соблюдении которых заключается почти вся проницательность человеческого ума.

Поэтому мы^ и напоминали здесь о необходимости методического подхода к изучению их, ибо метод яв¬ляется для этих незначительных искусств не чем иным, как постоянным соблюдением порядка, присущего им самим по себе или введенного в них остроумной изо¬бретательностью (стр. 112—115).

Надлежит заметить, что диалектики не могут со-ставить ни одного силлогизма, дающего правильное заключение, если они для этого не имеют материала, то есть если они уже не знают выводимой ими таким образом истины. Отсюда следует, что с помощью этих форм рассуждений они сами не познают ничего ново¬го и обычная диалектика совершенно бесполезна для

282

того, кто хочет достичь знаний, но что иногда она мо¬жет быть полезна лишь для лучшего изложения дру¬гим уже известного, почему ее и нужно перенести из области философии в область риторики.

ПРАВИЛО XI

Мы предъявляем к интуиции два требова-ния, а именно: рассматриваемые положения должны быть ясными и отчетливыми и постигаться одновре-менно, а не последовательно одно за другим. Дедук-ция же, если мы будем рассматривать ее так, как это делалось в правиле III, является не одновременным действием, но как бы посредством некоторого движе-ния мысли выводит одно положение из другого; это и давало нам право отличать ее от интуиции. Однако же если мы будем рассматривать ее уже как завершенную, то, по сказанному нами в правиле VII, она не будет больше представлять собой никакого движения, но бу¬дет пределом движения. Поэтому мы и полагаем, что ее надлежит рассматривать как интуицию, когда она проста и очевидна, но не тогда, когда она сложна и темна. Мы называли ее в этом случае энумерацией, или индукцией, потому что она не может быть цели¬ком охвачена.интеллектом и ее достоверность в извест¬ной мере зависит от памяти, которая должна удержи¬вать суждения, вынесенные о каждом отдельном члене энумерации, для того чтобы из всех этих суждений было возможно вывести нечто единое (стр. 117—118).

ПРАВИЛО XII

Для того чтобы достичь познания вещей, нужно рассмотреть только два рода объектов, а именно: нас, познающих, и сами подлежащие познанию вещи. Мы обладаем лишь четырьмя способностями, для этой цели, а именно: разумом, воображением, чувствами и па¬мятью. Конечно, только один разум способен познавать истину, хотя он и должен прибегать к помощи вообра¬жения, чувств и памяти, чтобы не оставлять без упо¬требления ни одно из средств, находящихся в нашем

283

распоряжении. Что же касается предметов познания|

то достаточно рассмотреть их трояко, а именно: снача||

ла то, что обнаруживается для нас само собой, затем|

как познается одна вещь через другую, и, наконец^

какие выводы можно сделать из каждой вещи. Такая^

энумерация мне кажется полной и не упускающей ни-:

чего из того, на что могут простираться способности!

человеческого ума. !

Сила, посредством которой мы, собственно, познаем-

вещи, является чисто духовной, отличающейся от все-|

го телесного не менее, чем кровь от костей или рука]

от глаза, единственной в своем роде, хотя она вместе!

с фантазией то воспринимает фигуры, исходящие от|

общего чувствилища, то оперирует фигурами, сохра¬

няющимися в памяти, то создает новые (стр. 124).

Итак, мы говорим, во-первых, что вещи должны

быть рассматриваемы по отношению к нашему интел¬

лекту иначе, чем по отношению к их реальному суще-1

ствованию. Ибо если, например, мы рассмотрим какое-1

нибудь тело, обладающее протяжением и фигурой, то|

мы без труда признаем, что оно само по себе есть не-|

что единое и простое и в этом смысле его нельзя!

считать составленным из телесности, протяжения и i

фигуры как частей, которые реально никогда не суще¬

ствуют в отдельности. Но по отношению к нашему;

интеллекту мы считаем данное тело составленным из

этих трех естеств, ибо мы мыслим каждое из них в

отдельности прежде, чем будем иметь возможность

говорить о том, что они все находятся в одной и той;

же вещи. Поэтому, говоря здесь о вещах лишь в том

виде, как они постигаются интеллектом, мы называем

простыми только те, которые мы познаем столь ясно

и отчетливо, что ум не может их разделить на некото-i

рое число частей, познаваемых еще более отчетливо.

Такими частями являются фигура, протяжение, дви-;

жение и т. д. Все же остальное мы представляем себе

как бы составленным из этих частей. !

Во-вторых, мы говорим, что вещи, называемые!

нами простыми по отношению к нашему интеллекту,!

являются или чисто интеллектуальными, или чисто;

материальными, или общими. Чисто интеллектуальны!

