всегда замечает соответствие или несоответствие идей друг с другом даже там, где оно может быть обнаружено; в этом случае ум остает¬ся в незнании и по большей части не идет дальше вероятных предположений. Соответствие или несоот¬ветствие двух идей не всегда может быть тотчас же воспринято умом по той причине, что те идеи, о соот¬ветствии или несоответствии которых идет речь, не могут быть соединены так, чтобы это обнаружилось. В том случае когда ум не может соединить свои идеи так, чтобы воспринять их соответствие или несоответ-ствие через их непосредственное сравнение и, так ска¬зать, помещение [их] бок о бок или приложение друг к другу, он старается обнаружить искомое соответст¬вие или несоответствие через посредство других идей (одной или нескольких, как придется); именно это мы и называем «рассуждением». Так, если ум хочет знать, соответствуют ли или не соответствуют друг другу по величине три угла треугольника и два прямых, он не может сделать это непосредственным созерцанием и
430

сравнением их, потому что нельзя взять сразу три угла треугольника и сравнить их с каким-нибудь од-ним или двумя углами; таким образом, в этом случае ум не имеет непосредственного, интуитивного знания. В этом случае ум стремится найти какие-нибудь дру¬гие углы, которым были бы равны три угла треуголь¬ника; и, найдя, что эти углы равны двум прямым, он приходит к знанию того, что углы треугольника равны двум прямым.
3. Оно зависит от доказательств. — Такие посредст-вующие идеи, служащие для выявления соответствия двух других идей, называются «доводами». И когда соответствие или несоответствие ясно и очевидно вос¬принимаются этим путем, они называются «доказа¬тельством», потому что соответствие показано разуму и ум заставляет его увидеть (I, стр. 519—520).
14. Чувственное познание существования отдельных вещей. — Интуиция и доказательства суть две ступени (degrees) нашего познания. То, что не достигается тем или другим, с какою бы ни принималось уверенно¬стью, есть лишь вера или мнение, а не знание, по край¬ней мере для всех общих истин. Есть, правда, и другое восприятие в уме, касающееся единичного существо¬вания конечных предметов вне нас; простираясь даль¬ше простой вероятности, но не достигая вполне указан¬ных степеней достоверности, оно слывет за «познание». Ничего нет достовернее того, что идея, получаемая нами от внешнего объекта, находится в нашем уме; это — интуитивное познание. Но некоторые считают, что можно сомневаться, существует ли что-нибудь, кроме данной идеи в нашем уме, и можем ли мы отсю¬да заключить с достоверностью о существовании како¬го-нибудь предмета вне нас, соответствующего данной идее, ибо в уме можно иметь• такие идеи и тогда, когда таких предметов нет и никакой объект не воздействует на наши чувства. Но я думаю, что здесь у нас есть чувство очевидности, устраняющее всякое сомнение. Я спрашиваю любого, разве нет у него непоколебимой уверенности в том, что он «по-разному воспринимает, когда смотрит на солнце днем и думает о нем ночью, когда действительно пробует полынь и нюхает розу и
431

когда только думает об этом вкусе или запахе? Раз-1 ницу между идеей, восстановленной в нашем уме на-шей собственной памятью, и между идеей, в данный, момент приходящей в наш ум через наши чувства, мы • сознаем так же ясно, как разницу между любыми дву¬мя отличными друг от друга идеями. Если кто-нибудь скажет: «Сон может сделать то же самое, и все эти идеи могут быть вызваны у нас без всяких внешних объектов», тому, быть может, будет угодно услышать во сне, что я отвечаю ему: 1) неважно, устраню ли я его недоумения или нет: где все лишь сон, там рассу¬ждения и доказательства не нужны, истина и позна¬ние — ничто; 2) я думаю, что он признает очень боль¬шую разницу, снится ли ему, что он находится в огне, или он находится в огне наяву. Но если бы кто решил¬ся быть таким скептиком, чтобы утверждать, что то, что я называю «находится в огне наяву», есть лишь сон и что мы не можем тем самым узнать с достовер¬ностью о существовании вне нас такой вещи, как огонь, я отвечаю следующее: если мы знаем достоверно, что удовольствие или страдание происходит от. прикосно¬вения к нам определенных предметов, существование которых, мы воспринимаем своими чувствами или ви¬дим во сне, что воспринимаем, то эта достоверность так же велика, как наше благополучие или несчастье, и сверх этого нам безразлично, идет ли речь о знании или существовании. Так что, мне думается, к двум прежним видам познания можно прибавить и этот — познание существования отдельных внешних предме-тов через наше восприятие и осознание того, что мы действительно получаем от них идеи, и таким образом допустить следующие три ступени познания: интуи¬тивное, демонстративное и чувственное, причем для каждого из них существуют особые степени и виды очевидности и достоверности.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ О СФЕРЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
1. Так как познание, согласно сказанному выше, за¬ключается в восприятии соответствия» или несоответ¬ствия наших идей, то отсюда следует, что:
432

