животные живут без этих и им подобных орудий. Ибо всякий их род имеет органы, соответ-
152

ствующие его формам, действиям, силам и сущности. Что же мешает, чтобы и элементы имели соответствующие им орудия жизни, каковыми — хотя бы мы их не различали и не зна¬ли — они, однако, обладают, если они им необходимы для жизни. Или же, если нет в них необходимости, они их и не имеют, и поэтому напрасно было бы Их требовать.
Но поскольку эти доводы перипатетиков не ведут к истине и выведены из несовершенного определения души — пусть не будут они в этом деле иметь никакой силы. Ибо мы распола¬гаем иными, гораздо более истинными противоположными им доводами, которыми подтвердим одушевленность мира.
Мир — совершеннейшее из всех тел. Следовательно, он совершеннее тел муравьев, тараканов и иных такого же рода неисчислимых ничтожеств мира. А все они одушевлены и жи¬вут, обладая каждый свойственной ему душой. Почему же самое совершенное из всех тел должно быть лишено души и уподобиться трупу? Элементы, которые своей массой запол-няют массу мира и своим совершенством восполняют его со-вершенство, — почему и они должны быть лишены своих душ?
Если бы элементы были лишены души, они не обладали бы ни ценностью, ни превосходством. И все в целом тело мира было бы в одной своей части совершенным, а в другой лишено совершенства и, стало быть, было бы уродливым. Итак, сами элементы, органические или неорганические, и живут, и снаб¬жены душой, каждый своей. К этому [надо добавить], что если тараканы и прочие насекомые, растения и все живые суще¬ства получают и жизнь, и бытие от мира (а ведь никто не дает того, чего не имеет сам), то как же мир одушевляет, если сам он неодушевлен?
Еоли же кто скажет: разве мир не совершеннейшее из всех тел? Ведь никто этого не отрицает. Разве он также не совершеннейшее само по себе тело, довлеющее самому себе, так что не нуждается ни в каком ином теле? И с этим все мы согласны. Но с оговоркой: даже если он и не нуждается ни в каком теле, это еще не ‘значит, что он не нуждается ни в чем. Ибо ведь он нимало не может по своей собственной природе ни быть, ни сохраняться, ни пребывать в сохранности. Еще раньше в «Панархии» показано, что всякое тело и само тело мира обладает только пассивными силами и не располагает никакими активными силами. Пассивными силами он мог бы быть разделен на мельчайшие части. Следовательно, в качестве тела он недостаточен для самого себя. А чтобы сохраняться в своей сущности, он нуждается в высшей и более мощной природе, и именно в бестелесной, которая, однако, не прене¬брегала бы тем, чтобы проникнуть в него я затем его всего и отдельные его главные и неглавные части и мельчайшие ча¬стицы соединять, связывать и объединять, чтобы стать нера¬сторжимой связью целого, ибо всякое тело, в том числе и тело мира, по природе своей делимо и дробимо и обладает расходя¬щимися и рассеивающимися частями.
153

Если бы отдельные части мира рассеивались, то не суще-ствовал бы ни мир в целом, ни его части. А чтобы существо-вать, они нуждаются в том, чтобы каждая сохраняла свою сущность. Рассеявшись, они не. могли бы этого достичь. Сле-довательно, это благодеяние [единства) должно воспоследовать от иного, не рассеивающегося; следовательно, если не идти к бесконечности, ни в коем случае не от самого тела, а стало быть, от бестелесного начала, которое вместе с тем должно быть приспособленным к телу. Приспособление же это есть некое соединение бестелесного с телом. А что это не что иное, как душа, показано ранее.
Следовательно, тело мира, чтобы быть телом мира и со-хранять свое бытие, нуждается в душе, которая бы соединя-лась с ним. Душа же по самому своему бытию присутствием своим осуществляет три действия: одушевляет, оживляет и движет.
Если бы она не пребывала в теле, то не одушевляла бы его; если бы не одушевляла, то не давала бы ему жизни; если бы не давала ему жизни, то не двигала бы его; если бы не дви¬гала, то не соединяла бы его части; если бы не соединяла, то и не связывала бы их вместе; если бы не связывала, то не была бы их узами, а если бы не была узами, [связью мира], то части мира не обладали бы симпатией между собой; если бы не обладали симпатией, то не терпели бы друг друга; если бы не терпели друг друга, то и не воздействовали бы друг на друга, [не взаимодействовали бы]; если бы не взаимодейство¬вали, то ни одна часть мира не возникала бы и не уничтожа¬лась, не было бы ни возникновения, ни гибели, ни изменения, ни превращения вещей и мир лежал бы неподвижным телом подобно трупу; если бы душа не одушевляла, не воодушев¬ляла и не одухотворяла мир в целом и все его большие и ма¬лые части, подобно тому как души всех, даже самых ничтож¬ных, животных одушевляют их тела, и таким образом одушев-ляют, оживляют их и движут ими благодаря самому бытию своему и присутствию, так что не оказывается ни одной их части, лишенной жизни и души.
Следовательно, мировая душа так связана с мировым те-лом, что мир оказывается столь прекрасен и заслуживает наи¬менования космоса (л. 54—56).
•
БРУНО
Джордано Бруно (1548—1600) — итальянский философ и поэт, страстный борец против схоластики и католической церк¬ви, материалист-пантеист. Родился в местечке Нола (отсюда — Ноланец) близ Неаполя в семье обедневшего дворянина. Обу¬чался в монастырской школе доминиканского ордена, где по¬лучил сан священника и степень доктора философии. Разочаро¬вавшись в зтой деятельности, Бруно покинул монастырь, а затем, преследуемый церковью, и Италию. В течение несколь-

