не ухва¬тила себя как душу, не ухватила в себе самой своей объективной реальности; понятие выступает как такая душа, которая ещё не полна души.

Таким образом, идея есть, во-первых, жизнь; это поня¬тие, которое, отличенное от своей объективности, простое внутри себя, пронизывает свою объективность и как само¬цель имеет в ней свое средство и полагает ее как свое средство, но имманентно в этом средстве и есть в нем реализованная, тождественная с собой цель. Вследствие своей непосредственности эта идея имеет формой своего существования единичность. Но рефлексия ее абсолют¬ного процесса в себя самого есть снятие этой непосредст¬венной единичности; этим понятие, которое как всеобщ¬ность есть в ней внутреннее, делает внешность всеобщ¬ностью или, иначе говоря, полагает свою объективность как равенство с самим собой. Таким образом, идея есть,

во-вторых, идея истины и добра как познание и воля. Вначале она есть конечное познание и конечная воля, в которых истина и добро еще отличаются друг от друга и оба выступают пока что только как цель стремлений. Понятие вначале освободило себя в качестве самого себя и дало себе в реальность пока что лишь некоторую • аб¬страктную объективность. Но процесс этого конечного познавания и действования превращает первоначально абстрактную всеобщность в тотальность, благодаря чему она становится законченной объективностью. — Или, если рассматривать этот процесс с другой стороны, то можно сказать так: конечный, т. е. субъективный дух создает себе предпосылку некоторого объективного мира, подобно тому как жизнь обладает такой предпосылкою; но его деятельность заключается в том, чтобы снять эту

330

предпосылку И сделать ее чем-то положенным. Таким образом, его реальность есть для него объективный мир, или, обратно, объективный мир есть та идеальность, в которой он познает самого себя.

В-третьих, дух познает идею как свою абсолютную истину, как ту истину, которая имеет бытие в себе и для себя. Это бесконечная идея, в которой познание и дейст¬вие сравнялись друг с другом и которая есть абсолютное знание о самой себе. …

Идея жизни касается такого конкретного и, если угод¬но, реального предмета, что, согласно обычному представ¬лению о логике,, может показаться, будто, трактуя об этой идее, мы выходим за пределы логики. Разумеется, если логика не должна содержать в себе ничего другого, кроме пустых,, мертвых форм мысли, то в ней не могла бы вообще идти речь о такого рода содержании, как идея или жизнь. Но если предметом логики служит абсолют¬ная истина, а истина, как таковая, имеет бытие сущест¬венным образом в познавании, то следовало бы по край¬ней мере рассмотреть познавание. — И в самом деле, вслед за так называемой чистой логикой обыкновенно дают прикладную логику — логику, имеющую дело с конк-ретным познаванием, не говоря уже о той большой пор¬ции психологии и антропологии, вплетение которой в ло¬гику часто считается необходимым. Но антропологическая и психологическая сторона познавания касается его явле¬ния, в котором понятие еще не состоит для самого себя в том, чтобы обладать равной ему объективностью, т. е. иметь предметом само себя. Та часть логики, которая рас¬сматривает это конкретное познавание, не должна входить в прикладную логику, как таковую; в противном случае пришлось бы включить в логику все науки, ибо каждая наука есть постольку прикладная логика, поскольку она состоит в том, чтобы облекать свой предмет в формы мысли и понятия. Субъективное понятие имеет предпо¬сылки, которые являют себя в психологической, антропо¬логической и других формах. Но в логику предпосылки чистого понятия должны входить лишь постольку, по¬скольку они имеют форму чистых мыслей, абстрактных сущностей, определения бытия и сущности (1, VI, стр. 216-221).

331

ОТЧУЖДЕНИЕ ИДЕИ В ПРИРОДУ

Идея, сущая для себя, рассматриваемая со стороны своего единства с собой, есть созерцание, и созерцающая идея есть природа. Но как созерцание идея положена внешней рефлексией в одностороннем определении непо¬средственности или отрицания. Но абсолютная свобода идеи состоит в том, что она не только переходит в жизнь и также не только в том, что она как конечное познание позволяет жизни отражаться в ней, а в том, что она в своей абсолютной истине решается свободно произвести из себя момент своей особенности или первого определе-ния и инобытия, непосредственную идею как свое отраже¬ние (Widerschein), решается из самое себя свободно от¬пустить себя в качестве природы.

Прибавление. Мы теперь возвратились к понятию идеи, с которой мы начали. И вместе с тем это возвраще¬ние назад есть движение вперед. Мы начали с бытия, с абстрактного бытия. На том этапе нашего пути, на ко¬торый мы теперь вступили, мы имеем идею как бытие. Но эта идея, обладающая бытием, есть природа (1, I, стр. 344).

Предшествующее размышление привело нас к заклю¬чению, что природа есть идея в форме инобытия. Так как идея, таким образом, существует как отрицание самой себя или, иначе говоря, как внешняя себе, то природа не только есть внешнее по отношению к этой идее и к ее субъективному существованию, к духу, а характер внеш¬ности составляет определение, в котором она существует как природа. …

Природа есть отчужденный от себя дух, который в ней лишь резвится; он в ней вакхический бог, не обуздываю¬щий и не постигающий самого себя, в природе единство понятия прячется.

