский (1466—1536) — филолог, истолкователь Библии, теоретик рели¬гии. Ко времени его вступления на литературную арену гума¬нистическое движение развилось не только в Италии, но и в других странах Европы. Среди многих произведений Эразма выделяется его знаменитая «Похвала глупости» — острейшая сатира, поражавшая схоластов, этих «ученых дураков», а так¬же монахов, епископов, кардиналов и других представителей «смрадного болота». Это произведение вышло за несколько лет До начала реформационного движения В Западной Европе и способствовало его возникновению. Реформация стала одним из важнейших факторов, содействовавших ослаблению духов¬ной диктатуры католической церкви. Но вместе с тем она уси¬ливала религиозное рвение — сначала среди лютеран, кальви¬нистов и других направлений в христианстве, а затем и среди приверженцев католицизма. Реформация вызвала со стороны католицизма контрреформацию и политику жестокого пресле¬дования всякого инакомыслия и свободомыслия.
Эразм на первых порах симпатизировал Лютеру, но за-тем, убедившись в том, что его фанатизм даже превосходит
13
фанатизм католический, решительно от него отвернулся. Как и подавляющее большинство гуманистов, он был религиозным че-ловеком, но его религиозность не носила конфессионального характера. Эразм разделял проповедовавшийся Лютером прин¬цип оправдания верой и всемерно подчеркивал значение Еван¬гелия как важнейшего документа христианской моральности. Однако в отличие от Лютера, как затем и от Кальвина и мно¬гих других христианских фанатиков, .рассматривавших чело¬века как существо, радикально испорченное первородным гре¬хом, виднейший гуманист эпохи решительно отвергал призывы к принижению естественного человека, аскетическому искорене¬нию его страстей.
Христианское учение, и в особенности моральные ценности, проповедуемые Евангелием, вполне согласуется, по убеждению Эразма, с естественной природой человека. Принижая и даже игнорируя догматическое содержание христианского вероуче¬ния, он считал совершенно несущественной его сложную обряд¬ность. Сводя к минимуму роль внешних факторов религиозной жизни, игравших огромную роль не только в католицизме, йо и в протестантских вероисповеданиях, Эразм усматривал ее сущность в моральности. Его религиозный идеал — это идеал единой христианской религии, основывающийся на учении Евангелия и свободный от конфессиональных разногласий. Ра¬зумеется, эта концепция далека от атеистических устремлений, не чуждых иным гуманистам. Однако в реальных условиях своей эпохи, когда догматическая идеология христианства про¬должала оставаться мощной духовной силой, всемерно поддер¬живавшейся принудительными средствами государственности, позиция Эразма, оказавшая огромное влияние на многих гума¬нистов XVI в., а затем и на ряд передовых мыслителей XVII в., стала эффективным средством, способствовавшим подрыву гос-подствовавшей религиозно-догматической идеологии и успеху прогрессивной мысли.
Другая первостепенная проблема гуманистической фило¬софии — это многогранная проблема человека. Ее типичное ре¬шение было дано в «Речи о достоинстве человека», написанной в 1486 г. упомянутым выше Пико делла Мирандола *. Исходя из платоновской мысли о «срединном положении» человека между миром телесно-земным и небесно-духовным, очень близкой к идее человека как микрокосма, сочетающего в своей природе начала неорганическое, животное и духовно-божест¬венное, Пико подчеркнул способность человека как дойти до животного состояния, так и возвыситься до богоподобного су¬щества. Собственно гуманистическая идея, сформулированная Пико, состояла в призыве к человеку, опираясь на его свобод¬ную волю, стать «своим собственным скульптором и творцом»,
* Ввиду того что эта «Речь» была недавно опубликована в I томе «Памятников мировой эстетической мысли» (М., 1962, стр. 506—514), мы отсылаем интересующегося читателя к ука¬занному изданию.
14
устремиться к безграничному совершенствованию своей при¬роды.
Мысль о человеке как микрокосме открывала дорогу для натуралистического понимания человека как• части природы. Однако стать вполне материалистической эта мысль не. могла, ибо подавляющее большинство гуманистов по Примеру Нико¬лая Кузанского не представляли высших интеллектуаль¬но-познавательных способностей человека в качестве чисто природного порождения и видели в них свидетельство боже¬ственной природы человеческого духа.