ких лет жил в Швейцарии, Франции, Англии и Германии, преподавал в тамошних уни¬верситетах и провел множе¬ство диспутов против еще господствовавшей тогда схо¬ластической философии. Опуб¬ликовал здесь несколько про¬изведений. По возвращении в Италию в 1592 г. был аре¬стован инквизицией и провел в ее застенках более семи лет. Будучи обвинен в ереси и свободомыслии, Бруно от¬казался признать свои фило¬софские идеи ложными и от¬речься от них. Был сожжен на костре 17 февраля 1600 г. Среди наиболее значительных философских произведений Бруно — диалоги, написанные на итальянском языке: «О при¬чине, начале и едином» (1584), «О бесконечности, Вселен¬ной и мирах» (1584), «Изгнание торжествующего зверя» (1584), «О героическом энтузиазме» (1585). В 1591 г. во Франк¬фурте вышли латинские философские поэмы Бруно «О монаде, числе и фигуре», «О безмерном и неисчислимых», «О тройном наименьшем и мере». В данном издании философские идеи Бруно представлены отрывками иа его диалогов «О причине, начале. и едином», «О бесконечности, Вселенной и мирах», а также отрывками из сонетов, ярко формулирующими фило-софско-космологические устремления Ноланца. Все эти отрывки воспроизводятся по изданию: Д. Бруно. Диалоги (М., 1949). При чтении их следует иметь в виду, что под именами Теофила и Филотея автор выводит самого себя, под именем Элитропия («обращенного к солнцу»•) Бруно выводит своего последователя, как и под именем Диксона (реальное историческое лицо). Во втором диалоге любознательным ученым, охотно прислушиваю¬щимся к Бруно, выступает Элъпин, Буркий же, напротив, нахо¬дится под определяющим влиянием Аристотеля и других схола¬стических авторитетов. Фигурирующий в этом же диалоге Фра-касторий (1478—1553) — один ив представителей итальянской ренессансной натурфилософии, автор работ по астрономии и медицине, противник схоластики, оказавший влияние на Бруно и выступающий в данном диалоге его союзником. В конце дан¬ной подборки текстов Бруно приведены отрывки из ответов философа, данных им венецианской инквизиции, а также неко-торые цитаты из его поздних произведений. Все эти материалы полностью напечатаны (в переводе В. С. Рожицына) в кн.: «Вестник истории религии и атеизма», № 1. М., 1950. В под¬борке текстов Бруно принимала участие 3. А. Тажуривина.

154
155

О ПРИЧИНЕ, НАЧАЛЕ И ЕДИНОМ
ДЖОРДАНО НОЛАНСКИЙ К НАЧАЛАМ ВСЕЛЕННОЙ
Хоры блуждающих звезд, я к вам свой полет
. направляю,
К вам поднимусь, если вы верный уквжете путь. Ввысь увлекая меня, ваши смены и чередованья Пусть вдохновляют мой- взлет в бездны далеких миров.
То, _что так долго от нас время скупое скрывало, Я обнаружить хочу в темных его тайниках.
К СВОЕМУ ДУХУ
Смело стремись в высоту, в отдаленные сферы
природы, Ибо вблизи божества ты запылаешь огнем.
Единое, начало и причина, Откуда бытие, жизнь и движенье, Земли, небес и ада порожденья, Все, что уходит вдаль и вширь, в глубины.
Для чувства, разума, ума — картина: Нет действия, числа и измеренья Для той громады, мощи, устремленья,
Что вечно превышает все вершины
ДИАЛОГ ВТОРОЙ
Теофил. Мы называем бога первым началом, по¬скольку все вещи ниже его и следуют согласно извест¬ному порядку прежде или позже или же сообразно своей природе, длительности и достоинству. Мы назы¬ваем бога первой причиной, поскольку все вещи от¬личны от него, как действие от деятеля, произведенная вещь от производящей .
Диксон. Скажите же, какова разница между причи¬ной и началом в предметах природы?
Теофил. Хотя одно выражение иногда употребляет¬ся вместо другого, тем не менее, говоря в собственном смысле слова, не всякая вещь, являющаяся началом, есть причина, ибо точка — это начало линии, но не ее причина; мгновение есть начало действия, terminus a quo, следовательно, есть начало движения.
Всеобщий ум — это внутренняя, реальнейшая и специальная способность и потенциальная часть души
156

мира. Это есть единое тождественное, что наполняет все, освещает Вселенную и побуждает природу произ¬водить как следует свои виды и, таким образом, имеет отношение к произведению природных вещей, подобно тому как наш ум соответственно производит разумные образы. Это он, ум, называется пифагорейцами двига¬телем и возбудителем Вселенной . Плотин называет его отцом и прародителем, ибо он распределяет семена на поле природы и является ближайшим распредели-телем форм. Нами она называется внутренним худож¬ником, потому что формирует материю и фигуру из¬нутри, как изнутри семени или корня выводит и офор¬мляет ствол, изнутри ствола гонит суки, изнутри су¬ков — оформленные ветви, изнутри этих распускает почки, изнутри почек образует, оформляет, слагает, как из нервов, листву, цветы, плоды и изнутри в опре¬деленное время вызывает соки из листвы и плоды на ветвях, из ветвей в суки, из суков в ствол, из ствола в корень. Развивая подобным же образом свою деятель¬ность в животных сначала из семени и из центра серд¬ца к внешним членам и стягивая потом из последних к сердцу распространенные способности, он этим дей-ствием как бы соединяет уже протянутые нити. Итак, если мы полагаем, что не без размышления и интел¬лекта сделаны те, как бы