Во-первых [его] не больше, чем мы имеем идей. — Во-первых, мы можем иметь знания не больше, чем мы имеем идей.
2. Во-вторых, не больше чем мы можем воспринять их соответствие или несоответствие. — Во-вторых, мы можем иметь знания не больше, чем имеем восприя¬тие их соответствия или несоответствия. Это восприя¬тие бывает: 1) через интуицию или непосредствен¬ное сравнение каких-либо двух идей; 2) через рассуж¬дение, исследующее соответствие или несоответствие двух идей при посредстве некоторых других идей; 3) через ощущение, которое воспринимает существо¬вание отдельных вещей. Отсюда также следует, что:
3. В-третъих, интуитивное познание простирается не на все отношения всех наших идей. — В-третьих, наше интуитивное познание не может простираться на все наши идеи и на все, что мы хотели бы знать о них; потому мы не можем исследовать и воспринять все их взаимные отношения при помощи их сопоставления или непосредственного сравнения друг с другом. Так, имея идеи тупоугольного и остроугольного треугольни¬ков, имеющих равные основания и заключенных меж¬ду параллельными линиями, я могу воспринять по¬средством интуитивного познания, что один треуголь¬ник не есть другой. Но я не могу узнать таким путем, равны ли они или нет; потому что их соответствие или несоответствие с точки зрения равенства никак не мо¬жет быть воспринято через их непосредственное срав¬нение, ибо различие формы исключает для их сторон возможность точного непосредственного наложения. Поэтому для их измерения необходимы некоторые про¬межуточные свойства, а это и есть доказательство или рациональное познание.
4. В-четвертых, то же относится и к демонстратив-ному познанию. — В-четвертых, из сказанного выше следует также, что наше рациональное познание не может простираться на всю область наших идей; ибо между двумя различными идеями, которые мы иссле¬дуем, мы не всегда можем найти такие промежуточ¬ные идеи, которые можно было бы связать друг с дру¬гом интуитивным познанием во всех частях дедуктив-
433

ного рассуждения. А где этого нет, у нас нет познания и доказательства.
5. В-пятых, чувственное познание более ограниче¬но, чем другие виды познания. —В-пятых, так как чув¬ственное познание не простирается дальше существо¬вания вещей, представляющихся нашим чувствам в каждый данный момент, то оно еще намного ограни¬ченнее предыдущих.
6. В-шестых, наше познание поэтому более ограни¬чено, чем наши идеи. — Из всего этого очевидно, что объем нашего познания не охватывает не только всех реально существующих вещей, но даже и области на¬ших собственных идей. У нас есть идеи материи и мышления; но возможно, что мы никогда не будем в состоянии узнать, мыслит ли какой-нибудь чисто ма¬териальный предмет или нет. Без откровения, путем созерцания своих собственных идей мы не можем об¬наружить, дал ли всемогущий бог некоторым системам материи, соответственно устроенным, способность вос-принимать и мыслить, или же он присоединил и при-крепил к материи, таким образом устроенной, мысля¬щую нематериальную субстанцию. Представить себе, что бог при желании может присоединить к материи способность мышления, по нашим понятиям, нисколь¬ко не труднее для нашего разумения, чем представить себе, что он может присоединить к материи другую субстанцию со способностью мышления, ибо мы не знаем, в чем состоит мышление и какого рода суб¬станциям всемогущий соизволил дать эту способность, которая может быть у сотворенных существ только благодаря доброй воле и благости творца (I, стр. 524— 528).
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ О ВЕРОЯТНОСТИ
1. Вероятность есть видимость соответствия на осно-вании не вполне достоверных доводов. — Доказатель¬ство есть раскрытие соответствия или несоответствия двух идей через посредство одного или нескольких до¬водов, находящихся между собою в постоянной, неиз¬менной и видимой связи. Вероятность есть лишь види-
434

мость подобного соответствия или несоответствия че¬рез посредство доводов, связь которых не является постоянной и неизменной или по крайней мере не осо¬знается такой, но бывает или кажется такой в боль¬шинстве случаев и достаточна для того, чтобы побу¬дить ум судить о том, что предложение истинно или ложно скорее, нежели наоборот.
2. Вероятность восполняет недостаток познания. — Как было показано, наше познание очень ограничено, и мы не настолько счастливы, чтобы находить досто¬верную истину во всякой вещи, которую нам прихо¬дится рассмотреть. Большая часть предположений, о ко¬торых мы думаем, рассуждаем, беседуем и на которые мы даже воздействуем, такова, что мы не можем при-обрести несомненного знания их истинности. Тем не менее некоторые из них так близко граничат с досто¬верностью, что мы нисколько не сомневаемся в них и соглашаемся с ними так твердо и действуем в резуль¬тате этого согласия так решительно, как если бы они были неопровержимо доказаны, а наше познание их было совершенным и достоверным. Но здесь сущест¬вуют различные степени, начиная от чрезвычайной близости к достоверности и доказательству, кончая не¬вероятностью и неправдоподобием вплоть до невозмож¬ности, а также различные степени согласия, начиная от полной уверенности и убежденности и кончая пред-положением, сомнением и недоверием (I, стр. 633—634).
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ О ВЕРЕ И РАЗУМЕ И ИХ РАЗЛИЧНЫХ ОБЛАСТЯХ
5. Нельзя допускать откровения против ясной оче¬видности разума. — Таким образом, в [случае] предло¬жений, достоверность которых основана на ясном вос¬приятии