«грандиозную эпоху» и с точки зрения раз¬вития естественнонаучных исследований. По его словам, имен¬но тогда были превзойдены достижения древних греков и средневековых арабов и возникло «современное естествозна¬ние, — единственное, о котором может идти речь как о на¬уке» *. Под современным же естествознанием Энгельс, есте-ственно, разумел экспериментальное и математическое есте-ствознание, не известное ни древности, ни тем более средневе¬ковью. А оно, конечно, развивалось под влиянием запросов производства и других запросов жизни (например, искусства, которое достигло в рассматриваемый период поистине велико¬лепного расцвета).
Едва ли не лучшим доказательством того служит много-гранная деятельность младшего современника Коперника вели-
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 508.
1?
кого итальянского художника, инженера, ученого и мыслителя Леонардо да Винчи. Его справедливо называют пионером со¬временного естествознания. Многие инженерные проекты Лео¬нардо оказались по плечу только XIX—XX вв. Не разделяя мистико-философских устремлений своих земляков, флорентий¬ских платоников, великий художник с большой силой подчер¬кнул необходимость как опытно-экспериментального исследо¬вания природы, так и математического осмысления его резуль¬татов.
В этом отношении Леонардо да Винчи .опередил свою эпоху. Ни само естествознание, ни его философско-методологи-ческое осмысление не достигли еще той высоты, чтобы стать определяющими компонентами философского знания, как это произошло в последующую эпоху, о которой пойдет речь ниже. Однако глубокий интерес к природе, столь незначительно выра¬женный в течение многовекового господства схоластики, поро¬дил натурфилософию, достигшую своего расцвета в XVI — на¬чале XVII в. главным образом в Италии.
Само появление натурфилософии, т. е. философии природы, свободной от непосредственного подчинения теологическим умозрениям, было одним из важнейших завоеваний культуры гуманизма. Оно было в первую очередь связано со страстным стремлением передовых людей эпохи к пониманию и покоре¬нию природы, к усилению власти человека над ней. Но по¬скольку эти стремления не были еще подкреплены соответ¬ствующим состоянием естествознания, они с необходимостью приобретали форму умозрительных размышлений о свойствах, элементах, качествах и атрибутах природы.
Умозрительность ренессансной натурфилософии совершен¬но очевидна из труда Телезио «О природе вещей в соответ¬ствии с ее собственными началами». Само это название говорит о материалистических стремлениях автора, призывавшего к опытному исследованию природы и пытавшегося осуществить его. Но результаты, к которым он пришел в своем обобщающем труде, весьма напоминают натурфилософские построения до¬христианской (особенно досократовской) античности. Они ста¬ли важнейшим компонентом натурфилософии рассматриваемой эпохи.
Итальянские и другие натурфилософы возродили все основ¬ные натурфилософские идеи, а в некоторых случаях и системы античных философов. Однако, поскольку они жили в эпоху господства христианско-монотеистического креационизма, офи-циальные догматы которого были, разумеется, обязательны и для них, эти натурфилософы чаще всего прибегали к пан-теистическому переосмыслению его. Натуралистический пан¬теизм, конечно, сохранял бога в качестве духовного творче¬ского начала, направляющего жизнь природы и человека, но, поскольку это начало мыслилось как неотрывное от природы, последняя рассматривалась не как созданная богом, а как на¬чало, столь же извечное, как и сам бог. Как мы видели выше, на этот путь еще в первой половине XV в. встал Николай
17
Кузанский. Подобно ему натурфилософы следующего столетия обратились к эманационистскому учению неоплатоников, при¬водившему к выводам пантеизма. Для читателя это станет со¬вершенно очевидным из произведений Патрици, для которого неоплатоновское Единое как абсолют, эманирующий природу, осуществляет этот процесс посредством световых излучений, как это имело место и в историческом неоплатонизме. Но тем самым Патрици, как и другие ренессансные натурфилософы, приходил к динамическому истолкованию природы, по суще¬ству освобождающейся от опеки сверхприродного бога.
