по необходимости в известном соответствии с изготовившими их руками, всегда настолько велики, что их фигура и движения легко могут быть видимы, тогда как, напротив, трубки или .пружины, вызываю-щие действия природных вещей, обычно бывают столь малы, что ускользают от наших чувств. И ведь несо¬мненно, что в механике нет правил, которые не принад¬лежали бы физике, [частью или видом которой меха¬ника является]; поэтому все искусственные предметы вместе с тем и предметы естественные. Так, например, часам не менее естественно показывать время с помо¬щью тех или иных колесиков, из которых они состав¬лены, чем дереву, выросшему из тех или иных се¬мян, приносить известные плоды. Вот почему подобно часовщику, который» рассматривая не им сделанные часы, обычно в состоянии по некоторым видимым им частям судить о том, каковы остальные невидимые для него, так и я от ощущаемых воздействий, и частиц естественных тел дытался заключить о том, каковы причины этих явлений и каковы невидимые частицы (стр. 535-540).

271

ПРАВИЛА ДЛЯ РУКОВОДСТВА УМА

ПРАВИЛО I

Целью научных занятий должно быть направление ума таким образом, чтобы он выносил прочные и ис-тинные суждения о всех встречающихся предметах. Если все знания в целом являются не чем иным, как человеческой мудростью, остающейся всегда оди¬наковой, как бы ни были разнообразны те предметы, к которым она применяется, и если это разнообразие имеет для нее не более значения, нежели для солнца разнообразие освещаемых им тел, то не нужно пола¬гать человеческому уму какие бы то ни было границы. Изучение одной науки не препятствует нам, как это имеет место при упражнении в одном искусстве, пре-успевать в другой, но скорее даже способствует. И пра¬во, мне кажется удивительным нрав большинства лю¬дей: они весьма старательно изучают свойства расте¬ний, движение звезд, превращение металлов и пред¬меты подобных наук, но почти никто и не помышляет о хорошем уме (bona mens) или об этой всеобъемлю¬щей Мудрости, между тем как все другие занятия цен¬ны не столько сами по себе, сколько потому, что они оказывают ей некоторые услуги. Все науки на¬столько связаны между собою, что легче изучать их все сразу, нежели какую-либо одну из них в отдель¬ности от всех прочих. Следовательно, тот, кто серьез¬но стремится к познанию истины, не должен избирать какую-нибудь одну науку, — ибо все они находятся во взаимной связи и зависимости одна от другой, — а должен заботиться лишь об увеличении естественного света разума, и не для разрешения тех или иных школьных трудностей, а для того, чтобы его ум мог указывать воле выбор действий в житейских случай¬ностях.

ПРАВИЛО II

Нужно заниматься только такими предметами, о которых наш ум кажется способным достичь достовер-ных и несомненных познаний. Всякая наука заключа-ется в достоверном и очевидном познании . Поэто-

272

му мы отвергаем настоящим правилом все познания, являющиеся только вероятными, и полагаем, что мож¬но доверять только совершенно достоверным и не до¬пускающим никакого сомнения (стр. 79—81).

Мы приходим к познанию вещей двумя путями, а именно путем опыта и дедукции. Кроме того, заметим, что опыт часто вводит нас в заблуждение, тогда как дедукция, или чистое умозаключение об одной вещи через посредство другой, если и может быть упущено, когда его нельзя усмотреть, то никогда не может быть плохо построено, даже и у умов, весьма мало привыч¬ных к мышлению. Действительно, все заблужде¬ния, в которые впадают люди, — я не говорю о живот¬ных — никогда не проистекают из плохо построенного вывода, но всегда имеют своей причиной то, что люди исходят именно из плохо понятых фактов или из по¬спешных и необоснованных суждений.

Из этого ясно, почему арифметика и геометрия го-раздо более достоверны, чем все другие науки, а имен¬но — предмет их столь ясен и прост, что они совсем не нуждаются ни в каких предположениях, которые опыт может подвергнуть сомнению, но всецело состоят в последовательном выведении путем рассуждения. Итак, они являются наиболее легкими и ясными из всех наук и имеют своим предметом то, что нам желательно, ибо если не быть невнимательным, то вряд ли возможно допустить в них какую-либо ошибку.

Из всего сказанного нужно, однако, заключить не то, что следует изучать только арифметику и геомет-рию, но лишь то, что ищущие верного пути к истине не должны заниматься исследованием таких вещей, о которых они не могут иметь знаний, по достоверности равных арифметическим и геометрическим доказатель¬ствам.

ПРАВИЛО III

В предметах нашего исследования надлежит отыс¬кивать не то, что о них думают другие или что мы предполагаем о них сами, но то, что мы ясно и оче¬видно можем усмотреть или надежно дедуцировать, ибо знание не может быть достигнуто иначе,

273

Совершенно бесполезно подсчитывать голоса, чтобы следовать тому мнению, которого придерживает¬ся большинство авторов, ибо если дело касается труд-ного вопроса, то более вероятно, что истина находится на стороне меньшинства, а не большинства. Даже и при всеобщем согласии нам будет недостаточно только знать их учение. Мы никогда, например, не сделаемся математиками, даже зная наизусть все чужие доказа¬тельства, если наш ум не способен самостоятельно разрешать какие бы то ни было проблемы, или фило¬софами, прочтя все сочинения (argumenta) Платона и Аристотеля, но не будучи в состоянии вынести твер-дого суждения о данных вещах, ибо в этих случаях мы увеличим только свои исторические сведения, но не знания.

