менее нахо¬дится во власти людей и что они всего менее способны умерять свои страсти. Поэтому многие думают, что мы только то делаем свободно, к чему не сильно стремимся, так как стремление к этому легко может быть ограни¬чено воспоминанием о другой вещи, часто приходящей нам на ум, и, наоборот, всего менее мы свободны в том, к чему стремимся с великой страстью, которая не мо¬жет быть умерена воспоминанием о другой вещи. Ко¬нечно, говорящим так ничто не препятствовало бы ве¬рить, что мы и во всем поступаем свободно, если бы только они не испытали, что мы делаем много такого, в чем впоследствии раскаиваемся, и что часто, вол¬нуясь противоположными страстями, мы видим луч¬шее, а следуем худшему. Точно так же ребенок убеж¬ден, что он свободно ищет молока, разгневанный маль-чик — что он свободно желает мщения, трус — бегства. Пьяный убежден, что он по свободному определению души говорит то, что впоследствии трезвый желал бы взять назад. Точно так же помешанные, болтуны, дети и многие другие в том же роде убеждены, что они го¬ворят по свободному определению души, между тем
383

как не в силах сдержать одолевающий их порыв говор¬ливости. Таким образом, и самый опыт не менее ясно, чем разум (Ratio), учит, что люди только по той при¬чине считают себя свободными, что свои действия они сознают, а причин, которыми они определяются, не знают и что определения души суть, далее, не что иное, как самые влечения, которые бывают различны сооб¬разно с различными состояниями тела. В самом деле, всякий поступает во всем сообразно со своим аффек¬том, а кто волнуется противоположными аффектами, тот сам не знает, чего он хочет, кто же не подвержен никакому аффекту, того малейшая побудительная при¬чина влечет куда угодно. Все это, конечно, ясно пока¬зывает, что как решение души, так и влечение и опре¬деление тела по природе своей совместны или, лучше сказать, одна и та же вещь, которую мы называем ре¬шением (decretum), когда она рассматривается и вы¬ражается под атрибутом мышления, и определением (determinatio), когда она рассматривается под атрибу¬том протяжения и выводится из законов движения и покоя.
Теорема 6. Всякая вещь, насколько от нее зави¬сит, стремится пребывать в своем существовании (бы¬тии).
Теорема 9. Душа, имеет ли она идеи ясные и от¬четливые или смутные, стремится пребывать в своем существовании в продолжение неопределенного времени и сознает это свое стремление (стр. 454—461).
Теорема 51. Различные люди могут подвергаться со стороны одного и того же объекта различным аф¬фектам, и один и тот же человек может в разные вре¬мена подвергаться от одного и того же объекта разным аффектам (стр. 495).
Теорема 52. Схолия. Названия аффектов возникли скорее из обыкновенного словоупотребления, чем из точного их познания (стр. 497, 498).
Теорема 56. Существует столько же видов удо¬вольствия, неудовольствия и желания, а следовательно, и всех аффектов, слагающихся из них (каково душев¬ное колебание) или от них производных (каковы лю¬бовь, надежда, страх и т. д.), сколько существует видов
384

тех объектов, со стороны которых мы подвергаемся аф-фектам (стр. 501).
Теорема 59. Между всеми аффектами, относя-щимися к душе, поскольку она активна, нет никаких, кроме относящихся к удовольствию и желанию. Схолия. Думаю, что я изъяснил, таким образом, главнейшие аффекты и душевные колебания, происхо¬дящие из сложения трех первоначальных аффектов, именно желания, удовольствия (радости) и неудоволь¬ствия (печали), и показал их первые причины. Из ска-занного ясно, что мы различным образом возбуждаемся внешними причинами и волнуемся, как волны моря, гонимые противоположными ветрами, не зная о нашем исходе и судьбе.
Аффекты могут слагаться друг с другом столь¬кими способами и отсюда может возникнуть столько новых видоизменений, что их невозможно определить никаким числом.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ АФФЕКТОВ
1. Желание есть самая сущность человека, пос-кольку она представляется определенной к какому-либо действию каким-либо данным ее состоянием.
2. Удовольствие есть переход человека от меньшего совершенства к большему.
3. Неудовольствие есть переход человека от боль¬шего совершенства к меньшему (стр. 505—508).
6. Любовь есть удовольствие, сопровождаемое иде¬ей внешней причины.
7. Ненависть есть неудовольствие, сопровождаемое идеей внешней причины (стр. 510).
44. Честолюбие есть чрезмерное желание славы.
45. Чревоугодие есть неумеренное желание или лю¬бовь к пиршествам.
46. Пьянство есть неумеренное желание и любовь
к вину.
47. Скупость есть неумеренное желание и любовь
к богатствам.
48. Разврат есть также желание и любовь к поло¬
вым сношениям.
13 Антология, т. 2 385

ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ АФФЕКТОВ
Аффект, называемый страстью души, есть смутная идея, в которой душа утверждает большую или мень¬шую, чем прежде, силу существования своего тела или какой-либо его части и которой сама душа определяется к мышлению одного преимущественно перед другим (стр. 518, 519).
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ РАБСТВЕ ИЛИ О СИЛАХ . АФФЕКТОВ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством. Ибо человек, подвер¬женный аффектам, уже не владеет сам собой, но нахо¬дится в руках фортуны, и притом в такой степени, что он хотя и видит перед собой лучшее, однако принуж¬ден следовать худшему (стр. 521).
Итак, совершенство и несовершенство в действи-тельности составляют только модусы мышления, имен¬но понятия, обыкновенно образуемые нами путем срав¬нения друг с другом индивидуумов одного и того же вида или рода. По этой-то причине я и сказал выше (опр. 6, ч. II), что под реальностью и совершенством я разумею одно и то же. В самом деле, все индивидуумы природы мы относим обыкновенно к одному роду, назы¬ваемому самым общим, именно к понятию сущего, ко¬торое обнимает собой абсолютно все индивидуумы при-роды.
Что касается до добра и зла, то они не показы¬вают ничего положительного в вещах, если их рассма¬тривать самих в себе, и составляют только модусы мы¬шления, или понятия, образуемые нами путем сравне¬ния вещей друг с другом. Ибо одна и та же вещь в одно и то же время может быть и хорошей и дурной, равно как и безразличной. Музыка, например, хороша для меланхолика, дурна для носящего траур, а для глухого она ни хороша, ни дурна.
386

ОПРЕДЕЛЕНИ Я
1. Под добром я понимаю то, что, как мы наверное знаем, для нас полезно.
2. Под злом же — то, что, как мы наверное знаем, препятствует нам обладать каким-либо добром.
3. Я называю единичные вещи случайными, посколь¬ку мы, обращая внимание на одну только их сущность, не находим ничего, что необходимо полагало бы их су¬ществование или необходимо исключало бы его.
4. Те же самые единичные вещи я называю возмож¬ными, поскольку мы, обращая внимание на причины, которыми они должны быть производимы, не знаем, определены ли последние к произведению этих ве¬щей.
АКСИОМА. В природе вещей нет ни одной от¬дельной вещи, могущественнее и сильнее которой не было бы никакой другой. Но для всякой данной вещи существует другая, более могущественная, которой пер¬вая может быть разрушена.
Теорема 3. Сила, с которой человек пребывает в своем существовании, ограничена, и ее бесконечно пре¬восходит могущество внешних причин. [..,]
Королларий. Отсюда следует, что человек необходи¬мо подвержен всегда пассивным состояниям, следует общему порядку природы, повинуется ему и приспособ¬ляется к нему, насколько того требует природа вещей. Теорема 5. Сила и возрастание всякого пассивно¬го состояния и пребывание его в существовании опреде¬ляются не способностью, в силу которой мы стремимся пребывать в своем существовании, но соотношением мо¬гущества внешней причины с нашей собственной спо¬собностью.
Теорема 7. Аффект может быть ограничен или уничтожен только противоположным и более сильным аффектом, чем аффект, подлежащий укрощению (стр.
523-530).
Теорема 18. Схолия. Так как разум не тре¬бует ничего противного природе, то он требует, следо¬вательно, чтобы каждый любил самого себя, искал для себя полезного, что действительно полезно, и стремился ко всему тому, что действительно ведет человека к боль-
387

шему совершенству, и вообще чтобы каждый, насколько это для него возможно, стремился сохранять свое суще¬ствование. Это так же необходимо истинно, как то, что целое больше своей части (см. т. 4, ч. III). Далее, так как добродетель (по опр. 8) состоит не в чем ином, как в действовании по законам собственной природы, и так как всякий (по т. 7, ч. III) стремится сохранять свое существование лишь по законам своей собствен¬ной природы, то отсюда следует, во-первых, что основа¬ние добродетели составляет самое стремление сохранить собственное существование и что счастье состоит в том, что человек может сохранять его. Во-вторых, следует, что добродетели должно искать ради нее самой и что нет ничего лучше нее или полезнее для нас, ради чего должно было бы к ней стремиться. Наконец, в-третьих, следует, что самоубийцы бессильны духом и совершен¬но побеждаются внешними причинами, противными их природе.
Вне нас существует многое, что для нас полезно и к чему вследствие этого должно стремиться. Из чис¬ла этого ничего нельзя придумать лучше того, что со¬вершенно согласно с нашей природой. В самом деле, если, например, два индивидуума совершенно одной и той же природы соединяются друг с другом, то они со¬ставляют индивидуум вдвое сильнейший, чем каждый из них в отдельности. Поэтому для человека нет ничего полезнее человека; люди, говорю я, не могут, желать для сохранения своего существования ничего лучшего, как того, чтобы все, таким образом, во всем согласова¬лись друг с другом, чтобы души и тела всех составляли как бы одну душу и одно тело, чтобы все вместе, на¬сколько возможно, стремились сохранять свое сущест¬вование и все вместе искали бы общеполезного для всех. Отсюда следует, что люди, управляемые разумом, т. е. люди, ищущие собственной пользы по руководству разума, не чувствуют влечения ни к чему, чего не же¬лали бы другим людям, а потому они справедливы, верны и честны (стр. 537—538).
Теорема 26. Все, к чему мы стремимся вследст¬вие разума (Ratio), есть не что иное, как познание; и душа, поскольку она руководствуется разумом, считает
388

полезным для себя только то, что ведет к познанию
(стр. 542).
Теорема 33. Люди могут быть различны по сво¬ей природе постольку, поскольку они волнуются аффек¬тами, составляющими пассивные состояния; в этом от¬ношении даже один и тот же человек бывает изменчив, и непостоянен (стр. 546).
Теорема 35. Люди лишь постольку всегда необхо-димо сходны между собой по своей природе, поскольку они живут по руководству разума (Ratio).
Королларий 1. В природе вещей нет ничего единич¬ного, что было бы для человека полезнее человека, жи¬вущего по руководству разума.
Схолия. И