Идея тождества микро- и макрокосма, ставшая одной из
основ и натурфилософии, теперь, как и в античности, нужна
была прежде всего для того, чтобы зафиксировать природные
источники психики. Патрици, как и подавляющее большин¬
ство других натурфилософов той эпохи, обращался при этом
к платоновско-неоплатоновскому понятию мировой души,
определяющей жизнь как природы в целом, так и всех орга¬
низмов и даже всех вещей. В этой связи ренессансные натур¬
философы пришли к выводам гилозоизма, столь широко рас¬
пространенного в античности. Характерно, что Патрици,
отправляясь от понятия мировой души, причисляет к гилозо-
истическому направлению в сущности всех древнегреческих
философов, включая даже Демокрита и исключая только Лев-
киппа и Эпикура. *
Наиболее значительным и глубоким натурфилософом XV-I в. был Джордано Бруно, великий итальянский борец за передо¬вое, антисхоластическое мировоззрение. В его произведениях мы встречаемся едва ли не со всеми мотивами античной, пере-довой средневековой и современной ему ренессансной филосо¬фии. В отличие от ряда других современных ему натурфилосо¬фов Бруно испытал значительное воздействие ренессансно-го естествознания, в особенности гелиоцентрической теории Коперника. Вместе с тем пантеистические позиции Бруно, также восходившие к неоплатоновским источникам, помогли ему преодолеть существенную ограниченность космологических представлений Коперника. Последний, поменяв местами Солн¬це и Землю, превратив ее в одну из «рядовых» планет, под¬черкнул колоссальность расстояний до последней, замыкаю¬щей мир сферы неподвижных звезд, но в принципе остался в плену аристотелевско-схоластических представлений о конеч¬ности мироздания в пространстве. Бруно же, пантеистически приближая по примеру Кузанца бесконечного бога к природе, стал учить — и уже значительно более решительно, чем Куза-нец, — о бесконечности Вселенной, о бесчисленности и даже на¬селенности миров (последнее утверждение было теснейшим образом связано с гилозоистическими воззрениями Бруно). Та¬ким образом, великий итальянский натурфилософ шел значи-тельно дальше того, что было заключено в доктрине неоплато¬низма. Фактически он возобновлял здесь демокритовскую идею бесчисленности составляющих Вселенную миров. Не ме¬нее актуальной и острой для той эпохи была также произве-
18
денная Ноланцем (как именовал себя Бруно по месту своего рождения) ликвидация аристотелевско схоластического натур¬философского дуализма между земным миром, состоящим из традиционных четырех стихий, и миром небесным, якобы со¬стоящим из особой, нетленной «пятой сущности» — эфира. Со¬гласно Бруно, весь небесно-земной мир состоит из этих пяти элементов.
Пантеизм Джордано Бруно по сравнению с пантеизмом Николая Кузанского более последовательно растворяет актуаль¬но бесконечный божественный абсолют в потенциально бесксо-нечной природе, состоящий из бесчисленного множества вещей, «Природа либо есть сам бог, либо божественная сила, открытая в самих вещах». Такой пантеистический натурализм, отвергаю¬щий креационистские установки христианского вероучения, фактически приводил Бруно на позиции материализма.
В его произведениях читатель встретит ряд диалектических положений. Как и в античной натурфилософии, они вытекают из его попытки понять частности природы, исходя из понятия целостности. Эта попытка реализуется у Бруно и в стремле¬нии вскрыть генезис множественности и разнообразия вещей из единства и простоты актуально бесконечной субстанции, как это наметилось уже у Николая Кузанского. В отличие от него, однако, у Бруно почти нет остатков христианско-теологическо-го мировоззрения. Это равным образом относится и к учению Ноланца о совпадении противоположностей, в основном заим¬ствованному у Кузанца. Но опять же в отличие от автора «Ученого незнания» учение Бруно о совпадении противополож¬ностей — прямой и окружности, центра и периферии, уничто¬жения и возникновения, субъекта и объекта, свободы и необ-ходимости, любви и ненависти и т. п. — в бесконечной суб-станции значительно более натуралистично и свободно от теологических ассоциаций.
Немалый интерес представляют, далее, натурфилософские и гносеологические идеи младшего современника Бруно — Том-мазо Кампанеллы.
Гуманистическое движение захватило все области научно-философского знания, в том числе и сферу социальной филосо¬фии. Поскольку это движение отражало интересы различных классов, здесь были выдвинуты различные учения.