Немаловажная причина, в силу которой в обычной (vulgaris) философии нет ничего настолько очевидного и достоверного, что не могло бы вызывать споров, заключается в том, что ученые, изначала не удовлетво¬ряющиеся познанием ясных и достоверных вещей, отваживаются также на темные и непонятные утвер¬ждения, к которым они приходят лишь путем правдо¬подобных предположений, а затем сами постепенно под¬крепляют их полной верой, без разбора смешивают их с истинными и очевидными и в конце концов оказы¬ваются совершенно не в состоянии сделать ни одного вывода, не зависимого от этих предположений, кото-рый поэтому не был бы недостоверным.

Для того чтобы в дальнейшем не подвергать себя подобному заблуждению, мы рассмотрим здесь все те действия нашего интеллекта, посредством которых мы можем прийти к познанию вещей, не боясь никаких ошибок. Возможны только два таких действия, а имен¬но интуиция и дедукция.

Под интуицией я разумею не веру в шаткое сви- , детельство чувств и не обманчивое суждение беспоря-| дочного воображения, но понятие ясного и вниматель-? ного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не? оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим^ или, что одно и то же, прочное понятие ясного и вни¬мательного ума, порождаемое лишь естественным све^

274

том разума и благодаря своей простоте более досто-верное, чем сама дедукция, хотя последняя и не может быть плохо построена человеком, как я уже говорил выше. Так, например, всякий может интуитивно по¬стичь умом, что он существует, что он мыслит, что треугольник ограничивается только тремя линиями, что шар имеет только одну поверхность, и подобные этим истины, гораздо более многочисленные, чем это заме¬чает большинство людей вследствие того, что не счи¬тает достойными внимания такие простые вещи.

Впрочем, чтобы не смутить кого-либо новым упо¬треблением слова интуиция, а также и других слов, ко¬торые я вынужден в дальнейшем употреблять тоже в отличном от общепринятого смысле, я здесь вообще предупреждаю, что совсем не думаю о значении, при¬даваемом в последнее время этим словам в школах, так как было бы очень трудно пользоваться одними и теми же словами для обозначения совершенно различ¬ных понятий .

Может возникнуть сомнение, для чего мы добавля¬ем к интуиции еще и этот другой способ познания, за¬ключающийся в дедукции, посредством которой мы познаем все, что необходимо выводится из чего-либо достоверно известного. Это нужно было сделать пото¬му, что есть много вещей, которые хотя и не являются самоочевидными, но доступны достоверному познанию, если только они выводятся из верных и понятных принципов путем последовательного и нигде не преры» вающегося движения мысли при зоркой интуиции каж¬дого отдельного положения. Подобно этому мы узнаем, что последнее кольцо длинной цепи соединено с пер¬вым, хотя мы и не можем охватить одним взглядом все находящиеся между ними кольца, которые обуслов¬ливают это соединение, лишь бы мы последовательно проследили их и вспомнили, что каждое из них, от пер¬вого до последнего, соединено с соседним. Итак, мы различаем здесь интуицию ума (mentis intuitus) от правильной дедукции в том отношении, что под дедук¬цией подразумевается именно движение или последо¬вательность, чего нет в интуиции; кроме того, дедукция не нуждается в наличной очевидности, как интуиция,

275

но скорее как бы заимствует свою достоверность у памяти. Отсюда следует, что положения, непосредст¬венно вытекающие из первого принципа, можно ска¬зать, познаются как интуитивным, так и дедуктивным путем, в зависимости от способа их рассмотрения, са¬ми же принципы — только интуитивным, как и, на¬оборот, отдельные их следствия — только дедуктивным путем.

И именно это — два наиболее верных пути, ведущих к знанию, сверх которых ум не должен допускать ниче¬го. Все остальные, напротив, должны быть отброшены как подозрительные и подверженные заблуждениям.

ПРАВИЛО IV

Метод необходим для отыскания истины. Уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких бы то ни было истин, чем делать это без всякого метода, ибо совершенно несомненно то, что подобные беспоря¬дочные занятия и темные мудрствования помрачают естественный свет и ослепляют ум. Всякий, привык¬ший таким образом блуждать во мраке, настолько ослабляет остроту своего зрения, что не может больше переносить яркий свет. Подтверждение этого мы ви¬дим на опыте, весьма часто встречая людей, никогда не усердствовавших над учеными трудами, но рассуж¬дающих более основательно и здраво о любой вещи, чем те, которые всю жизнь провели в школах. Под методом же я разумею точные и простые правила, строгое соблюдение которых всегда препятствует при¬нятию ложного за истинное и без излишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно увели-чивая знания способствует тому, что ум достигает истинного познания всего, что ему доступно.

Человеческий ум содержит в себе нечто божествен¬ное, в чем посажены первые семена полезных мыслей так, что часто, как бы они ни были заглушаемы и от¬тесняемы посторонними занятиями, они вопреки все¬му приносят самопроизвольно плоды. Доказательством этого для нас могут служить самые простые науки: арифметика и геометрия. Действительно, достаточно хорошо замечено, что уже древние геометры