СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ

СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ, ПРИНАДЛЕЖИТ ЛИШЬ РЕФЛЕКСИИ

И ЕЕ ФОРМЕ

… Под эстетической способностью суждения как осо¬бой способностью необходимо следует понимать только рефлектирующую способность суждения, а чувство удо¬вольствия (тождественное представление о субъективной целесообразности) должно рассматриваться как принад¬лежащее не ощущению в эмпирическом представлении об

176

объекте и не понятию последнего, а лишь рефлексии и ее форме (специфическое действие способности суждения), благодаря чему она вообще стремится от эмпирических созерцаний к понятиям, а также рассматриваться как свя¬занное с ней согласно априорному принципу (V, стр. 156-157).

ЗАДАЧА КРИТИКИ СПОСОБНОСТИ СУЖДЕНИЯ

Способность познания из априорных принципов можно назвать чистым разумом, а исследование возможности и границ подобного познания вообще — критикой чистого разума, хотя под этой способностью понимают только ра¬зум в его теоретическом применении, как это и сделано в первом сочинении под указанным названием, где еще не имелось в виду подвергнуть исследованию способность его как практического разума в соответствии с особыми принципами последнего. Первая критика в таком случае направлена только на нашу способность познавать вещи a priori и поэтому занимается лишь познавательной спо¬собностью, исключая чувство удовольствия и неудоволь¬ствия и способность желания; а из познавательных спо¬собностей она имеет дело лишь с рассудком в соответ¬ствии с его априорными принципами, исключая способ¬ность суждения и разум (как способности, которые также относятся к теоретическому познанию), так как в даль¬нейшем оказывается, что никакая другая познавательная способность, кроме рассудка, не может дать априорные конститутивные принципы познания. Следовательно, кри¬тике, разбирающей все эти способности сообразно той доле в несомненном итоге познания, которую каждая из них могла бы дать из собственного источника, остается лишь одно — то, что рассудок a priori предписывает в качестве закона природе как совокупности явлений (фор¬ма которых также дана a priori); а все остальные чистые понятия критика относит к идеям, запредельным для на¬шей теоретической познавательной способности, хотя они не совсем бесполезны или излишни, а служат регулятив¬ными принципами — отчасти для того, чтобы сдерживать опасные притязания рассудка, как если бы он (будучи в состоянии a priori указать условия возможности всех ве-щей, доступных его познанию) тем самым заключил в та¬кие границы также и возможность всех вещей вообще; отчасти для того, чтобы при рассмотрении природы

177

руководить самим рассудком согласно принципу полноты, хотя рассудок никогда не может достигнуть этой полноты, и этим способствовать конечной цели всякого познания.

Таким образом, с помощью критики чистого разума (названной так вообще) в надежное, исключительное вла¬дение в противовес всем другим соперникам должен был быть введен, собственно говоря, рассудок, имеющий свою собственную область, а именно в познавательной способ¬ности, поскольку он содержит априорные конститутивные принципы. Точно так же разуму, содержащему априорные конститутивные принципы только в отношении способно¬сти желания, его владение указано в критике практиче¬ского разума.

Имеет ли также и способность суждения, составляющая в ряду наших познавательных способностей среднее звено между рассудком и разумом, свои априорные принципы, конститутивны ли эти принципы или только регулятивны (и, следовательно, обнаруживают, что у них нет собствен-ной области) и дают ли они a priori правило чувству удо¬вольствия и неудовольствия как среднему звену между по¬знавательной способностью и способностью желания (точ¬но так же, как рассудок a priori предписывает законы первой, а разум — последней), — вот чем занимается пред¬лежащая критика способности суждения (V, стр. 163— 164).

НЕДОСТУПНОСТЬ СВЕРХЧУВСТВЕННОГО ТЕОРЕТИЧЕСКОМУ ПОЗНАНИЮ

… Понятие природы может, правда, представить свои предметы в созерцании, но не как вещи в себе, а только как ‘явления, понятие же свободы может в своем объекте представить некую вещь в себе, но не в созерцании; стало быть, ни одно из этих понятий не может дать теоретиче¬ское познание своего объекта (и даже мыслящего субъек¬та) как вещи в себе, которая была бы самим сверхчув¬ственным; идею о нем хотя и следует положить в основу возможности всех этих предметов опыта, но сама она ни¬когда не может быть возведена и расширена до степени познания.

