он есть уже то, чем человеческие индивиды только должны быть и некогда будут, поэтому вера в бога есть вера человека в бесконечность и истинность своего собственного суще¬ства — божественная сущность есть человеческая, и при¬том субъективно-человеческая, сущность во всей своей абсолютной свободе и безграничности.

Главная наша задача выполнена. Мы свели внемиро-вую, сверхъестественную и сверхчеловеческую сущность бога к составным частям существа человеческого как к его основным элементам. В конце мы снова вернулись к началу. Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии (II, стр. 218—219).

Религия есть отношение человека к своей собственной сущности — в этом заключается ее истинность и нравст¬венная спасительная сила, — но не как к своей сущности,

448

а как к другому, отличному от него и даже противополож¬ному ему существу; в этом заключается ее ложь, ее огра-ниченность, ее противоречие разуму и нравственности, в этом пагубный источник религиозного фанатизма, выс-ший, метафизический принцип кровавых человеческих жертв — одним словом, в этом заключается первопричина всех ужасов, всех потрясающих сцен в трагедии истории религии (II, стр. 233).

Понятие бога есть высший принцип, центральный пункт христианской софистики. Бог есть человеческое су¬щество, и в то же время он должен быть другим, сверхче¬ловеческим, существом. Бог есть всеобщее, чистое существо, идея безусловного существа, и в то же время он должен быть личным, индивидуальным су-ществом. …

Характерной чертой религии является непосредствен¬ное, непроизвольное, бессознательное созерцание челове¬ческой сущности в качестве другого существа. Но как только это объективно созерцаемое существо становится предметом рефлексии, богословия, оно превращается в неисчерпаемый источник лжи, обмана, заблуждений, противоречий и софизмов (II, стр. 249—250).

Итак, личность бога есть средство, позволяющее чело¬веку превращать определения и представления своего соб¬ственного существа в определения и представления дру¬гого существа, существа вне его. Личность бога есть не что иное, как отделенная, объективированная личность человека (II, стр. 263).

Сокровенная сущность религии есть тождество суще¬ства божьего и человеческого, а форма религии или оче¬видная, сознанная ее сущность есть различие между бо¬гом и человеком. Бог есть человеческая сущность, но со¬знаваемая как другое существо. Любовь обнаруживает сокровенную сущность религии, а вера составляет ее со¬знательную форму. Любовь отождествляет человека с бо¬гом, бога с человеком и, следовательно, человека с чело¬веком; а вера отделяет бога от человека и, следовательно, человека от человека; ведь бог есть не что иное, как ми¬стическое понятие рода человеческого, поэтому отделение бога от человека есть отделение человека от человека, уничтожение их связи. Благодаря вере религия стано-вится в противоречие с нравственностью, разумом и про¬стым человеческим инстинктом правды; а благодаря

15 Антология, т. 3. 449

любви она противится этому противоречию (II, стр. 284-285).

Вера по существу партийна. Кто не за Христа, тот против Христа. Либо за меня, либо против меня. Вера знает только врагов или друзей; она не может быть бес¬пристрастной; она имеет в виду только себя. Вера по су¬ществу нетерпима — по существу потому, что вера тесно связана с иллюзией, будто ее дело есть дело бога, ее честь есть честь бога (II, стр. 293).

Мы доказали, что содержание и предмет религии со¬вершенно человеческие, доказали, что теологическая тайна есть антропология, а тайна божественной сущности есть сущность человеческая. Но религия не сознает чело¬веческого характера своего содержания; она даже проти¬вополагает себя началу человеческому, или по крайней мере она не признает, что ее содержание человечно. По¬этому необходимый поворотный пункт истории сводится к открытому признанию, что сознание бога есть не что иное, как сознание рода, что человек может и должен воз-выситься над пределами своей индивидуальности или личности, но не над законами и существенными опреде¬лениями своего рода, что человек может мыслить, желать, представлять, чувствовать, верить, хотеть и любить как абсолютное, божественное существо — только человече¬ское существо (II, стр. 308).

Бесконечная или божественная сущность есть духов¬ная сущность человека, которая, однако, обособляется от человека и представляется как самостоятельное существо. Бог есть дух, это значит по свидетельству истины: дух есть бог. Каков субъект, таков и объект, какова мысль, таков и познаваемый объект. Бог — как абстрактное, то есть отвлеченное, нечувственное существо — есть объект не чувств или чувственного воображения, а разума; сле¬довательно, он есть только сущность разума, только ра¬зум, объективирующий себя как божественное существо (II, стр. 320).

Основу религии составляет чувство зависимости чело¬века; в первоначальном смысле природа и есть предмет этого чувства зависимости, то, от чего человек зависит и чувствует себя зависимым. Природа есть первый, изна¬чальный объект религии, как это вполне доказывается историей всех религий и народов (II, стр. 421).

450

Вера в бога есть либо вера в природу (объективную сущность) как человеческое (субъективное) существо, либо вера в человеческое существо как сущность при-роды. Первая вера — религия природы, политеизм, вто-рая— духовно-человеческая религия, монотеизм (II, стр. 481).

