соединение нескольких простых идей в одну сложную; так образовались все сложные идеи; 2) сведение вместе двух идей, все равно, простых или слож¬ных, и сопоставление их друг с другом так, чтобы обозревать их сразу, но не соединять в одну; так ум приобретает все свои идеи отношений; 3) обособление идей от всех других идей, сопутствующих им в их реальной действительности; это
421

действие называется «абстрагированием», и при его помощи образованы все общие идеи в уме.
3. Они есть или модусы, или субстанции, или отноше¬ния. — Сколько бы ни складывали и разъединяли сложные идеи, как бы ни было бесконечно их число и беспредельно то разнообразие, с которым они заполняют и занимают чело-веческую мысль, я все-таки считаю возможным свести их к следующим трем разрядам: 1) модусы, 2) субстанции, 3) от-ношения.
4. Модусы. — Во-первых. «Модусами» я называю такие сложные идеи, которые, как бы они ни были соединены, не имеют в себе предпосылки самостоятельности их существо-вания, а считаются либо зависимыми от субстанций, либо свойствами последних. Таковы идеи, обозначаемые словами «треугольник, благодарность, убийство» и др.
5. Простые и смешанные модусы.— Два вида этих модусов заслуживают особого рассмотрения. Во-первых, некоторые мо¬дусы суть только разновидности или различные сочетания одной и той же простой идеи, без примеси другой какой-ни¬будь идеи, например дюжина или двадцатка, которые представ¬ляют собой не что иное, как идеи стольких-то отдельных единиц, соединенных вместе; я называю их «простыми мо¬дусами», потому что они содержатся в границах одной только простой идеи. Во-вторых, другие составлены из простых идей разных видов, соединенных для образования одной сложной идеи; например, красота, которая состоит в известном со¬четании окраски и формы, вызывающем восхищение у зри-теля [.Д
6. Субстанции единичные и собирательные. — Во-вторых. Идеи субстанций есть такие сочетания простых идей, о кото¬рых считают, что они представляют различные отдельные вещи, существующие самостоятельно, и в которых всегда пер¬вой и главной бывает предполагаемая или неясная идея субстанции, как таковой. Таким образом, если к идее субстан¬ции присоединится простая идея беловатого цвета, а также .определенного веса, твердости, ковкости и плавкости, мы по¬лучаем идею свинца; присоединенное к [идее] субстанции со¬четание идей определенной формы вместе со способностью движения, мышления и рассуждения образует обычную идею человека. А идей субстанции также бывает два вида: идеи простых субстанций, существующих отдельно, например идеи человека или овцы, и идеи нескольких таких субстанций, со-единенных вместе, например армия людей или стадо овец; при соединении таких собирательных идей нескольких субстанций каждая из них такая’ же единичная идея, как идея человека или единицы.
7. Отношение. — В-третьих. Последний разряд сложных идей составляет то, что мы называем «отношением», которое состоит в рассмотрении и сопоставлении одной идеи с другой (I, стр. 180-183).
422

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ О НАШИХ СЛОЖНЫХ ИДЕЯХ СУБСТАНЦИЙ
1. Как образуются идеи субстанций? — Получая, как я го¬ворил, в большом числе простые идеи от чувств, так как они находятся во внешних вещах, или от рефлексии над своими собственными действиями, ум замечает также, что некоторое число этих простых идей находится постоянно вместе. Так как мы предполагаем, что они относятся к одной вещи, и так как слова годны для обозначения общих понятий и употреб¬ляются для вящей быстроты, то мы называем объединенные таким образом в одном субъекте идеи одним именем, а впо¬следствии по невнимательности склонны говорить и думать о том, что на деле есть лишь сочетание многих идей, как об одной простой идее. Ибо, как я уже сказал, не представляя себе, как эти простые идеи могут существовать самостоя¬тельно, мы привыкаем* предполагать некоторый субстрат, в котором они существуют и от которого проистекают, а по¬тому мы этот субстрат называем «субстанцией» (стр. 200—301).
3. О видах субстанций. — Составив, таким образом, неяс-ную и относительную идею субстанции вообще, мы получаем идеи отдельных видов субстанций, собирая такие сочетания простых идей, которые по опыту и наблюдению чувств людей были восприняты существующими вместе и которые поэтому считаются проистекающими от особого внутреннего строения или неизвестной сущности данной субстанции.
4. Нет ясной идеи субстанции вообще.— Поэтому когда мы говорим или мыслим о каком-нибудь отдельном виде телес¬ных субстанций, как лошади, камне и т. д., то хотя наша идея его есть только сочетание или соединение различных простых идей тех чувственных качеств, которые мы обыкновенно на¬ходили объединенными в предмете, называемом «лошадью» или «камнем», но, не будучи в состоянии постигнуть, как эти качества могут существовать одни или друг в друге, мы пред¬полагаем, что они существуют на некоторой общей основе, носителе, и поддерживаются ею. Этот носитель мы обозначаем именем «субстанция», хотя мы, наверное, не имеем ясной и отличной от других идеи того, что предполагаем носителем.
5. Идея духовной субстанции столь же ясна, как идея те-лесной субстанции. — То же самое относится к разного рода деятельности души, т. е. мышлению, рассуждению, страху и т. д. Не считая их самостоятельными и не понимая, как могут они принадлежать телу или вызываться им, мы склонны призна¬вать их действиями некоторой другой субстанции, которую мы называем «духом» (I, стр. 301—302).
9. Три вида идей образуют1 наши сложные идеи, субстан¬ций. — Идеи, образующие наши сложные идеи телесных суб¬станций, бывают следующих трех видов: во-первых, идеи пер¬вичных качеств вещей, которые выявляются нашими чувст¬вами и находятся в вещах даже тогда, когда мы их не вос¬принимаем; таковы величина, форма, число, расположение и
423

