получились бы два героя для начала. — Мужайся! — таким путем можно создать целый мир героев, или хотя бы по мере возможности содействовать их появлению.
VII. Я предсказываю, что свет снова станет правдивым, ста-нет светом верующих людей, будет полон героических деяний, будет полон геройского духа. Тогда, и только тогда, он сделается победоносным светом.
Но что нам до света и его побед? Мы, люди, слишком много говорим о свете. Пусть каждый из нас предоставит свет самому себе; разве каждому из нас не дана личная жизнь? Жизнь — короткое, очень короткое время между двумя вечностями; другой возможности у нас нет. Благо нам, если мы проживем свой век не как глупцы и лицемеры, а как мудрые, настоящие, истинные люди. От того, что свет будет спасен, мы не спасемся; мы не погибнем, если погибнет свет. Обратим поэтому внимание на са-мих себя. Наша заслуга и наш долг состоит в выполнении той работы, которая у нас под рукой. К тому же, по правде говоря, я никогда не слыхал, чтобы «свет» можно было «спасти» другим путем. Страсть спасать лтры перешла к нам от XVIII века с его поверхностной сентиментальностью. Не следует увлекаться
657

слишком сильно этой задачей! Спасение мира я охотно доверяю его создателю; сам же я позабочусь лучше насколько возможно о собственном спасении, на что я имею гораздо больше права (стр. 38—39).
XVII. Гении — наши настоящие люди, наши великие люди, вожди тупоумной толпы, следующей за ними, • точно повинуясь велениям судьбы. … Они обладали редкой способностью не только «догадываться» и «думать», но знать и верить. По натуре они склонны были жить, не полагаясь на слухи, а осно¬вываясь на определенных воззрениях. В то время как другие, ослепленные одной наружной стороной вещей, бесцельно носились по великой ярмарке жизни, они рассматривали сущность вещей и шли вперед как люди, имеющие перед глазами путеводную звезду и стулающие по надежным тропам.
XVIII. Сколько есть в народе людей, которые вообще мо-гут видеть незримую справедливость неба и знают, что она всесильна на земле, — столько людей стоит между народом и его падением. Столько, и не больше. Всемогущая небесная сила по¬сылает нам все новых и новых людей, имеющих сердце из плоти, не из камня, а тяжелое несчастье, и так уже довольно тяжелое, окажется учителем людей! …
XXV. Как бы часто нам ни внушали, что более близкое и иодробное ознакомление с людьми и вещами уменьшит наше восхищение или что только темное и наполовину незнакомое может казаться возвышенным, мы все-таки не должны этому безусловно верить. И здесь, как и во многом другом, не знание, а лишь малое знание заставляет гордиться и на место восхище¬ния узнанным предметом ставит восхищение самим узнавшим. Для поверхностно образованного человека усеянное звездами, механически вращающееся небо не представляет собой, быть может, ничего удивительного; оно кажется ему менее удивитель¬ным, чем видение Иакова. Для Ньютона же оно удивительнее этого видения, потому что здесь, на небе, царит еще все тот же бог, и священные влияния и посейчас еще, как ангелы, поды¬маются вверх и спускаются вниз, и это ясное созерцание делает остальную тайну еще глубже, еще божественнее. То же самое происходит и с истинным душевным величием, В общем теория «Нет великого человека для его камердинера» мало нам помогает в освещении истинной природы этого случая. Кроме довольно явной поверхностности этого утверждения оно еще может быть применено лишь к поддельным, ненастоящим героям или к слиш-•ком настоящим лакеям. Для доброго Элвуда Мильтон всегда оставался героем. …J
XXX. Жизнь великого человека не веселый танец, а битва и поход, борьба с властелинами и целыми царствами. Его жизнь не праздная прогулка по душистым апельсиновым рощам …, а серьезное паломничество через знойные пустыни, через страны, покрытые снегом и льдом. Он странствует среди людей; он любит их неизъяснимой, нежной любовью, смешанной с состраданием, любовью, какой они его в ответ любить не могут, но душа его живет в одиночестве, в далеких областях творения …}. О свет, как тебе застраховать себя от этого человека? Ты не можешь нанять его за деньги и не можешь также обуздать его висели¬цами и законами. Он ускользает от тебя, как дух. Его место
658

