Что касается самого термина «созерцание», «нагляд¬ность», то следует отметить, что не нужно придавать этому понятию никаких оттенков, связанных с чувствен¬ностью, словно, например, то созерцание, о котором мы здесь говорим, ограничивалось бы только зрением, хотя словоупотребление и наталкивает нас исключительно на такое отождествление. Так случается не без причины, и притом достаточно глубокой. Невежественная толпа видит объяснение зрению в световом луче; но что такое этот луч? Он сам уже зрение, и при этом зрение изначаль¬ное — само созерцание (1, стр. 130—134).
270
ВСЯКОЕ ПОЗНАНИЕ ИЗНАЧАЛЬНО ЭМПИРИЧНО, А НЕ АПРИОРНО
Все наше познание изначально эмпирично именно по¬тому, что понятие и объект возникают для нас одновре¬менно в неразрывной связи. Ибо если бы первоначально наше познание было априорным, то сначала у нас должно было бы возникать понятие объекта, а затем уже в сооб¬разности с ним и сам объект, что единственно давало бы возможность подлинного проникновения в объект ап¬риори. Наоборот, эмпирическим именуется всякое такое знание, которое наподобие, например, эксперимента в фи¬зике, исход которого заранее я не могу предвидеть, скла¬дывается совершенно без всякого моего содействия. Но ведь нужно сказать, что все наше знание об объектах пер¬воначально настолько от нас не зависит, что мы, лишь по¬лучив его в наше распоряжение, извлекаем отсюда поня¬тие о нем, но и само это понятие не бываем в состоянии передать, не прибегая снова к совершенно непроизволь¬ному созерцанию. Значит, всякое познание носит искони чисто эмпирический характер.
ПО, БУДУЧИ ИЗНАЧАЛЬНО ЭМПИРИЧНЫМ, ЗНАНИЕ ОДНОВРЕМЕННО И СПЛОШЬ АПРИОРНО
Но именно по той причине, что все наше познание первоначально насквозь эмпирично, оно же сплошь и ап¬риорно. Будь оно не целиком нашим порождением, то все нам известное проистекало бы либо извне, что невоз¬можно, ибо так никакая необходимость и никакая обще¬значимость не были бы свойственны нашему знанию, либо же остается та возможность, что кое-что дается тут извне, часть же нам известного мы почерпаем из самих себя. Значит, наше знание может быть насквозь эмпиричным лишь потому, что оно целиком черпается из нас самих, т. е. сплошь априорно (1, стр. 256).
АБСОЛЮТНАЯ СВОБОДНАЯ ВОЛЯ СТАНОВИТСЯ ЯВЛЕНИЕМ В ФОРМЕ ПРОИЗВОЛА
… Воля может быть названа свободной в трансцен¬дентальном смысле этого слова именно постольку, по¬скольку она эмпирична или выступает в качестве явления. … Но поскольку абсолютная воля становится явлением, для того чтобы выступить здесь «в качестве абсолютной,
271
она должна принять форму произвола. Эта — феноменаль¬ность — произвол — не нуждается поэтому ни в каком дальнейшем объяснении своей объективности, ибо в ней нет ничего объективного, что обладало бы реальностью, но одно только абсолютно-субъективное, созерцание самой абсолютной воли, благодаря которому последняя беско¬нечно объективируется для самой себя (1, стр. 322).
ДВА ЕСТЕСТВЕННЫХ ЗАКОНА
Следовательно, над первой природой должна воздви¬гаться вторая и как бы высшая, в которой царит закон природы, но совсем иной, нежели в природе зримой, а именно закон природы, существующий ради свободы. С той же неуклонностью и железной необходимостью, с какими в природе чувственной следуют друг за другом причина — действие, в этой второй природе вслед за пося-ганием на свободу другого должно тотчас же возникать преткновение своекорыстию. Правовой закон и оказы¬вается таким естественным законом, каким мы его сейчас обрисовали, вторая же природа, в которой царит этот за¬кон, оказывается не чем иным, как правовым строем, ка¬ковой в виду этого выводится здесь в качестве предпо¬сылки существования сознания (1, стр. 329).
