Антология мировой философии. Том 4. Философская и соцмльная мысль народов СССР XIX в.

Предлагаемый читателю IV том «Антологии» посвящен философской и социологической мысли народов СССР XIX в. В нем получила отражение философская мысль народов всех союзных республик нашей страны.

Выразителями философской и социологической мысли народов СССР выступали прежде всего ученые, публи¬цисты, поэты, литературные критики, общественные и политические деятели. Они оставили нам богатейшее идейное наследство, которое целиком пропитано философ¬скими идеями своего времени.

«В нашем умственном развитии, — писал Н. Г. Чер-нышевский, — литература играет более значительную роль, нежели французская, немецкая, английская лите-ратура в умственном развитии своих народов… Литера¬тура у нас рока сосредотачивает почти всю умственную жизнь народа, и потому прямо на ней лежит долг зани¬маться такими интересами, которые в других странах перешли, так сказать, в специальные заведывания других направлений умственной деятельности… У нас до сих пор литература имеет какое-то энциклопедическое значение, уже утраченное литературами более просвещенных наро¬дов. То, о чем говорит Диккенс, в Англии, кроме его и других беллетристов, говорят философы, юристы, публи-цисты, экономисты и т. д. и т. п. У нас, кроме беллетри¬стов, никто не говорит о предметах, составляющих содер¬жание их рассказов. Поэтому, если бы Диккенс и не мог чувствовать на себе, как на беллетристе, прямой обязан¬ности быть выразителем стремлений века, так как не

в одной беллетристике могут они находить себе выраже¬ния, — то у нас беллетристу не было бы такого оправ¬дания» *.

Это верно по отношению как к русской философской мысли, так и в еще большей мере к философской и со¬циологической мысли других народов СССР.

Естественно, что большое место в книге занимает фи¬лософское наследие русского народа. Это объясняется тем, что русская философия достигла sf прошлом веке высокого уровня развития, а также ее влиянием на ду¬ховное и культурное развитие других народов России.

Мы не имеем возможности в полной мере раскрыть исторические условия, особенности и этапы развития рус¬ской философской мысли XIX в. ** Однако считаем необ¬ходимым остановиться на основных вопросах, имеющих важное значение для понимания сущности и специфики развития философии в России прошлого века.

Публикация текстов русских философов и социологов XIX в. — задача большой научной, политической и пат¬риотической значимости. Историю философии прошлого мы изучаем не ради воспоминания «доброго старого вре¬мени», а для правильного понимания места и роли луч¬ших достижений демократической и социалистической культуры прошлого в строительстве советской культуры. Ее мы изучаем для того, чтобы современное поколение ясно представляло себе, какой долгий, а пордй мучитель¬ный путь вел человеческую мысль к истине, к познанию законов природы и общества. Мы ее изучаем для того, чтобы научить бережно хранить национальные духовные богатства, уважать их и развивать дальше, умело исполь¬зовать их в борьбе против всех форм и видов антиком¬мунистической идеологии и пропаганды.

* Н. Г. Чернышевский. Избранные философские произведе¬ния, т. 1. М., 1950, стр. 789.

** Это обстоятельно сделано в соответствующих разделах и главах первых трех томов «Истории философии в СССР» (М., «Наука», 1968), к которым мы и отсылаем читателя. С этой целью рекомендуем ознакомиться с «Предисловием» (т. 1), с гл. I и «Заключением» (т. 2), с гл. I и «Заключением» (т. 3).