среди звезд на небе. Тебе это может представляться важным, тебе это может казаться вопросом жизни и смерти, но ему без¬различно, дашь ли ты ему место в низкой хижине на то время, пока он живет на земле, или отведешь ему помещение в своей столь громадной для тебя башне. Земные радости, те, которые действительно ценны, не зависят от тебя или от твоего содей¬ствия. Пища, одежда и люди вокруг уютного очага души, люби¬мые им, — вот его достояние. Он не ищет твоих наград. Заметь, он не роится и твоих наказаний. Даже убивая его, ты ничего не добьешься. О если бы этот человек, из глаз которого сверкает небесная молния, не был насквозь пропитан божьей справедли¬востью, человеческим благородством, правдивостью и добротой, тогда я-дрожал бы за судьбу света. Но сила его, на наше счастье, состоит из суммы справедливости, храбрости и сострадания, жи¬вущих в нем. При виде лицемеров и выряженных стараниями портного высокопоставленных шарлатанов, глаза его сверкают молнией; но они смягчаются милосердием и нежностью при виде униженных и придавленных. Его сердце, его мысли — святилище для всех несчастных. Прогресс обеспечен навсегда.
Но имеешь- ли ты представление, что такое «гениальный человек»? Гений — «вдохновенный дар божий». Это бытие бога, ясно выраженное в человеке. Более или менее скрытое в других людях, оно в этом человеке заметно яснее, чем в остальных. Так говорит Мильтон, а он должен был в этом что-нибудь понимать; так говорят ему в ответ голоса всех времен и всех стран. Тебе хотелось бы свести знакомство с таким человеком? Так будь дей¬ствительно подобен ему. В твоей ли это власти? Познай себя и свое настоящее, а также кажущееся место и познай его и его на¬стоящее и кажущееся место и действуй сообразно со всем этим. …
XXXVI. В современном обществе, точно так же как и в древ¬
нем, и во всяком другом, аристократы, или те, что присвоили себе
функции аристократов — независимо от того, выполняют ли они
их или нет, — заняли почетный пост, который является одно¬
временно и постом затруднений, постом опасности,- даже постом
смерти, если затруднения не удастся преодолеть. «II faut payer
de sa vie»’. -. ‘
Это и есть настоящий, истинный закон. Всюду, постоянно должен человек «р а с ? л а ч’и в а т ь с я ценой жизни», он должен, как солдат, исполнять свое дело за счет своей жизни. …
XLIV. Что касается власти «общественного мнения», то всем нам она хорошо знакома. Ее признают необходимо нужной и полезной и соответственно уважают, но ее никоим образом не считают решающей или божественной силой. Нам хочется спро¬сить: какое божественное, какое действительно великое дело было когда-либо совершено силой общественного мнения? (стр. 43—49).
ЭМЕРСОН
Ральф Уолдо Эмерсон (1803—1882) родился в семье священ¬ника секты унитариев, сторонников широкой веротерпимости. Он сам был некоторое время служителем культа, а затем целиком посвятил себя писательской деятельности. Выл тесно связан
659

с бостонским «Клубом трансценденталистов» и испытал на себе влияние учения Карлейля о великих людях. В речах 1837— 1838 гг. «Об американском, типе ученого» и «Об отношении, человека к богу» провозгласил уникальность американской куль¬туры и право каждого человека самостоятельно и по-своему решать религиозные проблемы. Широкую известность приобрели его «Эссе» (1841—1871 гг.), и Эмерсон выдвинулся в число немно¬гих американских философов, которых в XIX в. читали в Европе.

Трансцендентальный идеа¬лизм Эмерсона был направлен против типичного для амери¬канского общества того вре¬мени духа буржуазного ме-щанства и явился своего рода протестом против конформиз¬ма и унификации культуры. Его сочинения отличаются блестящим стилем, но стра¬дают эклектизмом. В них на¬лицо довольно сумбурная смесь кантианских и плато¬новских идей с «культом ге¬роев» Карлейля, идеализацией частного «грюндерского» пред¬принимательства. Вместе с тем Эмерсон провозглашает свобо¬ду мысли и при помощи свое¬образной пантеистической ар¬гументации утверждает мо¬ральное достоинство и право личности на борьбу против обветшалых традиций и уста¬ревших авторитетов. Причуд¬ливое смешение просветитель¬ских, пантеистических и ре¬лятивистских (в теории по¬знания) идей, с одной сторо¬ны, способствовало распространению буржуазного либерализма на англо-американской почве, а с другой — при всем их общем спи-ритуалистском характере наносило удар по пуританскому ханже¬ству, которое правящий класс США пытался сохранить в виде эталона изначального «американизма».
юос1!11™6 пУбликУются отрывки из трактата «Природа» («Nature», ШЬ) в переводе с английского языка по кн.: \Р. В. дм ев со и. Сочинения, т. 1. СПб., 1902. Подобрал их А. С. Богомолов. Для настоящего издания перевод заново сверен по кн.: R. W. Emer¬son. The works, vol. H. London, 1913.
ПРИРОДА
ВВЕДЕНИЕ
Наш век ретроспективен. Он строит гробницы отцов. Он пи-шет биографин, истории и критики (criticism). Предшествовавшие поколения созерцали бога и природу лицом к лицу; мы же это
660

делаем их глазами. Почему же нам тоже не насладиться непо-средственным отношением к Вселенной? Почему и нам не иметь поэзии я философии внутреннего, проникновенного зрения, а не традиции, не иметь религии, откровения, а не их истории? Воз-никая и появляясь лишь на время среди природы, волны жизни которой переливаются вокруг и в нас самих и силами, которые они несут, зовут нас к действию, соразмеренному с природой, зачем нам пробираться среди иссохших костей прошлого и обла¬чать в маскарадный костюм из его изношенного гардероба живу¬щее поколение? Солнце и нынче светит. На полях сейчас больше шерсти и льна. Теперь есть новые земли, новые люди, новые мысли. Будем же требовать и наших собственных трудов (works), и законов, и поклонения.
Без сомнения, нет вопросов, которые бы нам приходилось ставить и на которые не «было бы ответа. Мы должны верить в совершенство творения настолько, чтобы ожидать, что какой бы интерес и любознательность ни были пробуждены порядком вещей в наших умах, тот же порядок вещей в состоянии таковые удовлетворить. Условия, в которых находится каждый человек, есть изображенное иероглифами разрешение тех вопросов, кото-рые он мог бы поставить. Это разрешение он осуществляет своей