образом, под на¬чалом Мудрости находятся: Грамматик, Логик, Фи¬зик, Медик, Политик, Этик, Экономист, Астролог, Ас¬троном, Геометр, Космограф, Музыкант, Перспекти-вист, Арифметик, Поэт, Ритор, Живописец, Скульптор (стр. 96).
Законы их немногочисленны, кратки и ясны. Они вырезаны все на медной доске у дверей храма, то есть под колоннадой; и на отдельных колоннах можно ви¬деть определение вещей в метафизическом, чрезвычай¬но сжатом стиле; именно: что такое бог, что такое ан¬гел, мир, звезда, человек, рок, доблесть и т. д. Все это определено очень тонко. Там же начертаны определе¬ния всех добродетелей (стр. 100).
Памятники в честь кого-нибудь ставятся лишь пос¬ле его смерти. Однако еще при жизни заносятся в книгу героев все те, кто изобрел или -открыл что-ни-будь полезное или же оказал крупную услугу государ¬ству либо в мирном, либо в военном деле (стр. 107). Они признают, что чрезвычайно трудно решить, соз¬дан ли мир из ничего, из развалин ли иных миров или из хаоса, но считают не только вероятным, а, напро¬тив, даже несомненным, что он создан, а не существо¬вал от века. Поэтому и здесь, как и во многом другом, ненавидят они Аристотеля, которого называют логи¬ком, а не философом, и извлекают множество доказа¬тельств против вечности мира на основании аномалий3. Солнце и звезды они почитают как живые существа, как изваяния бога, как храмы и живые небесные алтари, но не поклоняются им. Наибольшим же поче¬том пользуется у них солнце (стр. 109).
Они признают два физических начала всех земных вещей: солнце — отца и землю — мать. Воздух счита¬ют они нечистою долею неба, а весь огонь — исходя¬щим от солнца. Море — это пот земли или истечение раскаленных и расплавленных ее недр и такое же свя¬зующее звено между воздухом и землею, как кровь между телом и духом у живых существ. Мир — это огромное живое существо, а мы живем в его чреве, по-
184
добно червям, живущим в нашем чреве. И мы зависим не от промысла звезд, солнца и земли, а лишь от про¬мысла божия, ибо в отношении к ним, не имеющим иного устремления, кроме своего умножения, мы роди¬лись и живем случайно, в отношении же к богу, кото¬рого они являются орудиями, мы в его предведении и распорядке созданы и предопределены к великой цели. Они непреложно веруют в бессмертие душ, кото¬рые после смерти присоединяются к сонму добрых или злых ангелов в зависимости от того, каким из них уподобились в делах своей земной жизни, ибо все устремляется к себе подобному.
Относительно существования иных миров за преде¬лами нашего они находятся в сомнении, но считают безумием утверждать, что вне его ничего не сущест¬вует, ибо, говорят они, небытия нет ни в мире, ни за его пределами, и с богом, как с существом бесконеч¬ным, никакое небытие несовместимо.
Начал метафизических, полагают они, два: сущее, то есть вышнего бога, и небытие, которое есть недоста¬ток бытийности и необходимое условие всякого физи¬ческого становления; ибо то, что есть, не становится и, следовательно, того, что становится, раньше не было. Далее, от наклонности к небытию рождаются зло и грех; грех имеет, таким образом, не действующую причину, а причину недостаточную. Под недостаточ¬ной же причиной понимают они недостаток мощи, или мудрости, или воли. Именно в этом и полагают они грех.
Таким образом, все существа метафизически состоят из мощи, мудрости и любви, поскольку они имеют бы¬тие, и из немощи, неведения и ненависти, поскольку причастны небытию; и посредством первых стяжают они заслуги, посредством последних — грешат: или грехом природным — по немощи или неведению, или грехом вольным и умышленным, либо трояко: по не¬мощи, неведению и ненависти, либо по одной нена¬висти. Ведь и природа в своих частных проявлениях грешит по немощи или неведению, производя чудовищ. Впрочем, все это предусматривается и устрояется бо¬гом, ни к какому небытию не причастным, как суще-
185
ством всемогущим, всеведущим и всеблагим. Поэтому з боге никакое существо не грешит, а грешит вне бога. Но вне бога мы можем находиться только для себя и в отношении нас, а не для него и в отношении к нему; ибо в нас заключается недостаточность, а в нем — дей¬ственность. Поэтому грех есть действие бога, посколь¬ку он обладает существенностью и действенностью; поскольку же он обладает несущественностью и недо-статочностью, в чем и состоит самая природа греха, он в нас и от нас, ибо мы по своему неустроению укло¬няемся к небытию (стр. 112—115).
Гостинник.
Вижу я отсюда, что мы сами не ведаем, что тво-рим, но служим орудиями бога: люди ищут новые страны в погоне за золотом и богатством, а бог пресле¬дует высшую цель; солнце стремится спалить землю, а вовсе не производить растения, людей и т. д., но бог использует самую битву борющихся к их процветанию. Ему хвала и слава.
О, если бы ты только знал, что говорят они на основании астрологии, а также и ваших пророков о грядущем веке и о том, что в наш век совершается больше событий за сто лет, чем во всем мире соверши¬лось их за четыре тысячи; что в этом столетии вышло больше книг, чем вышло их за пять тысяч лет4; что говорят они об изумительном изобретении книгопеча¬тания, аркебузов и применении магнита — знамена¬тельных признаках и в то же время средствах соеди¬нения обитателей мира в единую паству, а также о том, как произошли эти великие открытия . Они уже изобрели искусство летать — единственно, чего, кажет¬ся, недоставало миру, а в ближайшем будущем ожи-дают изобретения подзорных труб, при помощи кото¬рых будут видимы скрытые звезды, и труб слуховых, посредством которых слышна будет гармония неба (стр. 119-121).