284

те вещи, которые познаются интеллектом посредством некоторого прирожденного ему света, без всякого учас¬тия какого-либо телесного образа. Действительно, ин¬теллекту присуще нечто подобное, ибо мы не можем вообразить ничего телесного, для того чтобы предста¬вить, что такое знание, сомнение, незнание, а также и действие воли, которое, если будет позволено, я на¬звал бы волением (volitio), и тому подобное; тем не менее все это реально познается нами с такой легко¬стью, что для этого нам достаточно быть только ода¬ренными разумом. Чисто материальными являются вещи, познаваемые нами только в телах, такие, как фигура, протяжение, движение и т. п. Наконец, общи-ми называются те, которые без различия относятся к материальным и духовным вещам, например сущест-вование, единство, длительность и т. п. К этой же группе должны быть отнесены все общие понятия, которые являются как бы своего рода связками для соединения различных простых естеств; на очевидно¬сти их мы основываем все выводы рассуждений. При¬мером этого может служить положение: две величины, равные третьей, равны между собой, а также: две вещи, которые не находятся в одинаковом отношении к третьей, имеют между собой некоторое различие и т. д. (стр. 126-128).

ПРАВИЛО XIII

Когда мы хорошо понимаем вопрос, нужно освобо¬дить его от всех излишних представлений, свести его к простейшим элементам и разбить его на такое же количество возможных частей посредством энумерации. Мы уподобляемся диалектикам лишь в том отношении, что как они при обучении формам силлогизмов пред¬полагают их термины или материал уже известными, так и мы требуем здесь прежде всего, чтобы вопрос был в совершенстве понят. Но мы не различаем по¬добно им двух крайних и одного среднего терминов, а рассматриваем всю эту вещь таким образом: во-пер¬вых, во всяком вопросе необходимо должно быть налицо некоторое неизвестное, ибо иначе вопрос бесполезен;

285″

во-вторых, это неизвестное должно быть чем-нибудь| отмечено, иначе ничто не направляло бы нас к иссле-1 дованию данной вещи, а не какой-нибудь другой; в-третьих, вопрос должен быть отмечен только чем-нибудь известным (стр. 137).

ПРАВИЛО XIV

Так как формы силлогизмов, как мы уже не-однократно упоминали, не оказывают никакой помощи в познании истин, то читателю будет полезно отбро¬сить их совсем и понять, что всякое знание, не полу¬чаемое посредством простой и чистой интуиции от¬дельной вещи, достигается путем сравнения двух или многих вещей друг с другом. И конечно, почти все искусство человеческого разума заключается в умении подготовлять это действие. В самом деле, когда оно очевидно и ясно, то для его выполнения совершенно не требуется никакого искусства, а нужен лишь есте-ственный свет для прозрения истины, которая им вскрывается (стр. 144).

Однако ученые часто пользуются столь тонки¬ми различиями, что утрачивают естественный свет и находят мрак даже в таких вещах, которые понятны крестьянам (стр. 146).

РАССУЖДЕНИЕ О МЕТОДЕ ДЛЯ ХОРОШЕГО НАПРАВЛЕНИЯ РАЗУМА И ОТЫСКАНИЯ ИСТИНЫ В НАУКАХ

ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА МЕТОДА

В молодости из философских наук я немного изу-чал логику, а из математических — геометрический ана¬лиз и алгебру — три искусства, или науки, которые, казалось бы, должны дать кое-что для осуществления моего намерения; Но, изучая их, я заметил, что в ло¬гике ее силлогизмы и большая часть других ее настав¬лений скорее помогают объяснять другим то, что нам известно, или даже, как в искусстве Луллия4, бестол¬ково рассуждать о том, чего не знаешь, вместо того чтобы изучать это. И хотя логика действительно со-

288

держит много очень правильных и хороших предписа¬ний, к ним, однако, примешано столько других — либо вредных, либо ненужных, — что отделить их почти так же трудно, как разглядеть Диану или Минерву в не¬обделанной глыбе мрамора.

Подобно тому как обилие законов часто служит оправданием для пороков — почему государственный порядок гораздо лучше, когда законов немного, но они строго соблюдаются, — так вместо большого количест¬ва правил, образующих логику, я счел достаточным твердое и непоколебимое соблюдение четырех следую¬щих.

Первое — никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью, иначе говоря, тщательно избегать опрометчивости и предвзя¬тости и включать в свои суждения только то, что пред¬ставляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их со¬мнению.

Второе — делить каждое из исследуемых мною за¬труднений на столько частей, сколько это возможно и нужно для лучшего их преодоления.

Третье — придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов наиболее простых и наиболее легко познаваемых и восходя постепенно к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже и там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи.

И последнее — составлять всегда перечни столь пол¬ные и обзоры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений.

Длинные цепи доводов, совершенно простых и до-ступных, коими имеют обыкновение пользоваться гео¬метры в своих труднейших доказательствах, натолкну¬ли меня на мысль, что все доступное человеческому познанию одинаково вытекает одно из другого. Остере¬гаясь, таким образом, принимать за истинное то, что таковым не является, и всегда соблюдая должный по¬рядок в выводах, можно убедиться, что нет ничего ни столь далекого, чего нельзя было бы достичь, ни столь сокровенного, чего нельзя было бы открыть. Мне

287

не стоило большого труда отыскание того, с чего сле| дует начинать, так как я уже знал, что начинать над^ с самого простого и доступного пониманию; учитывая! что среди всех, кто