идея их свободы состоит в том, что они не знают никакой причины своих действий; что же касается того, что они говорят, будто человеческие действия зависят от свободы, то это слова, с которыми они не соединяют никакой идеи. В самом деле, что та¬кое воля и каким образом двигает она тело, этого никто из них не знает. Точно таким же образом, смотря на солнце, мы воображаем, что оно находится от нас на расстоянии около 200 шагов. Но заблуждение это со¬стоит не в одном только таком воображении, но в том, что, воображая таким образом, мы не знаем истинного расстояния до солнца и причины этого воображения. Так как, хотя бы мы впоследствии и узнали, что солнце от¬стоит от нас более чем на 600 земных диаметров, тем не менее мы не перестанем воображать его вблизи; ибо мы воображаем солнце на таком близком расстоянии не потому, что не знаем его истинного расстояния, но по¬тому, что состояние нашего тела обнимает собой сущ¬ность солнца лишь постольку, поскольку само тело под-вергается действию со стороны его.
Теорема 38. То, что обще всем вещам и что оди¬наково находится как в части, так и в целом, может быть представляемо только адекватно.
Королларий. Отсюда следует, что существуют неко¬торые идеи или понятия, общие всем людям, так как (по лемме 2) все тела имеют между собой нечто общее, что (по пред, т.) должно быть всеми воспринимаемо адекватно, т. е. ясно и отчетливо.
Теорема 40. Все идеи, которые вытекают в душе из находящихся в ней адекватных идей, также адек¬ватны. —
Схолия 1. Я показал, таким образом, причину тех понятий, которые называются дбщими (Notiones Com¬munes) и составляют основание для наших умозаклю¬чений.
Чтобы не упустить здесь чего-либо такого, что необходимо знать, я изложу вкратце те причины, от ко¬торых берут свое начало так называемые трансценден¬тальные термины, как-то: сущее, вещь, нечто.
373

Эти термины происходят вследствие того, что тело человеческое по своей ограниченности способно сразу образовать в себе отчетливо только известное число образов (что такое образ, я объяснил в сх. т. 17). Если это число переступается, то такие образы начинают сли¬ваться, и если это число образов, к одновременному отчетливому образованию которых тело способно, да¬леко переступается, то все они совершенно сливаются между собой. В таком случае, как ясно из кор., т. 17 • и т. 18, человеческая душа может сразу отчетливо вооб¬ражать лишь столько тел, сколько образов может сразу образоваться в ее теле. Если же образы в теле совер¬шенно сливаются, то и душа будет воображать все тела слитно, без Всякой отчетливости, и понимать их как бы под одним атрибутом, именно под атрибутом сущего, вещи и т. д. Это можно вывести также и из того, что образы не всегда имеют одинаковую силу, а также и из других причин, аналогичных этим, излагать которые здесь нет нужды, так как для той цели, которую мы преследуем, достаточно рассмотреть только одну, ибо все они приводят к тому заключению, что эти термины обозначают идеи самые смутные.
Из подобных же причин возникли, далее, те поня-тия, которые называют всеобщими (универсальными, абстрактными), как-то: человек, лошадь, собака и т. д. А именно понятия эти возникают вследствие того, что в человеческом теле образуется столько образов, напри¬мер, людей, что они если не совершенно превосходят силу воображения, то, однако, в такой степени, что не-значительные особенности, отличающие каждого из них (а именно цвет, величину и т. д.), и их определенное число душа воображать не в силах и воображает отчет¬ливо только то, в чем все они, поскольку тело подвер¬гается действию со стороны их, сходны, ибо с этой сто¬роны тело подвергается действию всего более, а именно от всякого отдельного человека. Это-то душа и выра¬жает словом «человек» и утверждает о всех бесконечно многих отдельных людях, ибо воображать определенное число отдельных людей душа, как мы сказали, не в со¬стоянии. Но должно заметить, что эти понятия обра¬зуются не всеми одинаково, но различны для каждого
374

соответственно с тем, со стороны чего его тело чаще подвергалось действию и что его душа легче вообра-жает или вспоминает. Так, например, тот, кто чаще с удивлением созерцал телосложение человека, пони¬мает под словом человек животное с прямым положе¬нием тела; а кто привык обращать внимание на что-либо другое, образует иной общий образ людей — что человек, например, есть животное, способное смеяться, животное двуногое, лишенное перьев, животное разум¬ное. Точно так же и обо всем остальном каждый обра¬зует универсальные образы сообразно с особенностями своего тела. Поэтому неудивительно, что среди фило¬софов, желавших объяснять естественные вещи одни¬ми только образами вещей, возникло столько несо¬гласий.
Схолия 2. Из всего вышесказанного становится ясно, что мы многое постигаем и образуем всеобщие понятия, во-первых, из отдельных вещей, искаженно, смутно и беспорядочно воспроизводимых перед нашим умом нашими чувствами (см. кор. т. 29); поэтому я обыкновенно называю такие понятия познанием через беспорядочный опыт (cognitio ab experientia vaga). Во-вторых, из знаков, например из того, что, слыша или читая известные слова, мы вспоминаем о вещах и обра¬зуем о них известные идеи, схожие с теми, посредством которых мы воображаем вещи (см. сх. т. 18). Оба этих способа рассмотрения вещей я буду называть впослед¬ствии познанием первого рода, мнением или воображе¬нием (cognitio primi generis, opinio vel imaginatio). В-третьих, наконец, из того, что мы имеем общие поня¬тия и адекватные идеи о свойствах вещей (см. кор. т. 38, т. 39 с ее кор. и т. 40). Этот способ познания я буду называть рассудком и познанием второго рода (ratio et secundi generis cognitio). Кроме этих двух ро¬дов познания существует, как я покажу впоследствии, еще третий, который будем называть знанием интуи¬тивным (scientia intuitiva). Этот род познания ведет от адекватной идеи о формальной сущности каких-либо атрибутов бога к адекватному познанию сущности ве¬щей. Объясню все это одним примером. Даны три числа для определения четвертого, которое относится к тре-
375