Существует, следовательно, безграничная, но и недо¬ступная всей нашей познавательной способности сфера, а именно сфера сверхчувственного, в которой мы не нахо¬дим для себя никакой почвы и, значит, не можем иметь

178

в ней области теоретического познания ни для понятий рассудка, ни для понятий разума; хотя ради теоретиче-ского и практического применения разума мы должны заселять эту сферу идеями, однако этим идеям по отноше¬нию к законам из понятия свободы мы можем дать только практическую реальность, и никакую иную, и этим наше теоретическое познание ни в малейшей степени не расши¬ряется до сверхчувственного.

ВОЗМОЖНОСТЬ ПЕРЕХОДА ОТ ОБРАЗА МЫСЛЕЙ СОГЛАСНО

ПРИНЦИПАМ ПРИРОДЫ К ОБРАЗУ МЫСЛЕЙ СОГЛАСНО

ПРИНЦИПАМ СВОБОДЫ

… Все же должно существовать основание единства сверхчувственного, лежащего в основе природы, с тем, что практически содержит в себе понятие свободы, и, хо¬тя понятие об этом не достигает познания этого основания ни теоретически, ни практически, стало быть, не имеет своей собственной области, все же оно делает возможным переход от образа мыслей согласно принципам природы к образу мыслей согласно принципам свободы (V, стр. 173— 174).

• … Так как понятие об объекте, поскольку оно содер¬жит в себе также основание действительности этого объ¬екта, называется целью, а соответствие вещи с тем харак¬тером вещей, который возможен только согласно целям, — целесообразностью ее формы, то принцип способности суж¬дения в отношении формы вещей в природе под эмпири¬ческими законами вообще есть целесообразность природы в ее многообразии, т. е. природа посредством этого поня¬тия представляется так, как если бы некий рассудок со¬держал в себе основание единства многообразного содер¬жания ее эмпирических законов.

РЕФЛЕКТИРУЮЩАЯ СПОСОБНОСТЬ СУЖДЕНИЯ — ЕДИНСТВЕННЫЙ

ИСТОЧНИК АПРИОРНОГО ПОНЯТИЯ О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ

ПРИРОДЫ

Целесообразность природы есть, следовательно, особое априорное понятие, которое имеет свое происхождение исключительно в рефлектирующей способности суждения. В самом деле, продуктам природы нельзя приписывать отношение природы в них к целям; этим понятием можно пользоваться только для того, чтобы рефлектировать о

179

них, имея в виду ту связь явлений в природе, которая дана по эмпирическим законам (V, стр. 179).

… Когда говорят: природа специфицирует по прин-ципу целесообразности свои всеобщие законы для нашей познавательной способности, т. е. для соответствия их с человеческим рассудком в его необходимом деле — для особенного, которое дает ему восприятие, находить общее, а для различного (для каждого вида, правда, общего) в свою очередь находить связь в единстве принципа, — этим природе не предписывают закона и не узнают от нее та¬кого закона путем наблюдения (хотя указанный принцип может быть подтвержден наблюдением). В самом деле, это принцип не определяющей, а только рефлектирующей способности суждения; требуется лишь, чтобы эмпириче¬ские законы природы, как бы природа ни была устроена по своим всеобщим законам, непременно исследовались по этому принципу и по основывающимся на нем максимам, так как с применением нашего рассудка в опыте мы мо¬жем преуспевать и приобретать познания только в той мере, в какой имеет силу этот принцип (V, стр. 185).

