о которых мы не имеем никаких идей, чем таких, о которых мы имеем идеи, из чего ваша ми¬лость делает вывод, «что нам отказано в познании преоблада¬ющей части Вселенной»; с каковым выводом я также согла¬сен. Но, насколько я понимаю в своем смирении, это не поло¬жение, которое следует доказать; доказать же следует то, что мой способ идей или мой способ достижения достоверно¬сти посредством идей — ибо к этому ваша милость сводит его, т. е. к тому, что я полагаю достоверность в восприятии со¬ответствия или несоответствия идей, — ведет к скептицизму (И, стр. 404—405).
440

Ограниченное познание — это все-таки • познание, а не скептицизм. Но допустим, что я действительно утверждал, что наше познание сранительно очень ограниченно; таким обра¬зом, взываю я к вашей милости, это доказывает, что положе¬ние «познание заключается в восприятии соответствия или несоответствия наших идей» ведет к скептицизму? Ибо имен¬но это следовало доказать.
Наконец, ваша милость утверждает, что поскольку я го-ворю, что идея в душе не доказывает существования той вещи, идеей которой она является, то, следовательно, мы не можем познать при помощи наших чувств действительного существования какой-либо вещи, ибо мы познаем не иначе как посредством воспринимаемого соответствия идей. Но если бы вы соблаговолили рассмотреть ответ, который я там же даю скептикам, дело которых вы, кажется, здесь ведете с не¬малым рвением, то осмелюсь полагать, вы обнаружили бы, что ошибочно принимаете одну вещь за другую, а именно идею, которая в результате предшествующего ощущения уже находится в душе, за фактически воспринимаемую в данное время идею, т. е. за действительное ощущение; и я полагаю, что после тех цитат, которые мы привели здесь из моей книги, мне нет необходимости доказывать, что это две разные вещи. Те две идеи, соответствие которых в данный момент вос¬принимается и которые, таким образом, производят познание, суть идея действительного ощущения (что является действием, о котором я имею ясную и отчетливую идею) и идея дейст¬вительного существования чего-то вне меня, что вызывает это ощущение.
Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь прочел ваш пятый довод, а затем рассудил, кто из нас больше способствует скеп¬тицизму: я, который попытался и; как я полагаю, доказал достоверность, [достигаемую] посредством наших чувств, или вы, ваша милость, который (по крайней мере по вашему мне¬нию) разрушил эти доказательства, не представив нам вместо них никаких других (II, стр. 407—408),
[О способности материи к мышлению]
Настаивают далее на том, что мы не в состоянии по¬стигнуть, как материя может мыслить. Я допускаю это. Но • заключать отсюда, что поэтому бог не мог дать материи спо¬собность мышления, — значит утверждать, что всемогущество бога ограничено узкими пределами, потому что таков челове¬ческий разум, и низводить бесконечную силу бога до разме¬ров наших способностей (II, стр. 451).
Ибо если не выходить за пределы рассматриваемого здесь вопроса о силе мышления и самодвижения, дарованной все¬могущей силой некоторым частям материи, то возражением против этого является то, что я не могу постигнуть, каким образом материя может мыслить. Каково же следствие? — ergo,
441

бог не может дать ей силу мышления. Допустим, что это хо-рошее основание, и станем поступать в соответствии с ним в других случаях. Вы не можете постигнуть, каким образом материя может притягивать материю на каком-либо расстоя-нии, и тем более на расстоянии 1000000 миль; ergo, бог не может дать ей такую силу. Вы не можете постигнуть, каким образом материя может ощущать, двигаться, воздействовать на нематериальное существо или приводиться им в движение; ergo бог не может дать ей такие силы. Но это в действитель¬ности значит отрицать силу притяжения и обращение планет вокруг солнца; превращать животных в простые машины без чувства и спонтанного движения и не признавать в человеке ни чувства, ни произвольного движения (II, стр. 453).
МАЛЬБРАНШ
Николя Малъбранш (1638—1715) — французский религиоз¬ный философ-идеалист, крупнейший представитель окказиона¬лизма. Изучал философию в коллеже де ля Флеш и теологию в Сорбонне. В 1660 г. стал членом Оратории Иисуса, занимав¬шейся изучением теологических проблем; в 1664 г. принял сан священника. Б своей философской системе стремился сочетать некоторые положения картезианства с христианским вероуче¬нием в его августинианском толковании. Положения Малъ-бранша о том, что все существующее имеет свое бытие в боге и что всякое познание есть видение в боге, приводили вопреки сознательному намерению их автора к религиозному панте¬изму. Это явилось причиной внесения сочинений Мальбранша в «Индекс запрещенных книг», что, однако, не помешало ши¬рокому распространению его идей в религиозных кругах. Глав¬ными философскими произведениями Мальбранша (они написа¬ны по-французски) являются: «О разыскании истины» (1674— 1675), «Христианские размышления» (1683), «Беседы о метафи¬зике» (1688). Приводимые ниже отрывки подобраны и пере¬ведены с французского на русский язык В. Н. Кузнецовым по изданию: «Oeuvres de Malebranche». Paris, 1871, t. l—4.
О РАЗЫСКАНИИ ИСТИНЫ
Предмет этого сочинения — весь человеческий дух в целом: он рассматривается в нем самом, в отношении к телам и в отношении к богу; исследуется природа всех его способ¬ностей и указывается, как ими следует пользоваться, чтобы избежать заблуждений; наконец, объяснено многое, что счи¬тали полезным для того, чтобы продвинуться^ вперед в позна¬нии человека (III, стр. XIII).
442