Мои сочинения подразделяются на сочинения, имею-щие своим предметом философию вообще, и на сочинения, которые трактуют главным образом религию или филосо¬фию религии. К первым относятся: моя «История новой философии» от Бэкона до Спинозы; мой «Лейбниц»; мой «П. Бэйль», очерк из истории философии и человечества; мои философско-критические работы и основные философ¬ские положения. К другой категории принадлежат — мои «Мысли о смерти и бессмертии»; «Сущность христианст¬ва»; наконец, разъяснения и дополнения к «Сущности христианства». Но, несмотря на это различие в моих со¬чинениях, все они, строго говоря, имеют одну цель, одну волю и мысль, одну тему. Эта тема есть именно религия и теология и все, что с ними связано. … Вот почему соот¬ветственно этому я во всех моих сочинениях никогда не упускаю из виду проблем религии и теологии; они были всегда главным предметом моего мышления и моей жиз¬ни, хотя, разумеется, трактовал я различно, в разное время, соответственно менявшейся у меня точке зрения (II, стр. 498).

Как я показал уже в «Сущности христианства», бог, рассматриваемый в отношении своих моральных и ду-ховных свойств, бог, стало быть, как моральное существо есть не что иное, как обожествленное и нашедшее свое предметное выражение духовное существо человека, — теология, следовательно, есть в действительности, в ее последнем основании и конечном выводе лишь антропо¬логия; так, в «Сущности религии» я показал, что физиче¬ский бог или бог, рассматриваемый только как причина природы, звезд, деревьев, камней, животных, людей — поскольку и они суть естественные физические сущест-ва, — не выражает ничего другого, как обожествленное, олицетворенное существо природы, так что тайна физи-ко-теологии есть лишь физика или физиология, — физио¬логия в данном случае не в том более узком смысле этого слова, который она сейчас имеет, но в его старом уни¬версальном смысле, означавшем вообще естествознание.

451

15*

Поэтому если я раньше выразил свое учение в формуле: теология есть антропология, то теперь для полноты я должен прибавить: и физиология. …}

С моей точки зрения, существо, предшествующее че¬ловеку, существо, являющееся причиной или основой че¬ловека, которому он обязан своим происхождением и су¬ществованием, есть и называется не бог — мистическое, неопределенное, многозначащее слово, а природа — слово и существа ясное, чувственное, недвусмысленное. Су¬щество же, в котором природа делается личным, созна¬тельным, разумным существом, есть и называется у меня — человек. Бессознательное существо природы есть, с моей точки зрения, существо вечное, не имеющее про¬исхождения, первое существо, но первое по времени, а не по рангу, физически, но не морально первое существо; сознательное, человеческое существо есть второе по вре¬мени своего возникновения, но по рангу первое существо (II, стр. 514-515).

Конечно, вывод из моего учения тот, что бога нет, то есть нет абстрактного, нечувственного существа, отлич¬ного от природы и людей и вершащего судьбы мира и человечества по своему собственному благоусмотрению; но это отрицание есть лишь вывод из познания существа бога, из познания, что это существо выражает не что иное, как, с одной стороны, существо природы, а с дру¬гой — существо человека.

… Основу религии составляет чувство зависимости человека; в первоначальном смысле природа и есть пред¬мет этого чувства зависимости; природа есть, таким об¬разом, первый объект религии (II, стр. 517—518).

Чувство зависимости есть поэтому единственно вер-ное, универсальное название и понятие для обозначения и объяснения психологической и субъективной основы религии. Правда, в действительности не существует чув¬ства зависимости, как такового, а всегда только опреде¬ленные, особые чувства, как, например (возьмем примеры из. естественной религии), чувство голода, нездоровья, страха смерти, печаль при пасмурной и радость при яс-ной погоде, скорбь по затраченным напрасно усилиям, по надеждам, не сбывшимся в результате разрушительных явлений природы, в чем человек чувствует себя зависи¬мым; но задача, коренящаяся в природе мышления и речи, в том и заключается, чтобы частные явления действи-

452

тельности сводить к таким общим названиям и поня-тиям. …

Чувство зависимости и чувство конечности поэтому едины суть. Но самое чувствительное, самое больное чув¬ство конечности для человека есть чувство или сознание, что он когда-нибудь и в самом деле кончится, что он умрет. Если бы человек не умирал, если бы он жил вечно, если бы, таким образом, не было смерти, то не было бы и религии (II, стр. 526—527).

Как я в «Сущности христианства», определяя чело-века целью для человека, ни в малой мере не хочу обо-жествлять его, как это мне глупым образом приписы-вали, обожествлять, то есть делать богом в смысле теоло¬гически-религиозной веры, которую я ведь разлагаю на ее человеческие антитеологические элементы, так же мало хочу я обожествлять природу в смысле теологии или пантеизма, когда я полагаю ее основой человеческого существования, существом, от которого человек должен себя сознавать зависимым, неотделимым. Как я челове¬ческую личность могу почитать и любить, не обожеств¬ляя ее, не игнорируя даже ее ошибок и недостатков, так же точно могу я признавать природу существом, без ко¬торого я ничто, и при этом не забывать, что у нее недо¬стает сердца, разума и сознания, которые она обретает только в человеке, и не впадать, стало быть, при этом в ошибку естественной религии и философского пантеизма, делавшим природу богом. Истинная образованность и истинная задача человека заключаются в том, чтобы брать вещи и трактовать их так, как они есть, и делать из них не больше, но и не меньше того, что они есть. Естествен¬ная же религия, пантеизм, делает из природы слишком много, как, наоборот, идеализм, теизм, христианство де¬лают из нее слишком мало, сводя на нет. Наша задача состоит в том, чтобы избежать крайностей, превосходных степеней или преувеличений религиозного чувства и рас¬сматривать природу, обращаться с ней и почитать ее та¬кой, какова она есть, — как нашу мать (II, стр. 532— 533).

Но если, как мы до