Мыслительное рассмотрение природы должно постичь, каким образом природа есть в самой себе процесс станов¬ления духом, снятия своего инобытия, оно должно по¬стичь, как в каждой ступени самой же природы наличе¬ствует дух; отчужденная от идеи природа есть лишь труп, которым занимается рассудок (1, II, стр. 20—21).

332

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРИРОДЫ

Мы должны рассматривать природу как систему ступеней, каждая из которых необходимо вытекает из другой и является ближайшей истиной той, из которой она проистекала, причем, однако, здесь нет естественного, физического процесса порожде¬ния, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи, составляю¬щей основу природы. Метаморфозе подвергается лишь понятие, как таковое, так как лишь его изменения представляют собой развитие. Понятие же представляет собой в природе отчасти лишь некое внутреннее, отчасти же существует лишь в качестве живого индивидуума. Существующую метаморфозу мы находим поэтому лишь в области живых существ.

Древняя и также и новейшая философия природы исходили из неправильного представления, будто эволюция форм и сфер природы и переход их в высшие формы и сферы являются внеш-ним и фактическим порождением, которое (порождение), однако, отодвигалось в тьму давно прошедших времен единственно лишь для того, чтобы сделать его более ясным для нас. В действитель¬ности же природе как раз свойствен характер внешности, ей свойственно дать различиям обособиться и выступать как без¬различные друг к другу существа. Диалектическое же понятие, сообщающее поступательное движение ступеням, является внут¬ренним в них. Мыслительное рассмотрение должно воздержаться от такого рода в сущности туманных чувственных представлений, как, например, представление о так называемом происхождении растений и животных из воды или представление о происхожде¬нии более развитых животных организаций из низших и т. д. (1, II, стр. 28).

Идея как природа обнаруживается, во-первых, в определении внеположности, в бесконечной разрозненности, единство формы является лишь внешним; это единство существует лишь как идеализованное в себе и поэтому является лишь искомым. Это материя и ее идеализованная система — механика. Идея как природа обнаруживается, во-вторых, в определении особен-ности, так что реальность полагается с имманентной определен-ностью формы и существующим в ней различием; она (реаль-ность) есть некое рефлективное соотношение, внутри-себя-бытие которого есть природная индивидуальность — физика. В-третьих, в определении субъективности, в которой реальные различия формы столь же сведены вновь к идеализованному единству, обретшему само себя и существующему для себя: органика (1, II, стр. 34).

Мы можем представлять себе материи сколь угодно твер-дыми и неподатливыми, мы можем себе представлять, что между ними что-то еще остается, но как только они соприкасаются ДРУГ с другом, они слиты воедино, сколь бы малой мы ни пред-ставляли себе эту точку. Это высшая существующая материаль-ная непрерывность, это не внешняя, лишь пространственная, а реальная непрерывность. Точно так же точка времени есть единство прошедшего и будущего. Две точки сливаются в единую точку, и в то же время, когда они сливаются воедино, они также и не сливаются воедино. Движение и состоит именно в том, что

333

тело находится в одном месте и в то же время также и в другом месте, причем столь же верно, что оно вместе с тем нахо¬дится не в другом, а лишь в данном месте (1, II, стр. 67).

СУЩНОСТЬ ДУХА И ЭТАПЫ ЕГО РАЗВИТИЯ

СУЩНОСТЬ ДУХА

В качестве отличительной определенности понятия ду¬ха следует указать на его идеальность, т. е. снятие ино¬бытия идеи, возвращение и возвращенность ее к себе, из своего другого, тогда как для логической идеи, напротив, отличительной чертой является ее непосредственное, простое внутри-себя-бытие, a для природы — ее вне-себя-бытие. …

Подобно духу и внешняя природа разумна, божест-венна, представляет собой изображение идеи. Однако в природе идея проявляется в сфере внеположности, является внешней не только по отношению к духу, но — именно потому, что она является внешней по отношению к нему, т. е. к той в-себе и для-себя-сущей внутренней природе его, которая составляет сущность духа, — как раз поэтому идея является внешней и по отношению к себе самой (1, III, стр. 33).

… Происхождение духа из природы не должно быть понимаемо так, будто природа есть нечто абсолютно не¬посредственное, первое, изначально полагающее, тогда как дух, напротив, есть нечто ею положенное; скорее на¬оборот, природа полагается духом, а дух есть абсолютно первое. В-себе-и-для-себя-сущий дух не простой резуль¬тат природы, но поистине свой собственный результат; он сам порождает себя из тех предпосылок, которые он себе создает, — из логической идеи и внешней природы, в оди¬наковой мере являясь истиной и той и другой, т. е. истин¬ной формой только внутри себя и только вне себя сущего духа. Иллюзия, будто бы дух опосредствован чем-то дру¬гим, устраняется самим духом, ибо он проявляет, так сказать, суверенную неблагодарность, снимая то самое, чем он, по видимости, опосредствован, медиатизируя и низводя его к чему-то такому, что само существует только благодаря духу, и делая себя, таким образом, совершенно самостоятельным. — В сказанном уже заключается то, что переход природы к духу не есть переход к чему-то безус¬ловно другому, но только возвращение к самому себе того

334

самого духа, который в природе обладает бытием вне себя. Однако столь же мало указанным переходом упраздняется и определенное различие между природой и