движение частиц тел, причем эти качества действительно на-ходятся в вещах, обращаем ли мы на них внимание или нет. Во-вторых, вторичные чувственные качества, зависящие от пер¬вичных; они не что иное, как силы этих субстанций, вызы¬вающие в нас различные идеи через наши чувства; эти идеи не находятся в самих вещах; разве что они находятся в них лишь постольку, поскольку что-либо может находиться в том, что является его причиной. В-третьих, способность, рассмат¬риваемая нами в каждой субстанции, вызывать или претерпе¬вать такие изменения первичных качеств, чтобы измененная таким образом субстанция вызывала в нас идеи, отличные от прежних; эти способности называются «активными и пассив¬ными силами», и всё такие силы, насколько мы имеем о них какое-нибудь знание или понятие, проявляются исключитель¬но в простых чувственных идеях (I, стр. 305).
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ ОБ ИДЕЯХ РЕАЛЬНЫХ И ФАНТАСТИЧЕСКИХ
1. Реальные идеи сообразуются со своими прообразами. — Кроме того, что мы уже сказали об идеях, имеются еще сооб¬ражения об их отношении к вещам, от которых они взяты или которые, как предполагают, представляются ими. Таким образом, на мой взгляд, идеи могут быть разделены на три разряда. Они бывают:
во-первых, реальные или фантастические,
во-вторых, адекватные или неадекватные,
в-третьих, истинные или ложные.
Во-первых, под «реальными идеями» я разумею такие идея, которые имеют основание в природе, такие, которые имеют сообразность с реальным бытием и существованием ве¬щей или со своими прообразами. «Фантастическими» или «хи¬меричными» я называю такие идеи, которые не имеют ни ос¬нования в природе, ни сообразности с тою реальностью бытия, к которой их молчаливо относят, как к их прообразу. Если мы исследуем различные вышеупомянутые виды идей, то найдем, что
2. Простые идеи все реальны. — Во-вторых, наши про-стые идеи все реальны, все соответствуют реальности вещей. Не то, чтобы все они были образами или тем, что представ-ляет своим явлением то, что действительно существует,— про¬тивоположное этому я уже показал для всех качеств тел, кроме первичных. Но хотя белизна и холод имеются в снегу не более чем боль, однако эти идеи белизны и холода, боли И т. п., будучи в нас результатами воздействия сил в вещах вне нас, предназначенных нашим творцом вызывать в нас та¬кие ощущения, есть в нас реальные идеи, по которым мы отличаем качества,, реально существующие в самих вещах.
Так как эти различные идеи, представляющие нам что-либо, предназначены быть знаками, по которым мы должны узнавать и различать вещи, с которыми имеем дело, то наши идеи одинаково хорошо служат нам для этой цели и есть
424

одинаково реальные отличительные черты, являются ли они только постоянными результатами воздействия или же точ¬ными подобиями чего-то в самих вещах. Ибо эта реальность заключается в постоянном соответствии идей с определенным устройством реальных предметов. Но отвечают ли идеи этому устройству как причине или как прообразу, это неважно; достаточно, что идеи постоянно вызываются им.
3. Сложные идеи суть произвольные сочетания.— Хотя ум совершенно пассивен в отношении своих простых идей, од¬нако, мне кажется, мы можем сказать, что он не пассивен в отношении своих сложных идей. Тар как последние есть сочетания простых идей, соединенных вместе под одним общим названием, то ясно, что при образовании этих сложных идей человеческий ум пользуется некоторого рода свободой. Как же иначе может произойти то, что идея одного человека о золоте или справедливости отлична от идеи другого, если не потому, что один включает в нее или исключает из нее какую-то про¬стую идею, которую другой не включает и не исключает? Вопрос, стало быть, в том, какие из этих сочетаний реальны и какие только воображаемы, какие совокупности соответ¬ствуют реальности вещей и какие нет. На это я отвечаю, что
4. Смешанные модусы, образованные us сообразных друг с другом идей, реальны. — Во-вторых, так как смешанные мо¬дусы и отношения не имеют другой реальности, кроме реаль¬ности в человеческом уме, то, для того чтобы сделать этого рода идеи реальными, требуется лишь, чтобы они были со¬ставлены так, чтобы была возможность сообразного. с ним су¬ществования. Будучи сами прообразами, эти идеи не могут, отличаться от своих прообразов и потому не могут быть химерическими, если только кто-нибудь не примешает к ним идея несообразные. Действительно, поскольку некоторым из этих идей присвоены названия на известном языке, посредст¬вом которых имеющий в уме своем эти идеи сообщает их другим, постольку для них недостаточно простой возможно¬сти существования: они должны обладать еще сообразностью с обычным значением данного им названия, чтобы их нельзя было считать фантастическими, например если кто-нибудь даст название «справедливости» той идее, которую обычно на¬зывают «щедростью». Но такая фантастичность больше ка¬сается точности речи, чем реальности идей.
5. Идеи субстанций реальны, когда они соответствуют су¬ществованию ее щей. — В-третьих, наши сложные идеи суб¬станций, будучи созданы все в отношении к существующим вне нас вещам и предназначены быть представлениями суб¬станций, как они есть в действительности, реальны лишь по¬стольку, поскольку они являются такими сочетаниями про¬стых идей, которые реально соединены и существуют совместно в вещах вне нас. Наоборот, фантастическими будут те, которые образованы из таких совокупностей простых идей, что никогда не бывали соединены в. действительности,