186
Они неоспоримо доказывают, что человек свободен, и говорят, что если в течение сорокачасовой жесточай¬шей пытки, какою мучили одного почитаемого ими философа враги5, невозможно было добиться от него на допросе ни единого словечка признания в том, чего от него добивались, потому что он решил в душе мол- . чать, то, следовательно, и звезды, которые воздействуют издалека и мягко, не могут заставить нас поступать против нашего решения (стр. 124).
О НАИЛУЧШЕМ ГОСУДАРСТВЕ
Мы же изображаем наше Государство не как госу¬дарственное устройство, данное Богом, но открытое посредством философских умозаключений, и исходим при этом из возможностей человеческого разума, что¬бы показать, что истина Евангелия соответствует при-роде (стр. 134).
Поскольку мы неизменно избегали крайностей, мы все приводили к умеренности, в которой заключается добродетель. И поэтому ты не сможешь вообразить более счастливое и снисходительное государство. И на¬конец, пороки, которые замечались в государствах Ми-носа, Ликурга, Солона, Харонда, Ромула, Платона, Аристотеля и других созидателей государств, уничто¬жены в нашем Городе Солнца, как ясно каждому, кто хорошо рассмотрит его, ибо все наилучшим образом предусмотрено, поскольку этот Город зиждется на уче¬нии о метафизических первоосновах бытия, в котором ничто не забыто и не упущено.
Если бы мы и не смогли претворить полностью в жизнь идею такого государства, все же написанное нами отнюдь не было бы излишним, поскольку мы предлагаем образец для посильного подражания. А что такая жизнь к тому же возможна, показала община первых христиан, существовавшая при Апостолах . Такова же была жизнь клириков вплоть до папы Ур¬бана I, даже при св. Августине, и в наше время — жизнь монахов, которую св. Златоуст считал возмож¬ным распространить на все Государство. И я надеюсь, что такой образ жизни восторжествует в будущем,
187
после гибели Антихриста6, как указано у пророков (стр. 137-138).
И хотя государства под тропиками не могли бы иметь многочисленное население, но мы описываем и стремимся не к величине государства, которая боль¬шей частью проистекает из честолюбия и алчности, а к нравственности, на которой покоится Город Солнца (стр. 140).
Как сказал Правовед7, «естественное право — это право, которому природа обучила всех животных». По¬этому вернее верного, что, согласно естественному пра¬ву, все является общим (стр. 151).
Итак, в нашем Государстве находит успокоение со¬весть, уничтожается жадность — корень всех зол, и об¬ман , и кражи, и грабежи, и излишество, и уничи¬жение бедных, а также невежество , уничтожаются также излишние заботы, труды, деньги, которые добы¬вают купцы, скупость, гордость и другие пороки, ко¬торые порождаются разделением имуществ, а равным образом — себялюбие, вражда, зависть, козни, как уже было показано. Вследствие распределения государст-венных должностей соответственно природным способ¬ностям мы достигаем искоренения зол, которые проис¬текают из неследования должностей, из их выборности и из честолюбия, как учит св. Амвросий, говоря о го¬сударстве пчел. И мы подражаем природе, которая ставит начальниками наилучших, как это происходит у пчел, ибо если мы и прибегаем к избранию, однако оно согласно с природой, а не является произвольным: это означает, что мы избираем того, кто возвышается благодаря своим естественным и моральным доброде¬телям (стр. 154—155). В нашем Государстве должно¬сти доставляются исходя из практических навыков и образованности, а не из благосклонности и родствен¬ных отношений, ибо мы свели на нет родственные связи (стр. 157).
ОБ ОЩУЩЕНИИ ВЕЩЕЙ
Ощущение есть чувствование возбужде¬ния, сопровождаемое умозаключением отно¬сительно действительно существующего пред-
Ш
мета, а не представление о чистой потен¬ции.
Ясно, что ощущение есть возбуждение чувств. Ведь, когда я ощущаю тепло или холод, я сам становлюсь теплым или хо¬лодным, и тепло или холод не ощущаются, если они не спо¬собны производить впечатление и действовать.
Ощущение есть не только возбуждение, но и выражае¬мое в понятии знание о предмете, вызывающем возбуждение на основании производимого им возбуждения; и оно сопровож¬дается столь быстро совершающимся процессом умозаключе¬ния, что этот процесс не замечается. Ведь суждение о целом огне по части теплоты или света есть силлогизм.
Память есть предвосхищение ощущения: воспоминание же есть возбуждение его в подобном ему ощущении. Умоза¬ключение же есть ощущение подобного в подобном и, сколько в мире оказывается родов сходств, или сущностей, или коли¬чества, или качества, или деятельности, или возбуждения, или действия, или места, или времени, или положения, или при¬чины, или фигуры, или цвета, столько же существует и умо¬заключений и силлогизмов. И у всех животных, у которых есть свободная душа в особенных вместилищах, есть и память и способность к образованию представлений. Не так обстоит дело у растений, потому что им досталась в удел душа, стесненная и нечувствительная. И душа есть теплый телесный дух, тонкий, подвижной, способный быстро испытывать возбуждение и чув¬ствовать, подобно огню, как мы доказали во второй книге. Итак, душа является не чистой потенцией, подобно материи, как по¬лагает Аристотель, а тонким предметом, способным быть воз¬буждаемым всяким несходным с ним предметом, но не предме¬том, совершенно похожим на нее. Поэтому душа менее спо¬собна ощущать душу и воздух, и, следовательно, она не являет¬ся чистою, все воспринимающей потенцией. А разум, которым
