почему трансформация, о которой говорит нам эволюция, необходимо следует из постоянства количества силы.
Первый вывод, полученный нами, состоял в том, что всякий конечный однородный агрегат неизбежно должен утрачивать свою однородность в силу неодинакового воздействия внешних сил на его различные части. Мы говорили, что астрономическая эволюция дает пример того, как различие структуры произво-дится неодинаковостью сил и условий их действий. Сходная связь причин и действий проявляется в больших и малых моди-фикациях, претерпеваемых нашей планетой. Начальные измене-ния органических зародышей доставили нам другие факты, также показывающие, что несходство структуры вытекает из несходства отношений к окружающим агентам — свидетельство это подкрепляется тем, что члены одного вида, поставленные в различные условия, имеют тенденцию к расхождению призна-ков. Мы нашли, что политические и экономические контрасты, возникающие между различными частями общества, суть при-меры того же самого принципа. Повсюду проявляющаяся таким образом неустойчивость однородного, как видим, обнаруживается в каждой из тех отличных друг от друга частей, на которые распадается всякое однородное целое, .так что менее разнородное всегда стремится стать более разнородным.
Следующий шаг нашего исследования раскрыл нам второ-степенную причину возрастания разнообразия. Каждая диффе-ренцированная часть является не только вместилищем дальней-ших дифференциаций, но вместе с тем и источником последних, потому что, становясь все более отличной от других частей, она делается центром неодинаковых реакций на внешнее воздей-ствие, и, увеличивая таким образом различие действующих сил, она увеличивает также и различие производимых ими следствий. Доказательство этого увеличения числа следствий можно обна¬ружить решительно во всей природе — в действиях и противо¬действиях, происходящих в рамках солнечной системы, в не¬прекращающихся геологических процессах, в сложных симпто¬мах, вызываемых в организме воздействиями, производящими расстройство, в мыслях и ощущениях, возбуждаемых каждым отдельным впечатлением, и постоянно возрастающем количестве следствий, порождаемых всяким новым фактором, действующим в обществе. Мы прибавили к этому вывод, подтверждаемый мно¬жеством фактов, согласно которому по мере возрастания разно¬родности увеличение числа следствий происходит в геометриче¬ской пропорции.
Чтобы вполне объяснить изменения строения, составляющие эволюцию, нам оставалось только найти причину возрастания
614
заметного разграничения частей, сопровождающегося возникнове¬ние различий между ними. Причину эту мы нашли в обособле¬нии единиц смеси под влиянием сил, способных приводить их в движение. Мы видели, что,• когда несходные внешние силы делают части агрегата несходными по характеру составляющих его единиц, неизбежно возникает тенденция к отделению неоди¬наковых частиц друг от друга и к объединению в одну группу подобных единиц. Эта причина местных интеграции, сопровож¬дающих местные дифференциации, одинаково проявляется во всех видах эволюции — в образовании небесных тел, в образова¬нии земной коры, в установлении духовных различий, в возник¬новении общественных классов.
Наконец, на вопрос, существует ли какой-то предел этих процессов, был дан ответ, что они должны оканчиваться равно-весием. Непрерывное деление и подразделение сил, которые превращают однообразное в многообразное, а многообразное в еще более многообразное, есть процесс непрерывного рассеяния сил. Рассеяние же их, продолжающееся до тех пор, пока остаются силы, не уравновешенные противодействующими си-лами, должно закончиться покоем. Мы показали, что, когда одно-временно происходит несколько движений, как это бывает с агрегатами разного порядка, меньшие и встречающие наиболь-шее сопротивление движения рассеиваются ранее других, и этим устанавливается динамическое равновесие того или иного вида, образующее переходную ступень на пути к полному равновесию. Дальнейшее исследование показало нам, что по той же причине динамическое равновесие имеет некоторую силу самосохранения; она проявляется в нейтрализации возмущений и в приспособле¬нии к новым условиям. Общий принцип уравновешивания по¬добно предшествующим общим принципам был обнаружен’ во всех формах эволюции: в астрономической, геологической, био¬логической, умственной и общественной. И наш заключительный вывод состоял в том, что предпоследняя фаза уравновешивания, на которой устанавливается наибольшее разнообразие и слож¬нейшее динамическое равновесие, должна быть фазой, имеющей своей принадлежностью высочайшее, какое мы только можем себе представить, состояние человечества.
Но важнее всего нам вспомнить здесь тот факт, что каждый из этих законов перераспределения материи и движения — закон производный, закон, выводимый из основного закона. Если дано постоянство количества силы, то из него неизбежно вытекают «неустойчивость однородного» и «возрастание числа следствий», тогда как «группировка» и «уравновешивание» оказываются его короллариями. Открыв, таким образом, что обозначаемые этими названиями процессы изменений суть разные стороны одного превращения, определенного основной необходимостью, мы при-ходим к полному их объединению — к синтезу, в котором эво-люция вообще и в частности постигается как вывод из закона, достоверность которого превосходит наши знания. ‘…
§ 190. Наконец, мы обратились к рассмотрению процесса рас¬падения, являющегося в природе завершением процесса • эволю¬ции и рано или поздно неизбежно разрушающего произведенное эволюцией. …
615
Можно прибавить, что, объединяя явления распадения с яв-лениями эволюции как проявлениями одного и того же закона при противоположных условиях, мы объединяем явления, про-исходящие ныне во Вселенной, с подобными же явлениями, происходившими ранее или которые произойдут впоследствии, — по крайней мере объединяем, насколько это .доступно нашему ограниченному уму. Если мы имеем, как мы видели, основание думать, что вся совокупность существующего переживает чере-дование эволюции и распадения, — если, как мы обязаны допу-стить на основе закона постоянства количества силы, достиже-ние одного из пределов этого ритма производит условия, при которых, начинается обратное движение, — если, следовательно, мы принуждены мыслить эволюции, наполняющие собой неиз¬меримое прошлое, и эволюции, которые будут наполнять неиз¬меримое будущее, то мы не можем более считать видимое ми¬роздание имеющим определенное начало или конец или рас¬сматривать его изолированным. Оно объединяется со всем прошлым и будущим существованием, и сила, представляемая Вселенной, оказывается принадлежащей к той же категории, что и пространство, и время: она не допускает ограничения в нашем мышлении.