Душа может восприни-мать вещи тремя способами: посредством чистого рассуд¬ка, посредством воображения, посредством чувств.
Она воспринимает чистым рассудком духовные предме-ты, универсалии, общие по¬нятия, идею совершенства, идею бесконечно совершенно¬го существа и вообще все свои мысли, когда она по¬знает их при помощи реф-лексии, обращенной на себя самое. Она воспринимает так-же чистым рассудком мате¬риальные предметы, протя-женность с ее свойствами, ибо ведь только чистым рассуд-ком можно познать совершен¬ный круг или квадрат, фи-гуру с тысячью сторон и то¬му подобные предметы. Та¬кого рода перцепции называются чистыми постижениями, или чистыми перцепциями, так как, чтобы представить себе все эти предметы, духу нет необходимости вызывать в мозгу их телесные образы.
На нас действуют еще очень сильно наши наклонности и наши страсти; они ослепляют наш ум ложным блеском, по-крывают и наполняют его мраком. Таким образом, наши на-клонности и страсти вовлекают нас в бесчисленные заблужде¬ния, если мы следуем за тем ложным светом и обманчивым знанием, которое они производят в нас. Следовательно, их нужно рассматривать вместе с тремя способностями разума как источники наших заблуждений и ошибок, прибавив к об¬манам чувств, воображения и чистого рассудка те заблужде¬ния, которые можно приписать страстям или природным наклонностям (III, стр. 29—31).
Мы должны точно соблюдать правило судить по чувствам не о том, что такое вещи сами в себе, но только о том, какое отношение они имеют к нашему телу; так как на самом деле они, [чувства], даны нам не ради познания истины вещей са¬мих в себе, а лишь для сохранения тела (III, стр. 41).
Несомненно, что до того, как был сотворен мир, сущест-вовал только бог и он не мог создать мира без знания и идеи; что, следовательно, эти идеи, которые были у бога о мире, не отличаются от него самого; и что, таким образом, все творе¬ния, даже самые материальные и самые земные, суть в боге, хотя совершенно духовным и нам непонятным образом. Итак, бог созерцает в самом себе все существа, рассматривая свои собственные совершенства, которые ему их представляют. Он
443

совершенным образом знает и их бытие, потому что, имея все в зависимости от своей воли к существованию, он не может’ не знать своих собственных желаний, следовательно, он не; может не знать их бытия; а следовательно, бог созерцает’ в самом себе не только сущность вещей, но и их существо¬вание.
Не то с сотворенными духами; они не могут созерцать в самих себе ни сущности вещей, ни их бытия. [..,]
Абсолютно необходимо, чтобы бог имел в самом себе идеи всех сотворенных им существ, потому что иначе он не мог бы создать их; поэтому он созерцает все эти существа, рассмат¬ривая совершенства, которые он заключает в себе и к кото¬рым они имеют отношение. Следует также знать, что своим присутствием бог теснейшим образом связан с нашими ду¬шами, так что можно сказать, что он есть место духов, подобно тому как пространство в известном смысле есть место тел. Если мы сделаем эти два предположения, станет несомнен¬ным, что дух может созерцать то, что есть в боге, который представляет сотворенные существа, потому что это в высшей степени духовно, сверхчувственно и налично в духе. Таким образом, дух может созерцать в боге творения бога, если предположить, что бог соблаговолит открыть ему то, что в нем есть и что представляет их (III, стр. 396—398).
Бог есть все-бытие, потому что он бесконечен и содержит все; но он не есть какое-либо бытие в частности. Между тем то, что мы видим, есть лишь одно или несколько отдельных существ, и мы не понимаем этой совершенной простоты бога, содержащего в себе все существа.
Сам бог просвещает философов теми знаниями, кото-рые неблагодарные люди называют естественными, хотя они приходят к ним лишь свыше. Это он, собственно, свет разума и отец светов / Это он дает знание людям . Сло-вом, это истинный свет, просвещающий всякого человека, при¬ходящего в мир (III, стр. 400).
Останемся же при том мнении, что бог есть сверхчувст-венный мир, или место духов, так же как мир материальный есть место тел; что от его могущества получают они все свои модификации; в его мудрости находят все свои идеи; его лю-бовью волнуются они во всех своих праведных движениях; и так как его могущество и любовь — это