За последние полвека во Франции, ФРГ, США и дру¬гих странах делались попытки публикации отдельных произведений русских мыслителей XIX в., а также сбор¬ников их произведений, «хрестоматий» и «антологий». Так, еще в 1923 г. в Берлине увидела свет «.Системати¬ческая хрестоматия» (из соч. П. Л. Лаврова. Состави¬тель—С. Каштан). В 1954 г. в Париже вышла книга «Русские мыслители о России и человечестве (Антология русской общественной мысли)» (составитель — С. Жаба). А двумя годами позже в ФРГ появилась «Антология по истории русской философии», составленная М. Винкле-ром. Эти хрестоматии и антологии, сравнительно немно-гочисленные, по своей направленности, подбору персона-лий и текстов представляли русскую мысль в кривом зеркале, уделяли. преимущественное внимание идеалисти¬ческой линии и недооценивали, а порой просто игнориро¬вали историю русской материалистической философии. Эту же цель преследует и одно из лондонских изда¬тельств, выпускающее сборники «Русские писатели и мыслители» под редакцией проф. С. А. Коновалова. По просьбе последнего Н. А. Бердяев дал согласие под своей редакцией и со своей вступительной статьей подготовить «Антологию русской общественной мысли». Смерть поме¬шала ему завершить этот труд. До конца эту работу довел С. Жаба вполне в духе своего идейного вдохновителя Н. Бердяева. Все оценки русских мыслителей XIX в. (на¬званы Радищев, Чаадаев, П. Киреевский, Хомяков, К. Ак¬саков, Самарин, Станкевич, Белинский, Грановский, Баку¬нин, Писарев, Нечаев, Ткачев, Герцен, Чернышевский, Михайловский, Плеханов, Тихомиров, Лавров, Данилев¬ский, К. Леонтьев, Достоевский, Вл. Соловьев, Л. Тол¬стой), данные С. Жабой, включают в себя бердяевские мнения о том или ином мыслителе. Оценка всей линии материализма дана в таком извращенном виде, что у чи¬тателя создается представление, что такой линии в рус¬ской философии вообще не было. «Объективность» соста¬вителя сказалась и в том, как он разделяет «площадь» своей антологии. Таким мыслителям-материалистам, как Чернышевский, Писарев, уделяется гораздо меньше стра¬ниц, чем идеалистам типа Вл. Соловьева или К. Леонтье-ва. Оценки представителям передовой мысли даются столь же антинаучные, как и неоригинальные: Радищев — «не¬самостоятельный» мыслитель; Белинский разочаровался

9

в социализме; Герцен разочаровался в революции; Баку¬нин «не шел столбовой дорогой русской общественной мысли», философия Чернышевского «довольно жалка и утилитарна»; у Писарева — «примитивный материализм, догматический культ естественных наук»; Ткачёв — оди¬ночка; Лавров — позитивист и т. д. Но Чаадаев — «пер¬вый оригинальный представитель русской историософии»; Вл. Соловьев — «самый значительный из русских филосо¬фов XIX века». Ну а сам Н. Бердяев для С. Жабы — один из создателей «русского культурного ренессанса XX века». Другой пример подобной литературы — трехтомная анто¬логия «Русская философия», вышедшая на английском языке в Чикаго в 1965 г.

Такого рода издания весьма далеки от объективности и страдают буржуазной тенденциозностью.

* * *

В истории передовой мысли нашей страны XVIII век завершился блестящим явлением — деятельностью перво¬го русского революционера А. Н. Радищева. Им были поставлены задачи крестьянской революции, ликвидации монархизма и его опоры — крепостничества, сформулиро¬ваны основные аргументы в защиту прав трудового че¬ловека. Теориям естественного права и общественного договора впервые в отечественной мысли был придан ре-волюционный характер. Материализм Ломоносова во взглядах на природу получил у Радищева и его совре-менников-просветителей дальнейшее развитие путем попыток распространить его на познание и объяснить сущность человека и его сознания.

На рубеже XVIII и XIX вв. русская дворянская импе¬рия, казалось, находилась в расцвете. Но блеск петербург¬ского дворца не мог скрыть глубинных процессов разложения феодальных устоев. Развивающиеся капита¬листические отношения становились все явственнее. Уси¬ливался гнет, испытываемый крестьянством. Для даль¬новидных, наблюдательных людей России все более оче¬видной становилась необходимость коренных изменений в структуре общества.

