сих пор видели, все свойства, су¬щественные или действительные качества, которые вместе составляют существо бога, заимствованы у при¬роды, если существо, существование, свойства природы являются оригиналом, соответственно которому человек

.453

составил себе образ бога, или, беря глубже, если бог и мир, или природа, отличаются друг от друга лишь так, как родовое понятие отличается от индивидуумов, так что природа как предмет чувственного представления есть природа в собственном смысле слова, а богом является природа, которая в отличие от чувственности и отвлечен¬ная от своей материальности и телесности составляет предмет духа, мышления, — если все это так, то ясно само собой, и тем самым уже также доказано, что природа произошла не от бога, что действительное существо про¬изошло не от абстрактного, что телесное, материальное существо — не от духовного (II, стр. 619—(520).

Все оставить таким, каково оно есть, — вот необходи¬мый вывод из веры в то, что бог правит миром, что все происходит и существует по воле божьей. Каждое само¬вольное изменение существующего порядка вещей есть святотатственная революция. Как в абсолютистски-монар¬хическом государстве правительство не предоставляет на¬роду ничего и присваивает себе всю политическую дея-тельность, так и в религии бог не оставляет ничего на долю человека, пока бог еще абсолютное, неограниченное существо (II, стр. 679).

… Человек должен вести свое происхождение не от неба, а от земли,- не от бога, а от природы …, должен начинать свою жизнь и свое мышление вместе с приро-дой …, природа не есть действие отличного от нее суще¬ства, но, как говорят философы, есть причина себя самой …, не творение, не существо, сделанное или созданное из ничего, а существо самостоятельное, объяснимое лишь из себя и производимое лишь из себя (II, стр. 685).

… Религия есть поэзия. Да, она поэзия, но с тем отличием от нее, от искусства вообще, что искусство не выдает свои создания за нечто другое, чем они есть на самом деле, то есть другое, чем создания искусства; ре¬лигия же выдает свои вымышленные существа за су-щества действительные. Искусство не заставляет меня считать данный пейзаж за действительную местность, данное изображение человека — за действительного че¬ловека, религия же хочет, чтобы я данную картину при¬нимал за действительное существо (II, стр. 693—694).

Религия поэтому есть не только дело воображения, фантазии, не только дело чувства, но также и дело же-лания, стремления человека и его потребности устранять

454

неприятные чувства и создавать себе приятные, получать то, чего у него нет, но что ему хотелось бы иметь, а уда¬лять то, что он имеет, но чего иметь он не хотел бы … — она есть выражение так называемого стремления к счастью (II, стр. 712—713).

Религия возникает, следовательно, лишь во тьме не-вежества, нужды, беспомощности, некультурности, в усло¬виях, при которых именно поэтому сила воображения господствует над всеми другими силами, при которых человек живет с самыми взвинченными представлениями, с самыми экзальтированными душевными настроениями; но она возникает в то же время и из потребности чело¬века в свете, в образовании или по крайней мере в тех целях, которые преследует образование; она сама не что иное, как первичная, но еще грубая, вульгарная форма образованности человеческого существа; потому-то каж¬дая эпоха, каждая важная глава в истории культуры че¬ловечества начинается с религии. Поэтому все, что де¬лается . впоследствии предметом человеческой самодея¬тельности, образования, было первоначально предметом религии; все искусства, все науки или, вернее, первые начатки, первые элементы их были сначала делом рели¬гии, ее представителей, жрецов, ибо, как только какое-либо искусство, какая-либо наука разовьются, усовер¬шенствуются, они перестают быть религией. Так, фило¬софия, поэзия, наука о звездах, политика, правоведение, по крайней мере разрешение трудных случаев, доискива-ние, кто прав, кто виноват, так же как и врачебное искусство, были некогда религиозным делом (II, стр. 724-725).

… В то время как во всех других областях человек подвинулся вперед, в религии он, безнадежно слепой и безнадежно глупый, остается стоять на старом месте. Ре¬лигиозные учреждения, обычаи и догматы веры продол¬жают еще быть священными, хотя они находятся в кри¬чащем противоречии с прогрессировавшим разумом и облагороженным чувством человека, хотя уже давно пе¬рестали быть известными основа и смысл этих учрежде¬ний и представлений. Мы также живем еще среди этого отвратительного противоречия между религией и образо¬ванием; наши религиозные учения и обычаи находятся в величайшем антагонизме с нашей современной духов¬ной и материальной точкой зрения. Устранить это

455

безобразие и чрезвычайно пагубное противоречие — вот в чем заключается в настоящее время наша задача. Устране¬ние этого противоречия есть необходимое условие воз¬рождения человечества, единственное условие, так ска¬зать, нового человечества и нового времени. Без него все политические и социальные реформы тщетны и ничтож¬ны. Новое время нуждается в новом воззрении, в новых взглядах на первые элементы и основы человеческого существования, нуждается — если мы хотим сохранить слово религия, — в новой религии! …

Я гроша не дам за такую политическую свободу, ко-торая оставляет человека рабом религии. Истинная сво¬бода лишь там, где человек свободен также и от религи¬озных предрассудков; истинное образование лишь там, где человек возвысился над своими религиозными пред¬рассудками и воображением (II, стр. 732—733).

Отрицательная теоретическая причина или по край-ней мере предпосылка всех богов есть невежество чело¬века, его неспособность вдуматься в природу; и чем неве¬жественнее, чем ограниченнее, чем некультурнее человек, тем больше он сливается с природой, тем меньше он мо¬жет отвлечься от себя (II, стр. 736).

