самый опыт ежедневно свидетельствует истинность только что показанного нами столькими пре¬красными примерами, что почти у всех сложилась пос¬ловица: человек человеку бог. Однако редко бывает, чтобы люди жили по руководству разума; напротив, все у них сложилось таким образом, что они большей ча¬стью бывают ненавистны и тягостны друг для друга. И тем не менее они едва ли могут вести одинокую жизнь, так что многим весьма нравится известное опре-деление человека как животного общественного; и в действительности дело обстоит таким образом, что из общего сожития людей возникает гораздо более удобств, чем вреда. Поэтому пускай сатирики сколько хотят ос¬меивают дела человеческие, пускай проклинают их тео¬логи, пускай меланхолики превозносят, елико возмож¬но, жизнь первобытную и дикую, презирают людей и приходят в восторг от животных, — опыт все-таки будет говорить людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соеди¬ненными силами могут избегать опасностей, отовсюду
им грозящих .
Теорема 37. Всякий, следующий добродетели, же¬лает другим того же блага, к которому сам стремится, и тем больше, чем большего познания бога достиг он.
Схолия 1. Кто вследствие одного только аффекта стремится к тому, чтобы другие любили то же, что и он любит, и жили по его желанию, тот действует лишь под влиянием страсти и поэтому будет ненавистен в особен-
389

ности тем, которым нравится другое и которые вслед¬ствие этого под влиянием такой же страсти стараются и стремятся, чтобы другие, наоборот, жили по-ихнему.
Всякое желание и действие, причину которого мы составляем, поскольку мы имеем идею бога, иными словами, поскольку познаем его, я отношу к благоче¬стию (religio). Желание же делать добро, зарождаю¬щееся в нас вследствие того, что мы живем по руковод¬ству разума, я называю уважением к общему благу (pietas). Далее, желание человека, живущего по руко¬водству разума, соединить с собой узами дружбы дру¬гих людей я называю честностью, а честным — то, что одобряют люди, живущие по руководству разума, и, наоборот, постыдным — что препятствует дружествен¬ным связям.
Схолия 2. Каждый существует по высшему пра¬ву природы, и, следовательно, каждый по высшему пра¬ву природы делает то, что вытекает из необходимости его природы. А потому каждый по высшему праву при¬роды судит о том, что хорошо и что дурно, по-своему заботится о собственной пользе (см. т. 19 и 20), мстит за себя (см. кор. 2 т. 40, ч. III) и стремится сохранить то, что любит, и уничтожить, что ненавидит (см. т. 28, ч. III). Если бы люди жили по руководству разума, то каждый (по кор. 1. т. 35) обладал бы этим своим пра¬вом без всякого ущерба для других.
Но так как люди (по кор. т. 4) подвержены аффек-там, далеко превосходящим способность или доброде¬тель человека (по т. 6), то часто они влекутся в разные стороны (по т. 33) и бывают противны друг другу (по т. 34), нуждаясь между тем во взаимной помощи (по т. 35). Поэтому, для того чтобы люди могли жить сог¬ласно и служить друг другу на помощь, необходимо, чтобы они поступились своим естественным правом и обязались друг другу не делать ничего, что может слу¬жить во вред другому. Каким образом может произойти это, а именно чтобы люди, необходимо подверженные аффектам (по кор. т. 4), и притом непостоянные и из¬менчивые (по т. 33), могли заключить между собой обязательство и иметь друг к другу доверие, это ясно из т. 7 этой части и т. 39, ч. III, а именно из того, что
390

всякий аффект может быть ограничен только аффектом более сильным и противоположным ему и что каждый удерживается от нанесения вреда другому боязнью большего вреда для себя. При таком условии общество может утвердиться только в том случае, если оно при¬своит себе право каждого мстить за себя и судить о том, что хорошо и что дурно. А потому оно должно иметь власть предписывать общий образ жизни и установлять законы, делая их твердыми не посредством разума, ко¬торый (по сх. т. 17) ограничить аффекты не в состоя¬нии, но путем угроз. Такое общество, зиждущееся на законах и власти самосохранения, называется государ¬ством, a люди, находящиеся под защитой его права, —
гражданами.
Отсюда легко понять, что в естественном состоянии нет ничего, что было бы добром или злом по общему признанию, так как каждый, находящийся в естест¬венном состоянии, заботится единственно о своей собст¬венной пользе и по собственному усмотрению опреде¬ляет, что добро и что зло, руководствуясь только своей пользой, и никакой закон не принуждает его повино¬ваться кому-либо другому, кроме самого себя. А потому в естественном состоянии нельзя представить себе пре¬ступления; оно возможно только в состоянии граждан¬ском, где по общему согласию определяется, что хоро¬шо и что дурно, и где каждый должен повиноваться го¬сударству. Таким образом, преступление есть не что иное, как неповиновение, наказываемое вследствие это¬го только по праву государственному; наоборот, пови-новение ставится гражданину в заслугу, так как тем самым он признается достойным пользоваться удобст¬вами государственной жизни. Далее, в естественном состоянии никто не является господином какой-либо вещи по общему признанию, и в природе нет ничего, про что можно было бы сказать, что оно есть собствен¬ность такого-то человека, а не другого; но все принад¬лежит всем, и вследствие этого в естественном состоя¬нии нельзя представить никакого желания отдавать каждому ему принадлежащее или брать чужое, т. е. в естественном состоянии нет ничего, что можно было бы
391