§ 191. Обозрев, таким образом, содержание наших рассужде¬ний, мы находим, что результат их сливается с заключением, к которому пришли мы в первой части, когда независимо от подобного предыдущего исследования мы рассматривали отно¬шение между познаваемым и непознаваемым.
Анализом наших религиозных и наших научных понятий мы показали тогда, что в то время как знание причины, про-изводящей воздействие на наше сознание, невозможно для нас, существование этой причины — данное сознания. Мы видели, что уверенность в существовании силы, предела которой в про-странстве и во времени нельзя представить, составляет основной элемент религии, переживающий все изменения ее форм. Мы видели, что все философские системы явно или скрытно при¬знают ту же самую конечную истину: если релятивист справед¬ливо отвергает те определенные утверждения, которые абсолю¬тист высказывает относительно существования за пределами восприятия, то он все же вынужден по меньшей мере объеди¬ниться с ним в признании существования за пределами вос¬приятия. И это неустранимое сознание, в котором религия и философия заодно со здравым смыслом, мы нашли лежащим и в основании всей точной науки. Мы нашли, что субъективная наука не может объяснить обусловленных форм бытия, которые составляют сознание, не постулируя безусловного бытия. Мы нашли также, что объективная наука не может объяснить мира, который мы познаем как внешний мир, не принимая изменений его формы как проявлений чего-то остающегося неизменным во всех формах. К этому же воззрению • снова привел нас завер¬шенный теперь синтез. …. Говоря о данных философии, мы до¬казывали, что не можем ступить и первого шага, если не сде¬лаем некоторых допущений, и что нам необходимо принять их условно в ожидании, что достоверность их будет доказана согласием всех результатов и»следования. Мы видим теперь, что это согласие оказалось полным и всеобъемлющим, что оно охва-
616
тывает все здание определенного сознания отношений, которое мы именуем знанием, и гармонирует с тем неопределенным сознанием о существовании, превосходящем все отношения, ко-торое составляет сущность религии.
§ 192. … Трудно предположить, что все многочисленные подтверждения, собранные нами, обманчивы, или что какая-либо противоположная доктрина может представить более многочис-ленные подтверждения себе.
Не следует предполагать, однако, что мы приписываем та-кую же несомненную степень достоверности различным частным положениям, которые мы приводили в качестве иллюстраций нашей общей мысли. Приписывать им ее было бы столь явно абсурдно, что едва ли нужно это опровергать. Но истина док-трины как целого не колеблется ошибками в подробностях ее изложения. Бели можно показать, что постоянство количества силы не есть данное сознания; или что изложенные нами законы силы не суть королларии из него; или если можно показать, что, когда даны эти законы, перераспределение материи и движения не необходимо происходит так, как это описано, — то тогда, конечно, будет показано, что теория эволюции не имеет тех высоких гарантий, на которые она претендует. Но ничто, кроме этого, не может поколебать общих заключений, к которым мы пришли. …
§ 194. В заключение следует сказать несколько слов о том, каков общий характер развиваемых далее уче-ний. Прежде чем читатель перейдет к подробному разъяснению явлений жизни, психики и общества в тер¬минах материи, движения и силы, следует напомнить читателю, в каком смысле надо понимать эти разъ¬яснения.
Правда, мы настойчиво повторяли, что они имеют чисто относительный характер, но возможность недоразу¬мения столь велика, что, несмотря на полную очевид¬ность противоположного, у многих возникло убеждение, что данные нами решения, как и те объяснения, кото¬рые будут из них выведены, носят по существу материа¬листический характер. Всю жизнь слыша обвинения в материализме, адресуемые тем, кто приписывает про¬исхождение сложнейших явлений .тем же факторам, кото¬рые производят простейшие, многие люди прониклись отвращением к такого рода объяснениям. Универсальное применение таких объяснений, хотя и с оговоркой, что получаемые решения будут лишь относительными, вероятно, в большей или меньшей степени возбудит это привычное чувство. Но такое направление мысли озна-чает не столько уважение к Неизвестной Причине, сколько неуважение к тем знакомым формам, в которых
617
Неизвестная Причина является нам. … Зная, что спор о материализме и спиритуализме не более как словесная война, в которой спорящие одинаково нелепы, потому, что и те и другие думают, будто они понимают то, чего невозможно понять кому бы то ни было из людей, уче¬ный, без сомнения, знает, что совершенно неосновательна боязнь, о которой мы говорили. Вполне убежденный, что независимо от применяемой писателем номенклатуры основная тайна останется неизменной, он будет не менее расположен к формулированию всех явлений в терминах материи, движения и силы, чем в каких-либо других; и он скорее будет ожидать, что только в учении, при¬знающем Неизвестную Причину совпадающей со всем порядком явлений, может быть найдена последователь¬ная религия или последовательная философия.
Хотя невозможно предотвратить ложные истолкова-ния, особенно когда затронутые вопросы принадлежат к числу возбуждающих так много раздражения, однако, чтобы но возможности предотвратить их, неплохо было бы кратко, но выразительно изложить философско-рели¬гиозную доктрину, которой проникнуты предшествующие страницы. Снова и снова показывали мы различными способами, что глубочайшие истины, каких мы только можем достичь, состоят лишь в