ИДЕАЛ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ НЕ ИНДИВИДОМ, А СОВОКУПНЫМИ УСИЛИЯМИ РОДА!
Следовательно, здесь мы приходим к историчности со¬всем особого типа, а именно к тому, что может предста¬виться историей лишь таким существам, которые хоть и преследуют идеал, но последний здесь никогда не может быть осуществлен индивидом, но обязательно требует для своего выполнения совокупных усилий всего рода (1, стр. 337).
Ведь свобода, не гарантируемая всеобщим ходом ве¬щей, ведет лишь существование из милости, в большин¬стве наших нынешних государственных образований она представляется неким паразитически прозябающим ра¬стением …. В целях сохранения свободы необходимы га¬рантии в виде существования строя, по четкости своей и незыблемости равносильного с природой.
272
СООТНОШЕНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ И СВОБОДЫ!
… Необходимость в противоположении своем сво-боде оказывается не чем иным,- как бессознательным. Что во мне бессознательно, то непроизвольно; что же сопро¬вождается сознанием, возникает во мне, потому что я так того хочу.
… Через самое свободу и по мере того как я полагаю себя действующим свободно, совершенно бессознательно, т. е. без всякого моего к тому содействия, должно возни¬кать нечто мной не предусмотренное; … сознательной, т. е. той свободно определяющей деятельности, которую мы выше дедуцировали, должна противостоять бессозна¬тельная, благодаря которой, несмотря на отсутствие ка¬ких-либо ограничений во внешнем выражении свободы, все же что-то возникает совершенно непроизвольно и даже, быть может, наперекор воле действующего в каче¬стве такого, что он сам по своему желанию никогда не мог бы осуществить. …
Подобное вторжение скрытой необходимости в челове¬ческую свободу предполагается не только искусством трагического, все существование которого целиком опи¬рается на эту предпосылку, но то же самое выступает во всяком человеческом действии, во всем, за что только мы не беремся; не опираясь на это в качестве предпосылки, мы не могли бы желать ничего, что того заслуживает (1, стр. 343-345).
КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ ВСЕХ МОИХ ДЕЙСТВИЙ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ РОДОМ В ЦЕЛОМ
… Все мои действия конечной своей целью ставят нечто такое, что осуществляется силами не одного только индивидуума, но всем биологическим родом в целом; по крайней мере все мои действия должны быть направлены на такого рода цель (1, стр. 347).
ОБЪЕКТИВНОЕ В ИСТОРИИ — ЕДИНОЕ ДЛЯ ВСЕГО РОДА
… История, рассматриваемая объективно, оказы-вается не чем иным, как рядом событий, который лишь субъективно принимает видимость последовательно про¬исходящих свободных действий. Объективная сторона истории, таким образом, объективно сводится к созерца-
273
нию, но это созерцание уже не индивидуума, ибо не по-следний выступает в истории, а весь род; следовательно, созерцающее или объективное в истории должно быть чем-то единым для всего рода (1, стр. 349).
История в качестве целого представляется беспрерыв¬ным и постепенно осуществляющимся откровением абсо¬люта ….
ТРИ ПЕРИОДА МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Первый период тот, когда самое великое и самое до¬стославное с холодной безжалостностью при отсутствии каких-либо проблесков сознания сметается той силой, которая получает преобладание единственно в форме судьбы, т. е. чего-то совершенно слепого. К этому периоду мировой истории, который мы можем наименовать траги¬ческим, относится исчезновение всего того блеска и всех тех чудес, которые были свойственны древнему миру, на этот же период приходится падение тех великих держав, о которых сейчас осталось лишь слабое воспоминание.