тьему так же, как второе к первому. Купцы не затруд¬нятся помножить второе число на третье и полученное произведение разделить на первое; потому, разумеется, что они еще не забыли то, что слышали без всякого до¬казательства от своего учителя, или потому, что много¬кратно испытали это на простейших числах, или, на¬конец, в силу доказательства т. 197-й книги Евклида, именно из общего свойства пропорций. В случае же са¬мых простых чисел во всем этом нет никакой нужды. Если даны, например, числа 1, 2, 3, то всякий видит, что четвертое пропорциональное число есть 6, и притом гораздо яснее, так как о четвертом числе мы заключаем из отношения между первым и вторым, которое видим с первого взгляда.
Теорема 41. Познание первого рода есть единст¬венная причина ложности, познание же второго и треть¬его рода необходимо истинно.
Теорема 43. Тот, кто имеет истинную идею,вме¬сте с тем знает, что имеет ее, и в истинности вещи со¬мневаться не может.
Схолия. В самом деле, всякий, имеющий истин¬ную идею, знает, что истинная идея заключает в себе величайшую достоверность, так как иметь истинную идею значит не что иное, как познавать известную вещь совершенным, т. е. наилучшим, образом, и никто, ко¬нечно, не может сомневаться в этом, если только он не думает, что идея есть что-то немое наподобие рисунка на доске, а не модус мышления, именно само разуме¬ние. Кто может знать, спрашиваю я, что он обладает разумением какой-либо вещи, если он ее уже не ура¬зумел? Т. е. кто может знать, что ему известна какая-либо вещь, если она прежде -уже не стала ему изве¬стна? И какое мерило истины может быть яснее и вернее, как не сама истинная идея? Как свет обна¬руживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи.
Душа наша, поскольку она правильно воспри¬нимает вещи, составляет часть бесконечного разума бога {по кор. т. 11), и, следовательно, необходимо,чтобы ясные и отчетливые идеи нашей души были так же истинны, как идеи бога.
376

Теорема 44. Природе разума свойственно рас¬сматривать вещи не как случайные, но как необходи¬мые.
Королларий 1. Отсюда следует, что от одного толь¬ко воображения зависит то, что мы смотрим на вещи как на случайные как в отношении к прошедшему, так и в отношении к будущему.
Королларий 2. Природе разума свойственно пости¬гать вещи под некоторой формой вечности.
Доказательство. Основы разума (Ratio) состав¬ляют понятия (по т. 38), выражающие то, что обще для всех вещей, а (по т. 37) не сущность какой-либо единичной вещи, и которые поэтому должны быть представляемы без всякого отношения ко времени, но • под формой вечности; что и требовалось доказать
(стр. 429-443).
Теорема 48. В душе нет никакой абсолютной или свободной воли; но к тому или другому хотению душа определяется причиной, которая в свою очередь определена другой причиной, эта — третьей и так до бесконечности.
Теорема 49. В душе не имеет места никакое во¬левое явление, иными словами, никакое утверждение или отрицание, кроме того, какое заключает в себе идея, поскольку она есть идея.
Доказательство. В душе (по пред, т.) нет никакой абсолютной способности хотеть или не хотеть, но только отдельные волевые явления, именно то или другое ут¬верждение, то или другое отрицание.
Королларий. Воля и разум — одно и то же. Доказательство. Воля и ум не составляют ничего помимо отдельных волевых явлений и идей (по т. 48 и ее ex.). Отдельное же волевое явление (volitio) и идея — одно и то же. Следовательно, воля и разум (intellectus)•—одно и то же; что и требовалось до¬казать.
Схолия. Мы показали, что ложность состоит лишь в недостатке знания, заключающемся в искажен¬ных и смутных идеях. Поэтому ложная идея в силу того, что она ложна, не заключает в себе достоверно¬сти. Когда мы говорим, таким образом, что человек
377

успокаивается на ложном и не сомневается в нем, то это не значит, что он сознает это как достоверное, но только что он не сомневается или что он успокаивается на ложном вследствие того, что нет никаких причин, которые заставили бы колебаться его воображение. Ибо под достоверностью мы понимаем нечто положи¬тельное (см. т. 43 с ее ex.), а