назвать справедливым или несправедливым (стр. 548— 554).
Теорема 40. Что ведет людей к жизни обществен-ной, иными словами, что заставляет людей жить соглас¬но, то полезно и, наоборот, дурно то, что вносит в госу-дарство несогласие (стр. 556).
Теорема 45. Ненависть никогда не может быть хороша.
Схолия 2. Конечно, только мрачное и печальное суеверие может препятствовать нам наслаждаться. В са¬мом деле, почему более подобает утолять голод и жа¬жду, чем прогонять меланхолию? Чем большему удовольствию мы подвергаемся, тем к большему совер¬шенству мы переходим, т. е. тем более мы становимся необходимым образом причастными божественной при¬роде. Таким образом, дело мудреца пользоваться веща¬ми и, насколько возможно, наслаждаться ими (но не до отвращения, ибо это уже не есть наслаждение). Муд-рецу следует, говорю я, поддерживать и восстановлять себя умеренной и приятной пищей и питьем, а также благовониями, красотой зеленеющих растений, краси¬вой одеждой, музыкой, играми и упражнениями, теат¬ром и другими подобными вещами, которыми каждый может пользоваться без всякого вреда другому. Ведь тело человеческое слагается из весьма многих частей различной природы, которые беспрестанно нуждаются в новом и разнообразном питании, для того чтобы все тело было одинаково способно ко всему, что может вы¬текать из его природы, и, следовательно, чтобы душа также была способна к совокупному постижению мно¬гих вещей.
Теорема 46. Живущий по руководству разума стремится, насколько возможно, воздавать другому за его ненависть, гнев, презрение к себе и т. д., напротив, любовью или великодушием (стр. 558—560).
Теорема 57. Схолия. Законы природы об¬нимают собой общий естественный порядок, часть ко¬торого составляет человек. Человеческие аффекты показывает если не человеческое могущество и искусст¬во, то могущество и искусство природы не менее, чем многое другое, что привлекает наше внимание и в
392

созерцании чего мы находим удовольствие (стр. 566—
568).
Теорема 66. Схолия. Человек, руководст¬вующийся только аффектом или мнением, отличается от человека, руководствующегося разумом. Первый по¬мимо своей воли делает то, чего совершенно не знает; второй следует только самому себе и делает только то, что он признает главнейшим в жизни и чего вследствие этого он всего более желает; поэтому первого я назы¬ваю рабом, второго — свободным .
Теорема 67. Человек свободный ни о чем так ма¬ло не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни (стр. 575, 576).
Теорема 72. Человек свободный никогда не дей¬ствует лживо, но всегда честно.
Теорема 73. Человек, руководствующийся ра¬зумом, является более свободным в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями, чем в одиночестве, где он повинуется только самому себе (стр.579).
ПРИБАВЛЕНИЕ
Сказанное мною в этой части о правильном образе жизни расположено не в таком порядке, чтобы все мо¬жно было обнять с одного взгляда; оно доказано мною разбросанно, сообразно с тем, как легче можно было вывести одно из другого. Поэтому я предположил здесь все это снова собрать и свести к главным пунктам.
Гл. IV. Самое полезное в жизни — совершен¬ствовать свое познание или разум, и в этом одном со¬стоит высшее счастье или блаженство человека; ибо блаженство есть не что иное, как душевное удовлетво^ рение, возникающее вследствие созерцательного (ин-туитивного) познания бога. Совершенствовать же свое познание — значит не что иное, как познавать бога, его атрибуты и действия, вытекающие из необходимости
его природы.
Гл. V. Поэтому нет разумной жизни без познания, и вещи хороши лишь постольку, поскольку они способ¬ствуют человеку наслаждаться духовной жизнью, со¬стоящей ? познании. И наоборот, только то, что препят-
393

ствует человеку совершенствовать свой разум и нас-лаждаться разумной жизнью, мы называем злом.
Гл. XII. Всего полезнее для людей — соединиться друг с другом в своем образе жизни и вступить в такие связи, которые удобнее всего могли бы сделать из всех одного, и вообще людям всего полезнее делать то, что способствует укреплению дружбы.
Гл. XIV. Вследствие этого хотя люди во всем посту¬пают большей частью под влиянием страсти, однако из их сообщества вытекает гораздо более удобств, чем вре¬да. Поэтому лучше равнодушно переносить их обиды и прилагать свое старание к тому, что ведет к заключе¬нию согласия и дружбы.
Гл. XX. Что касается супружества, то оно, конечно, согласно с разумом, если только стремление к полово¬му совокуплению порождается не одним только внеш¬ним видом, но также и любовью к рождению детей и мудрому воспитанию их и, кроме того, если обоюдная любовь мужа и жены имеет своей причиной не одну только внешность, но в особенности свободу духа.
Гл. XXVIII. Для добывания питательных средств едва ли было бы достаточно сил каждого отдель¬ного человека, если бы люди не помогали друг другу. В сокращенном виде деньги представляют все вещи. Отсюда и произошло, что их образ обыкновенно всего более занимает душу черни, так как они едва ли могут вообразить себе какой-либо вид удовольствия без сопро¬вождения