В учениях различных гуманистов о человеке очень большое место, естественно, занимали моральные учения античности, противопоставлявшиеся христианской моральности. Так, вели¬кий итальянский поэт Петрарка (1304—1374), один из инициа¬торов гуманистического движения, возрождал моральную док¬трину стоицизма, с большой силой подчеркивавшую досто¬инство человеческой личности. В отличие от него другой итальянский гуманист, Лоренцо Валла, живший в следующем столетии, реставрировал моральное учение эпикуреизма с его центральным принципом наслаждения. Формально этот прин¬цип Балла направляет против морали стоицизма с ее суровым учением о долге. Фактически же Валла выступал против аске¬тизма христианской морали, вступавшей во все большее про¬тиворечие с передовыми запросами жизни и ее гуманистиче¬ским осмыслением. Принцип наслаждения он трактует очень широко. Нередко наслаждение отождествляется им с пользой, и в некоторых местах произведения Валлы «О наслаждении, как истинном благе» отчетливо слышатся мотивы буржуазного утилитаризма. Вместе с тем это мотивы сугубого индивидуа¬лизма, который стал необходимым спутником уже ранней бур¬жуазной культуры. В нем нужно видеть две стороны. Одна из них выражала исторически прогрессивную необходимость осво¬бождения человека от многочисленных феодально-сословных и религиозно-церковных пут, а другая предвещала эгоизм и хищничество будущей буржуазии. Валла выразил прежде всего его первую сторону, но кое-где у него отчетливо проявляется и вторая.
В пестрой картине гуманистической философии имелись и учения, пытавшиеся возродить исторический аристотелизм и направить его против господствовавшего христианского веро¬учения и схоластической философии. Схоластическо-томистская философия основывалась на препарированном в католическом духе учении Аристотеля. В противоположность ей итальян-• ский мыслитель Пьетро Помпонацци, трактуя аристотелизм в материалистическом духе античного комментатора Аристотеля Александра Афродизийского (II—III вв.), а также в духе номи¬нализма и сенсуализма, пришел к выводу о смертности инди-видуальных человеческих душ. Такой вывод, как и некоторые другие его. идеи, приближавшиеся к материализму, разрушал основы христианской моральности и христианского мировоз¬зрения вообще.
15
Но наиболее значительных материалистических результа¬тов передовая ренессанская философия достигла в своем истол¬ковании природы. В этой области философы Возрождения не только возобновляли античные натурфилософские учения и идеи, но и пытались сочетать их с некоторыми достижениями современного им естествознания.
В его составе первостепенное место принадлежало астро¬номии. Астрономия же всегда выступала не только в качестве науки, имевшей огромное практическое значение, но и в каче¬стве отрасли знаний, наполненной мировоззренческим содер¬жанием. В рассматриваемую эпоху астрономия развивалась главным образом в связи с необходимостью исправления кален¬даря и усложнившимися задачами мореплавания.
Величайшее открытие и обоснование новой, гелиоцентриче¬ской системы мира было сделано великим польским ученым Коперником. В его произведениях видны античные источники научно-философского воодушевления автора «Обращения не¬бесных орбит», в особенности пифагорейские. Весьма показа¬тельны также явно «языческие», дохристианские представления (например, идея бога-солнца как животворного источника кос¬мической жизни). Значение открытия Коперника вышло за пределы собственно астрономии и способствовало развитию ма-териалистического миропонимания. Как писал впоследствии Энгельс, польский ученый бросил вызов церковному авторитету, и с этого времени исследование природы по сути дела освобо¬дилось от религиозной опеки. Этот вызов Коперника определялся тем, что гелиоцентрическая система устройства Вселенной бы¬ла прямой противоположностью геоцентрической системе Ари¬стотеля — Птолемея, господствовавшей более полутора тысяче¬летий и согласованной с библейско-христианским вероучением.
Все вышесказанное не должно приводить нас к переоценке воздействия научно-философской мысли античности на возник¬новение собственно естественнонаучной мысли в эпоху Возрож-дения. Ф. Энгельс совершенно справедливо и чрезвычайно высоко оценил эту