Одно из наиболее значительных было сформулировано флорентийским государственным деятелем и политическим мыслителем, ровесником Эразма Роттердамского Никколо Ма¬киавелли (1469—1527). В числе его произведений — два поли¬тико-социологических трактата (оба написаны на итальянском языке): «Государь» (или «Князь») и «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия» *. Макиавелли — яркий и глубокий идеолог итальянской буржуазии, мечтавший о создании в по¬литически раздробленной Италии, становившейся тогда ареной
* Ввиду недостатка места мы не смогли в настоящем из-дании дать отрывки из них.
19
борьбы более могущественных государств, единого, сильного государства, в котором право и законность должны возобладать над феодальным и полуфеодальным произволом. В противо¬положность средневеково-теократическому обоснованию госу¬дарственной власти как зависящей от церковной санкции и религиозного авторитета Макиавелли обосновывал прямо про¬тивоположное воззрение, согласно которому светское государ¬ство делает своим орудием религию и церковь, без которых оно не может обойтись.
Согласно Марксу, Макиавелли был первым в ряду поли-тических мыслителей нового времени, у которых «сила изо-бражалась как основа права; тем самым теоретическое рассмо¬трение политики освобождено от морали» *. Макиавелли вы¬ступает как один из создателей юридического мировоззрения, отделявшего правовые установления от предписаний религии, которым в духе упомянутых воззрений Эразма приписы¬вается преимущественно моральное содержание. Политическая доктрина Макиавелли основывалась на индивидуалистических воззрениях относительно общества. Автор «Государя» был убе¬жден, что главный побудительный мотив деятельности лю¬дей заключен в их эгоизме, материальном интересе, что интере¬сы собственности для них даже выше, чем родственные связи, и т. п.
Политическая философия, обосновывавшая необходимость сильной и притом светской государственной власти, в том же XVI в. была сформулирована и в других европейских странах, в частности во Франции Жаном Боденом, а в Польше Анджеем Моджевским. Сходные мотивы читатель обнаружит та^р«е и в отрывках из сочинений русского политического мыслителя того же столетия Ивана Пересветова.
Другие социальные возможности, заложенные в гуманизме, были выявлены замечательным английским мыслителем и по¬литическим деятелем, другом Эразма Роттердамского Томасом Мором, автором знаменитого сочинения «Утопия». Это произ¬ведение возникло как прямое отражение того бедственного состояния, которое возникло в Англии и некоторых других странах Западной Европы в эпоху первоначального накопле¬ния капитала. Яркие страницы, характеризующие это состояние, приводятся Марксом в I томе «Капитала» как едва ли не первая констатация жестокости и бесчеловечности зарождающегося капитализма. Еще более значительна другая сторона «Утопии», составляющая ее основное содержание, — изображение идеаль¬ного общественного строя, якобы существующего на одноимен¬ном острове. В противоположность своему старшему совре¬меннику, Макиавелли, который основу основ общественной жизни видел в незыблемости частной собственности, Томас Мор именно в ней прозорливо увидел главную причину всех со¬циальных зол. Отсутствие ее и составляет определяющую осо¬бенность общественного строя утопийцев. В различных доку-
* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 314.
ментах социальной мысли европейского средневековья форму¬лировались религиозно-коммунистические идеи, восходившие к первоначальному христианству. Но такого рода коммунизм — если вообще можно здесь применить это слово — был почти исключительно коммунизмом потребления. Мор же впервые в истории социалистической мысли обосновывает необходимость рациональной организации производства, без чего невозможно удовлетворение человеческих потребностей. Это и делает его первым представителем утопического социализма.
Другой важнейший документ утопического социализма эпохи Возрождения — произведение итальянского философа Томмазо Кампанеллы «Город Солнца», появившееся через сто¬летие после выхода в свет «Утопии». В философском отноше¬нии в нем интересно пантеистическое обоснование необходи¬мости и преимуществ «жизни общиной». Сопоставление «Уто¬пии» и «Города Солнца» много даст читателю не только в смысле уяснения различия двух утопических картин социали-стического общества, но и в выявлении общекультурного и фи¬лософского климата эпохи Возрождения.
Наиболее уязвимая сторона учений утопических социали¬стов связана с теми путями, посредством которых они мыс¬лили достижение нового общественного строя. Обычно в таких учениях игнорировалась роль трудящегося народа в его дости¬жении. Именно с этим мы встречаемся в произведении Мора. Установление идеальных общественных