Во втором периоде истории то, что на протяжении пер-вого представлялось судьбой или совершенно слепой си¬лой, раскрывается в качестве природы, и смутная законо¬мерность, царившая в первом случае, переходит по край¬ней мере в явственно выраженный закон природы, кото¬рый вынуждает подчинение свободы и необузданного произвола природной планомерности и таким путем по¬степенно вносит в историю по меньшей мере механиче¬скую закономерность. Этот период, как кажется, начи¬нается с расширения границ великой Римской респуб¬лики. Если до тех пор самый разнузданный произвол вы¬ражался в общей страсти к завоеваниям и к подавлению свободы других, то теперь впервые установилось общее единение между народами, предметом обоюдного общения стало теперь все то в нравах и законах, искусствах и на¬уках, что до сих пор блюлось лишь каждым народом в от-дельности, и так совершенно бессознательно и подчас даже вопреки открыто выраженным намерениям с обяза¬тельной силой было приступлено к осуществлению плано¬мерности в природе, что в окончательном своем развитии должно было повести к союзу всех народов и мировому государству. Все события, приходящиеся на этот период, таким образом нужно рассматривать в качестве следствий происходящего в природе, равно как и само падение Рим-274
ской империи помимо своей трагичности и морального значения было неизбежным в силу законов природы, яв¬ляясь, собственно говоря, возданием должного природе.
Третий же период истории наступит тогда, когда вы¬ступавшее на протяжении первых двух в качестве судьбы, а потом природы преобразуется в провидение и станет ясным, что даже представлявшееся просто делом судьбы или природы уже само по себе послужит началом для провиде¬ния, хотя бы еще и несовершенно дающегося в откровении.
Мы не можем сказать, когда наступит этот период. Но когда он настанет, тогда придет бог.
СВОБОДНОЕ ПОВЕДЕНИЕ В СВОИХ ОБЪЕКТИВНЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ ПОДЧИНЕНО ЗАКОНАМ ПРИРОДЫ!
… Всякое поведение как индивидуума, так и всего рода в целом свободно в качестве действования, в отно¬шении же объективных своих результатов должно мыс¬литься подчиненным законам природы. …
Но то, что в свободном действовании становится объективным, от нас не зависящим, то по ту сторону яв¬ления оказывается созерцанием; значит, вышеупомяну¬тая тождественность должна быть показана наличной в совещании (1, стр. 356—359).
ИСКУССТВО ВЫШЕ НАУКИ И ФИЛОСОФИИ
… Мы идем здесь гораздо дальше, порывая со всем, что носит морализирующий характер, отверга-ем, наконец, связь с наукой (1, стр. 387).
… В искусстве мы имеем как документ философии, так и ее единственный извечный и подлин-ный органон, беспрестанно и неуклонно все наново сви¬детельствующие о том, чему философия не в силах подыскать внешнего выражения, а именно о бессозна-тельном в действии и творчестве в его первичной тождественности с сознательным (1, стр. 393).
ДИАЛЕКТИКА НЕОБХОДИМОСТИ И СВОБОДЫ
ФИЛОСОФСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ О СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СВОБОДЫ
ПРОТИВОРЕЧИЕ НЕОБХОДИМОСТИ И СВОБОДЫ — УСЛОВИЕ ЖИЗНИ ФИЛОСОФИИ И НАУК
… Не будь противоречия необходимости и свободы, филосо¬фия, и не одна только философия, а и всякое высшее воление Духа, обречены были бы на смерть, являющуюся уделом тех
275
наук, которые не знают этого противоречия. Тот, кто отделы-вается от этой задачи путем отречения от разума, выбирает исход, более похожий на бегство, нежели на победу. Ведь кто-нибудь другой мог бы с таким же правом повернуться спиной к свободе для того, чтобы кинуться в объятия разума и необ-ходимости; однако в обоих случаях одинаково не было бы осно¬ваний праздновать победу (2, стр. 9).
В ДОИДЕАЛИСТИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ НЕТ ИСТИННОГО ПОНЯТИЯ СВОБОДЫ)
… Истинного понятия свободы в сущности нет во всех предшествовавших открытию идеализма системах нового вре-мени; к Лейбницевой системе это приложимо в такой же мере, как и к Сшшозовой (2, стр. 15).
ОШИБКА СПИНОЗИЗМА — В АБСТРАКТНОСТИ ПОНЯТИЯ О СУБСТАНЦИИ И КАК ЕЕ СЛЕДСТВИЕ — В МЕХАНИЦИЗМЕ
Выскажем здесь раз навсегда свое определенное мнение о спинозизме. Эта система есть фатализм не потому, что она при-знает вещи существующими в боге; ибо, как