Вера в бога и вера в чудеса … — одно и то же; чудо и бог отличаются друг от друга лишь так, как действие от действующего существа. Чудеса — это доказательства того, что существо, творящее чудеса, есть существо все¬могущее, то есть существо, которое может исполнить все желания человека и именно поэтому и характеризуется человеком и почитается им как существо божественное. Бог, который не творит больше чудес, а стало быть, и не внемлет молитвам, не исполняет желаний, за исключе¬нием тех желаний, удовлетворение которых уже зало¬жено в естественном ходе вещей, естественно, возможно, которые, следовательно, и без него и без молитвы были бы исполнены, есть негодный, бесполезный бог (II, стр. 755).

Религия подобно поэзии изображает как бы действи-тельно, как бы чувственно существующим то, что сущест¬вует лишь в представлении, она превращает желание, мысли, воображение, душевные настроения в действи¬тельные существа, отличные от человека. Вера в колдов¬ство и волшебство имеет как раз своим источником то, что люди приписали желанию власть и силу, выходящую

456

за человеческие пределы и действующую вовне, что они уверовали в то, что с человеком действительно приклю¬чится беда, если ему ее накликать. … Это именно зна¬чит, что вера, воображение превращают субъективное в объективное, представляемое в действительное, желае¬мое в осуществленное (II, стр. 771—772).

… Вера в бога есть не что иное, как вера человека в самого себя, … он в своем боге ничего другого не по-читает, ничего другого не любит как свое собственное существо, … именно поэтому является ныне нашей зада¬чей превратить это бессознательное, извращенное, фанта¬стическое почитание в почитание сознательное, честное и разумное (II, стр; 775).

Откуда же законы морали, кричат верующие, если бога не существует? Глупцы! Законы, соответствующие человеческой природе, имеют своим источником лишь человека. Закон, который я не могу выполнить, который превышает мои силы, не есть закон для меня, не есть человеческий закон; но человеческий закон имеет поэто¬му и человеческое происхождение. …

Вместо религиозного содержания человек должен в на¬стоящее время поставить себе поэтому другой идеал. Наш идеал не кастрированное, лишенное телесности, отвлечен¬ное существо, наш идеал — это цельный, действительный, всесторонний, совершенный, образованный человек. К на¬шему идеалу должно относиться не только спасение души, не только духовное совершенство, но и совершен¬ство телесное, телесное благополучие и здоровье- (II, стр. 777—778).

Вера в бессмертие предполагает поэтому веру в бо-жество, то есть человек мыслит себе бога потому, что он не может мыслить себе бессмертия без бога. В представ¬лении, в доктрине, в учении бессмертие есть лишь след¬ствие веры в бога; но на практике или в действитель¬ности вера в бессмертие есть основа веры в бога. Человек не потому*верит в бессмертие, что верит в бога, но он ве¬рит в бога потому, что верит в бессмертие, потому что без веры в бога нельзя обосновать веру в бессмертие. По видимости, на первом месте стоит божество, на вто¬ром — бессмертие; но на самом деле на первом — бес-смертие, на втором — божество (II, стр. 789).

… Атеизм отрицает существо, отвлеченное от чело-зека, которое называется богом, чтобы на его место

457

поставить в качестве истинного действительное существо человека. …

Атеизм поэтому положителен, утвердителен; он воз¬вращает природе и человечеству то значение, то досто¬инство, которое отнял у них теизм; он оживляет природу и человечество, из которых теизм высосал лучшие силы.

… Отрицание того света имеет своим следствием утверждение этого; упразднение лучшей жизни на небе-сах заключает в себе требование: необходимо должно стать лучше на земле; оно превращает лучшее будущее из предмета праздной, бездейственной веры в предмет обязанности, в предмет человеческой самодеятельности. … Необходимым выводом из существующих несправед¬ливостей и бедствий человеческой жизни является един¬ственно лишь стремление их устранить, а отнюдь не вера в потусторонний мир, вера, которая складывает руки на груди и предоставляет злу беспрепятственно существо-вать. …

… Мы должны на место любви к богу поставить лю¬бовь к человеку как единственную истинную религию, на место веры в бога — веру человека в самого себя, в свою собственную силу, веру в то, что судьба челове¬чества зависит не от существа, вне его или над ним стоя¬щего, а от него самого, что единственным дьяволом чело¬века является человек грубый, суеверный, своекорыстный, злой, но также единственным богом человека является человек (II, стр. 807—810).

… Люди нуждаются в богах, но лишь в тех, от кото-рых именно зависит их существование, — все равно, в естественном или гражданском мире, и именно эта нужда, эта зависимость их существования, их судьбы от | богов есть основа религии, основание, почему они рас-сматриваются и почитаются как боги. Поэтому первое, из практики, из жизни почерпнутое определение бога состоит в том, что бог есть то, в чем человек нуждается для своего существования, и притом для своего физиче-ского существования, ибо это физическое существование есть ведь основа его существования духовного, что, стало быть, бог есть существо физическое; или, если субъек-тивно выразиться, первый бог человека есть потребность, и притом физическая потребность, ибо лишь от силы и власти, которые проявляет надо мной какая-либо потреб-ность, зависит ведь то, что я почитаю как бога предмет,

458

удовлетворяющий эту потребность, f… To есть старей-ший первый бог—’бог, предшествующий моральному и духовному богу, есть физический бог: ибо как