Эта эпоха выдвинула ряд крупнейших деятелей осво¬бодительного движения: Радищева, а позднее — декабри-

10

стов. На протяжении всего XIX в. борьба против самодер¬жавия обострялась и углублялась, найдя свое высшее выражение в массовом революционном движении русского пролетариата.

В. И. Ленин в статье «О национальной гордости вели¬короссов» писал: «Чуждо ли нам, великорусским созна-тельным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. 9/10 eё населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего ви¬деть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издеватель¬ствам подвергают нашу прекрасную родину царские па¬лачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды вели¬корусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорус¬ский рабочий класс создал в 1905 году могучую револю¬ционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика» *.

В. И. Ленин всю историю освободительного движения в России делил на три этапа соответственно тому, какой класс русского общества поставлял основную массу рево¬люционеров: дворянский (с 1825 г. приблизительно до 1861 г.), разночинский (с 1861 г. примерно до 1895 г.) и пролетарский (с 1895 г.).

Революционная и демократическая Россия вступила в XIX в., имея солидный философский задел, который в последующие годы был углублен, развит и оформлен в стройную систему взглядов идеологами русского рево-люционного крестьянства Белинским, Герценом, Огарё¬вым, Чернышевским, Добролюбовым и др.

В первой четверти прошлого века мистико-идеалисти-ческому направлению противостояли просветители А. Ку-ницын, И. Пнин, В. Попугаев, А. Лубкин, Т. Осиповский и др. Но наиболее полно и ярко оппозиция идеализму проявилась в философском и социологическом творчестве декабристов-материалистов, сторонников опытного есте¬ствознания.

* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 107.

11

Россия вступила в XIX в. под грохот пушек Отечест¬венной войны 1812 г., наложившей отпечаток на все по¬следующее развитие страны, оказавшей могучее влияние на пробуждение национального самосознания русского народа.

1812 год в значительной степени подготовил 1825 г., когда Россия стала свидетелем первого вооруженного вы¬ступления против монархии и крепостничества — движе¬ния, прошедшего под знаменем революционной политиче¬ской программы.

На протяжении почти всего XIX в. в России эпицент-ром классовой борьбы было столкновение между кресть¬янами и помещиками. Революционное движение в стране нарастало и в 1825 г. вылилось в восстание декабристов. В. И. Ленин писал: «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма» *. «Тогда ру¬ководство политическим движением принадлежало почти исключительно офицерам, и именно дворянским офице¬рам; они были заражены соприкосновением с демократи¬ческими идеями Европы во время наполеоновских войн. Масса солдат, состоявшая тогда еще из крепостных кре¬стьян, держалась пассивно» **. В. И. Ленин указывал и на ограниченность этого движения: узость круга револю-ционеров, их оторванность от народа. Это и обусловило поражение декабристов. Их движение было буржуазным по своей социальной сущности. Однако декабристы сыгра¬ли большую роль в истории прогрессивной русской куль¬туры. Декабристы впервые в истории русской револю¬ционной мысли выступали как течение, противопоставив¬шее свои идеи всему правящему лагерю. В их творчестве философский материализм складывается как направление теоретической мысли. Свое дальнейшее развитие он полу¬чил в антропологической философии революционных де¬мократов.

Этим обусловлен выбор нами имен декабристов-мате¬риалистов — Борисова, Якушкина, Барятинского. К ним же относится Крюков, не представленный в томе за не¬достатком места.

Декабризм не был единым не только в оценке рево-люционности народа, но и в философии. Среди декабри-

* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 315.

** Там же, стр. 318.

12

стов были не только материалисты, но и деисты (Пе-стель, Рылеев и др.), а также идеалисты и откровенные мистики. В среде декабристов постепенно назревали и обострялись коллизии между сторонниками материали-стической и идеалистической философии. Декабристы-ма¬териалисты шли дальше своих предшественников, стре¬мясь обобщить последние выводы естествознания, обосно¬вывая сенсуализм в гносеологии, делая новые выводы в трактовке проблемы человека.

Новые