СУЖДЕНИЯ ВКУСА

Суждение вкуса есть не логическое, не познавательное, а эстетическое суждение

Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы со-относим представление не с объектом посредством рас¬судка ради познания, а с субъектом и его чувством удо-вольствия или неудовольствия посредством воображения (быть может, в связи с рассудком). Суждение вкуса по¬этому не есть познавательное суждение; стало быть, оно не логическое, а эстетическое суждение, под которым под-разумевается то суждение, определяющее основание кото¬рого может быть только субъективным.

… ‘Когда ставится вопрос, прекрасно ли нечто, хотят знать не то, важно ли или могло ли быть важным для нас или для кого-нибудь другого существование вещи, а то, как мы судим о ней, просто рассматривая ее (созерцая ее или рефлектируя о ней).

Независимость эстетического суждения от янтереса

… Чтобы сказать, что предмет прекрасен, и доказать, что у меня есть вкус, важно не то, в чем я завишу от су¬ществования предмета, а то, что я делаю из этого пред-

180

ставления в себе самом. Каждый должен согласиться, что то суждение о красоте, к которому примешивается малей-ший интерес, очень пристрастно и не есть чистое сужде¬ние вкуса. Поэтому для того, чтобы быть судьей в вопро¬сах вкуса, нельзя ни в малейшей степени быть заинтере¬сованным в существовании вещи, в этом отношении надо быть совершенно безразличным (V, стр. 203—205).

Прекрасное есть то, что без понятий представляется как объект всеобщего удовольствия

… Суждению вкуса, когда осознана полная отрешен¬ность его от всякого интереса, должно быть присуще при¬тязание на значимость для каждого, но без всеобщности, направленной на объекты, т. е. с ним должно быть свя¬зано притязание на субъективную всеобщность (V, стр. 212-213).

Суждение вкуса имеет своей основой только форму целесообразности предмета (или способа представления о нем)

… Одна лишь форма целесообразности в представле¬нии, посредством которого нам дается предмет, может, по¬скольку мы ее сознаем, составить удовольствие, которое мы без посредства понятия рассматриваем как обладаю¬щее всеобщей сообщаемостью, стало быть может соста¬вить определяющее основание суждения вкуса (V, стр. 223-224).

Отношение прекрасного к удовольствию

… О прекрасном думают, что оно имеет необходимое отношение к удовольствию. Эта необходимость особого рода …. Как необходимость, которая мыслится в эстети¬ческом суждении, она может быть названа только необхо¬димостью образца, т. е. необходимостью согласия всех с суждением, рассматриваемым как пример всеобщего пра¬вила, которое не может быть указано. Так как эстетиче¬ское суждение не есть суждение объективное и познава¬тельное, то эту необходимость нельзя выводить из опреде¬ленных понятий; она, следовательно, не аподиктическая необходимость. Еще в меньшей степени ее можно выво¬дить из всеобщности опыта (из полного единодушия в суждениях о красоте того или иного предмета).

181

Субъективный принцип суждения вкуса и общее чувство

… Суждения вкуса … должны иметь субъективный принцип, который только через чувство, а не через поня¬тия, но все же общезначимо определяет, что нравится и что не нравится. А такой принцип можно было бы рас¬сматривать только как общее чувство, которое сущест¬венно отличается от обыденного рассудка (V, стр. 241— 242).

Изящное искусство есть искусство гения

Гений — это талант (природное дарование), который дает искусству правило. Поскольку талант как прирож-денная продуктивная способность художника сам при-надлежит к природе, то можно было бы сказать и так: гений — это прирожденные задатки души (ingenium), че¬рез которые природа дает искусству правило.

… Согласно принятому здесь значению слова, изящ¬ные искусства должно рассматривать как искусства гения.

Свойства произведений гения

… Гений 1) есть талант создавать то, для чего не , может быть дано никакого определенного правила, он не представляет собой задатки ловкости в создании того, что можно изучить по какому-нибудь правилу; следова¬тельно, оригинальность должна быть первым свойством гения. 2) Так как оригинальной может быть и бессмыс¬лица, то его произведения должны в то же время быть образцами, т. е. показательными, стало быть, сами дол¬жны возникнуть не посредством подражания, но другим должны служить для